Страница 3 из 79
— Я не собираюсь читать тебе нотации, Джастин. Я просто хочу сказать, что ты не можешь держать этого ребенка в качестве пажа.
— О господи! — вздохнул его милость и задумчиво уставился на пламя.
— Во-первых, мальчик явно благородного происхождения. Об этом можно судить по его речи, изящным рукам и тонким чертам лица. Во-вторых, у него такой невинный взгляд.
— Подумаешь, какая беда!
— Беда будет, если в один прекрасный день это юное дитя утратит невинный взгляд… из-за тебя, — припечатал Давенант, в упор глядя на герцога.
— Ты как всегда чрезвычайно деликатен, — пробормотал Эйвон.
— Если ты желаешь мальчику добра…
— Мой дорогой Хью! Кажется, ты сказал, что знаешь меня?
Давенант улыбнулся.
— Тогда, Джастин, окажи любезность, отдай Леона мне и подыщи себе более подходящего пажа.
— Я не люблю тебя разочаровывать, Хью. Был бы рад услужить, но Леона я оставлю себе. Невинность, облаченная в черный цвет, всегда следует позади Зла. Видишь, я предупредил твой вопрос.
— Но зачем он тебе понадобился?
— У него тициановские волосы, — просто ответил герцог. — А тициановские волосы — едва ли не главная моя слабость. — Глаза его милости сверкнули и снова потухли. — Я уверен, ты меня понимаешь, Хью.
Давенант подошел к столу, наполнил бокал и принялся молча потягивать вино.
— Где ты был сегодня вечером? — спросил он после продолжительного молчания.
— Честно говоря, уже не помню. Сначала я отправился к де Туронну. Да, припоминаю… Я там выиграл. Странно…
— Что странно? — нетерпеливо спросил Хью.
Герцог смахнул с обшлага табачную крошку.
— Хью, еще совсем недавно все считали, что благородный род Аластеров находится на грани разорения. Да, дорогой мой друг, несколько лет назад в моей бедной голове даже поселилась злосчастная мысль о женитьбе на нынешней леди Мериваль, но в те времена я умел только проигрывать.
— Джастин, я собственными глазами видел, как ты выиграл тысячу луидоров за ночь.
— И проиграл их в следующую ночь. Затем, если помнишь, мы с тобой отправились… Куда мы отправились? Ах да, в Рим! Разумеется, в Рим!
— Я помню.
Тонкие губы герцога скривила легкая усмешка.
— Да. Я тогда был отвергнутым и несчастным претендентом на руку мадам Мериваль. По всем правилам мне следовало пустить себе пулю в лоб. Но к тому времени я, к счастью, уже поумнел и вместо этого отправился в Вену. Это был весьма своевременный визит: в Вене я выиграл. Славный городишко. Порок, мой дорогой Хью, был наконец-то вознагражден.
Давенант слегка наклонил бокал, любуясь игрой света в темном вине.
— Я слышал, — медленно сказал он, — что тот человек, у которого ты выиграл состояние, был очень молод…
— …и отличался безупречным поведением, словом, не юноша, а ангел небесный. — Эйвон радостно улыбнулся.
— Да. Так вот этот молодой человек, как я слышал, и в самом деле пустил себе пулю в висок.
Эйвон одарил приятеля безмятежным взглядом.
— Дорогой мой, у тебя абсолютно неверные сведения. Беднягу прикончили на дуэли. Награда за добродетель. Думаю, мораль ясна?
— И ты вернулся в Париж состоятельным человеком?
— Я бы даже сказал, богатым. И сразу же купил дом.
— М-да. Меня всегда интересовало, как тебе удается жить в ладу с собственной душой, Джастин.
— А у меня ее попросту нет. Мне казалось, ты прекрасно осведомлен об этом печальном обстоятельстве, дорогой Хью.
— Когда Дженнифер Бошан вышла замуж за Энтони Мериваля, в тебе явно пробудились какие-то зачатки души.
— Разве? — Джастин изумленно уставился на Давенанта.
Их взгляды встретились.
— Интересно, а что сейчас значит для тебя Дженнифер Бошан?
Эйвон вскинул красивую руку.
— Дженнифер Мериваль, Хью! Она для меня воспоминание о неудаче и проблесках безумия.
— И все же после той истории ты изменился.
Герцог встал, на его лице заиграла презрительная усмешка.
— Дорогой мой, всего полчаса назад я говорил, что всегда старался оправдывать твои ожидания. Три года назад, когда я узнал от своей сестры Фанни о замужестве Дженнифер, ты со своей обычной простотой заметил, что Дженни отвергла мои ухаживания, зато сформировала мой несчастный характер, voila tout[2].
— Нет. — Давенант задумчиво смотрел на него. — Я ошибался, но…
— Мой дорогой Хью, не надо подрывать мою веру в тебя!
— Я ошибался, но не очень… Мне следовало сказать, что Дженнифер проложила путь другой женщине, которая сформирует твой характер.
Его милость закатил глаза.
— Когда ты ударяешься в философию, Хью, я начинаю сожалеть о том дне, когда включил тебя в круг своих друзей.
— У тебя их так много? — вспыхнул Давенант.
— Parfaitment[3]. — Джастин направился к двери. — Там, где деньги, там всегда друзья.
Давенант поставил бокал.
— Это оскорбление? — спокойно спросил он.
Эйвон замер на пороге.
— Как ни странно, нет. Но я всегда к твоим услугам.
Давенант внезапно рассмеялся.
— Отправляйся в постель, Джастин! Ты совершенно невыносим!
— Ты слишком часто говоришь мне об этом. Спокойной ночи, дорогой друг. — Его милость открыл дверь, но прежде чем закрыть ее, с улыбкой оглянулся. — A propos[4], Хью, душа-то у меня теперь имеется. Она только что приняла ванну и сейчас сладко спит.
— Храни ее Господь! — подхватил Давенант.
— Не знаю, что и ответить тебе. То ли сказать "аминь", то ли разразиться проклятиями. — В глазах его милости затаилась насмешка.
Глава II
На сцене появляется граф де Сен-Вир
Следующим утром, подкрепившись сухариком и чашкой чая, герцог Эйвон послал за своим новым пажом. Леон явился немедля и, преклонив колено, поцеловал его милости руку. Уолкер в точности выполнил все распоряжения хозяина: вместо вчерашнего оборванного и чумазого мальчишки перед герцогом стоял опрятный отрок. Непокорные медные волосы были аккуратно зачесаны назад, черный наряд строгого покроя идеально сидел на стройной фигуре, а вокруг шеи был повязан накрахмаленный муслиновый платок.
Какое-то время Эйвон разглядывал мальчика.
— Недурно. Можешь встать, Леон. Я намерен задать тебе несколько вопросов и рассчитываю получить правдивые ответы. Ты понял?
Леон спрятал руки за спину.
— Да, Монсеньор.
— Для начала скажи мне, откуда ты знаешь мой язык.
Леон поднял на его милость удивленный взгляд.
— Монсеньор?
— Не хитри, дитя мое. Я не люблю, когда меня дурачат.
— Да, Монсеньор. Жан содержит постоялый двор, и там часто останавливаются английские путешественники. Конечно, не благородные англичане, а…
— Понятно. А теперь поведай мне свою биографию. Начнем с имени.
— Меня зовут Леон Боннар, Монсеньор. Моя мать — la Mere Боннар, а отец…
— …le Père Боннар. Это вполне естественно. Где ты родился и когда умерли твои достойные родители?
— Я не знаю, где родился, Монсеньор. Думаю, это случилось не в Анжу.
— Факт, безусловно, весьма примечательный, — съехидничал герцог. — Но я все-таки попросил бы избавить меня от перечисления тех мест, где ты не родился.
Леон покраснел.
— Вы не поняли, Монсеньор. Мои родители переехали в Анжу, когда я был еще младенцем. У нас была ферма в Бассенкуре, auprès de Saumur[5]. Я жил там, пока мои родители не умерли.
— Они умерли в одночасье? — поинтересовался Джастин.
Леон растерянно наморщил аккуратный носик.
— Одночасье, Монсеньор?
— Они умерли в одно и то же время?
— Чума, — объяснил Леон. — Меня отослали к месье кюре. Мне тогда было двенадцать лет, а Жану — двадцать.
— Как получилось, что ты на столько лет моложе Жана? — спросил его милость, одарив Леона грозным взглядом.
2
вот и все.
3
Разумеется.
4
кстати.
5
неподалеку от Сомюра.