Страница 23 из 50
Однако, когда в будущем я стану вспоминать минувший четверг, то первым на ум придет не Питер и не Голота, а Дон Кинг, который устроил самое грандиозное свое представление на моей памяти.
«ЙА-А-А-А-ХА-ХА! НАЙ-ДЖИ-И-ИРИА, ХА-ХА!» – донеслось в какой-то момент из-за занавеса. И стало ясно: сейчас появится Дон Кинг. Его, как обычно, сначала услышишь, а потом увидишь. Ну вот, наконец, и он собственной персоной – весь обвешанный флажками разных стран, представители которых, как я понял, в субботу выйдут на ринг. Тема его очередного «концерта» стала ясна сразу: уроженец Нигерии (по-английски название этой страны звучит как «Найджириа». – А. Б.) Сэм Питер. Правда, от его нигерийства, кажется, один флажок и остался.
Мне удалось перехватить Дона по пути на сцену и задать единственный вопрос, который меня на тот момент интересовал. Увидев вашего корреспондента, знаменитый промоутер тут же вспомнил место, где мы с ним в последний раз виделись. «А-а-а, Польша-Польша. Они мне уже который месяц не платят. А у Кармазина все будет нормально».
Мы действительно встречались в Польше. Там проводился турнир с участием местных промоутеров и Дона, а я приехал, чтобы взять интервью относительно того, когда же на ринг снова выйдет экс-чемпион мира в категории до 69,9 кг Роман Кармазин. Так как этот вопрос до сих пор остается открытым, я задал его Дону и на этот раз.
– Роман будет драться 23 ноября с Алехандро Гарсией: их поединок в той же программе, что и бой Варгас – Майорга. Его в свое время отменили из-за травмы Варгаса, как вы наверняка помните, ну и все остальные поединки тогда тоже полетели, – сообщил Кинг.
– А российское телевидение бой Кармазина купило?
Напомню, что в том – июньском – интервью Дон Кинг вновь и вновь спрашивал меня: почему российское телевидение не интересуется боями Кармазина и не хочет их покупать? Вот и сейчас у Дона, едва он услышал мой вопрос, произошел, судя по цвету его лица, мощный выброс желчи.
– Да вроде обещали. Ваш Первый канал. Только что их обещание значит, хотел бы я знать…
На этом серьезный разговор и закончился. Дальше началось что-то несусветное. Дон был в настроении, приподнятом примерно до уровня Эмпайр-стейт-билдинга, самого высокого нью-йоркского небоскреба. Воспроизвести весь его монолог не представляется возможным, но что-то абсолютно безумное в памяти осталось.
– Найджириа! Найджириа! Где наш Нигерийский Кошмар? Вот он, наш нигерийский кошмар! Настоящий чемпион мира! Активный чемпион мира! Сражающийся чемпион мира! ЙА-ХА-ХА! А где все остальные? Нету всех остальных. Куды делись? А бог его знает куды. Делись – и все тут. Какая разница – куды, раз делись? А у нас настоящий чемпион мира. Нигерийский Кошмар. Найджириа! Найджириа! Вот они встают на весы. О, как они встают на весы! 266 фунтов (120,6 кг) – это Джамиль Макклайн. А где Сэм Питер? ЙА-ХА-ХА! Сколько он весит? 250 фунтов (113,4 кг). Найджириа! Найджириа! Где тут у меня нигерийский флаг? – Дон принялся просматривать свою коллекцию флагов, потом не очень уверенно вытащил оттуда один, правильный. – Вот он, нигерийский флаг, а вот он, чемпион! ЙА-ХА-ХА!
Крик у Дона был абсолютно пьяный, хотя он не пил ни капли. Участники главного боя тем временем взвесились, и их поставили глазеть друг на друга. Сразу стало видно, кто здесь никого не боится. Питер был спокоен, как наевшийся до отвала носорог, а Макклайн как будто все стремился слинять отсюда подальше и пораньше. Он и с весов-то почти убежал.
Думали, что теперь, когда главное произошло, Дон уймется, но не тут-то было.
– НайджИ-И-И-риа! НайджириА-А-А! А кто у нас тут еще есть? А у нас еще тут Эндрю Голота есть. Великий польский боксер! О, Польша, Польша, что это за страна! – Последние слова Дон произнес с такой страстью, что казалось, еще чуть-чуть, и он со слезой запоет «Ешче Польска не згинела», но он продолжил иначе: – У нас есть ужасный Голота, а против него Кевин Макбрайд, который самого Тайсона ушел на пенсию. Кевин Макбрайд, гордость Ирланди-И-И! Чего-то у меня тут флажки попадали… Где вы, мои знамена доблести и чести? А, вот они, – Кинг, кряхтя, нагнулся и поднял их. – О, что это будет за бой! ЙА-ХА-ХА!
На новый уровень все вышло, когда приехал президент WBC Хосе Сулейман.
– О, к нам приехал Хозе (в испанском языке нет звука «з», но Америке и Дону нет до этого дела. – А. Б.). Самый лучший Хозе, самый лучший Сулейман, самый лучший человек. Где ты, самый лучший Хозе? Вот он ты. Самый лучший Хозе Сулейман вручает чемпионский пояс самому лучшему чемпиону, НАЙ-ДЖИ-РИА! О!! Какой у нас подъем! Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! ЙА-ХА-ХА!!!
Наконец предматчевая церемония закончилась. Ушла большая часть публики, ушли боксеры, ушел Кинг. В зале осталась лишь группа людей, причем лицо одного из них было мне ужасно знакомо. Да это же Рой Джонс! Я подошел к группе. Они обсуждали предстоящий бой, и все сходились на том, что Питер победит – и достаточно легко. При этом с жаром спорили о том, кто из присутствующих больше уверен в победе Питера. Тон задавал Рой Джонс.
Я посмотрел на него, и мне стало грустно. Он выглядел как стареющий пацан, то есть как человек, который стареть начал раньше, чем взрослеть. И вовсе не потому, что у него не хватало ума. Ума всегда хватало. Просто взрослым живется скучно, а ему скучно жить не хотелось.
В какой-то момент я протиснулся к Джонсу и сказал: «Рой, я написал о тебе, наверно, сотню газетных страниц на языке, который ты никогда не узнаешь. Я всегда считал тебя одним из самых великих боксеров в истории, а сейчас я только хочу пожать твою руку». Мы обменялись рукопожатиями. На этой возвышенной ноте хотелось бы и закончить, но не выходит. Все-таки король на этом празднике был один.
После взвешивания я взял такси и там (вот он, результат смены часовых поясов) на несколько минут заснул. Проснулся как ошпаренный от воплей: «Найджириа! Найджириа!» Оглянулся вокруг. За открытым окном прошли студенты, которые, тряся умными головами, обсуждали что-то древнегреческое. Кажется, меня занесло в интеллигентский район. Гринич-вилидж, что ли? Нет, эти умники и умницы такого орать не могли. Значит, это орал Дон у меня во сне. Приснится же такое, ЙА-ХА-ХА!
Бой с Макклайном Питер выиграл, на мой взгляд, не без помощи судей, а вообще, само мероприятие оказалось куда менее интересным, чем суета перед ним. Так, кстати, довольно часто бывает.
Эвандер Холифилд: орел на излете
20.08.2007
Когда писал эту статью, мне просто хотелось показать людям, прежде всего молодым, что Эвандер Холифилд не всегда был полоумным ветераном, который не уймется до тех пор, пока какой-нибудь юный лох не вытрет им пол перед всем честным народом, что когда-то он был одним из самых выдающихся бойцов в истории. Именно бойцов, а не просто боксеров. Хотелось если не восстановить справедливость, то, по крайней мере, показать, что она все-таки существует.
13 октября на московский ринг против чемпиона мира в тяжелом весе по версии WBO россиянина Султана Ибрагимова выйдет единственный в истории четырехкратный чемпион мира в этой категории 44-летний Эвандер Холифилд. Однако вряд ли это событие принесет много радости его многочисленным поклонникам.
Ответить на вопрос, зачем сказочно богатый и несказанно знаменитый Эвандер Холифилд продолжает боксерскую карьеру, так же легко, как ответить на вопрос, прозвучавший в известной старой песне: «Зачем я вас, мой родненький, узнала, зачем, зачем я полюбила вас?» Впрочем, наше все, Александр Сергеевич Пушкин, на оба эти вопроса давным-давно ответил: «Затем, что ветру, и орлу, и сердцу девы нет закона».
Человека, более достойного сравнения с орлом, чем Холифилд, на свете просто не существует. Наоборот, это любой орел должен был бы гордиться, если бы его сравнили с Холифилдом. И как всякий уважающий себя орел, Эвандер всегда летел против ветра, сокрушая на своем пути всех других пернатых хищников, которые пытались оказать ему сопротивление в борьбе за добычу. Победил он среди прочих и такого летающего дракона, как Майк Тайсон, пусть тот и был наиболее реальным воплощением Змея Горыныча, какое только можно себе представить.