Страница 2 из 9
— Прошу прощения, мистер Гласс, кажется, в дверь звонят, — перебил Невилла Симмонс и поспешил в коридор.
Пару секунд спустя в кабинет вошел сержант полиции со свитой, а в коридоре раздался взволнованный голос мисс Флетчер, настоятельно требовавшей объяснить, что означает сие вторжение.
Невилл выскользнул из кабинета и взял тетю под руку.
— Тетя, пройдемте со мной. Я все объясню.
— Кто эти люди? — не унималась мисс Флетчер. — На вид вылитые полицейские!
— Так оно и есть, — кивнул Невилл. — Большинство из них точно полицейские. Тетя Люси, послушайте…
— Нас обокрали!
— Нет… — Невилл запнулся. — Хотя не исключено. Извините, тетушка, но все куда страшнее. Эрни серьезно пострадал… — Он начал заикаться, с тревогой поглядывая на тетю.
— Невилл, милый, не бубни. Что ты сказал?
— Эрни пострадал… погиб.
— Погиб? Эрни? — пролепетала мисс Флетчер. — Не верю! Как он мог погибнуть? Невилл, ты же знаешь, что я не люблю такие шутки! Они жестокие, а про то, что на грани приличия, я и не говорю.
— Это не шутка.
— Не-е-ет! — простонала она. — Невилл, пусти меня к нему, сейчас же!
— Бесполезно. Тем более вам нельзя нервничать. Мне самому не по себе.
— Невилл, ты что-то скрываешь!
— Дело в том, что… Эрни убит.
Голубые навыкате глаза тети впились в Невилла. Она раскрыла рот, но не смогла издать ни звука. Совершенно выбитый из колеи, Невилл развел руками:
— Чем мне вам помочь? Я бы с удовольствием, да не знаю как. Вам плохо? Признаю, я растерялся, но ведь ситуация для цивилизованного мира нетипичная. Волей-неволей растеряешься.
— Эрни убит? Я отказываюсь верить!
— Ах, тетя, не глупите! — воскликнул Невилл, выдавая свою тревогу и волнение. — Не сам же он себе голову проломил.
Мисс Флетчер всхлипнула и рухнула на ближайший стул.
— Извините, тетя, — сказал Невилл, закурив сигарету, — рано или поздно вы бы все равно узнали.
Мисс Флетчер собралась с мыслями и через некоторое время спросила:
— Кто же мог убить нашего дорогого Эрни?
— Тетя, такой вопрос точно не ко мне!
— Это ошибка, ужасная ошибка! Ах, Эрни, Эрни!
Мисс Флетчер разрыдалась. Утешить ее Невилл даже не пробовал — он сидел в большом кресле напротив и курил.
Тем временем в кабинете констебль Гласс подробно докладывал о случившемся старшему по званию. Доктор уже уехал, полицейские фотографы тоже, тело мистера Флетчера увезли.
— Я патрулировал участок, в 22:02 был на Вейл-авеню. Когда добрался до Мейпл-гроув — как вы знаете, сэр, она соединяет Вейл-авеню и Арден-роуд, — я заметил мужчину. Он весьма подозрительным образом выскользнул за садовую калитку и быстро зашагал к Арден-роуд.
— Вы смогли бы его узнать?
— Нет, сержант. Было довольно темно, а лицо его я не увидел. Не успел я подумать, что он, собственно, замышляет, как мужчина свернул на Арден-роуд. — Гласс нахмурился и добавил: — Насколько я разобрал, роста он был среднего, в светлой фетровой шляпе. Не знаю, почему он показался мне подозрительным. Наверное, чересчур быстро вышел за калитку мистера Флетчера. Господь направлял мои стопы.
— Достаточно! — осадил его сержант. — Что было дальше?
— Я крикнул, чтобы мужчина остановился, но он и не подумал, а секундой позже свернул на Арден-роуд. Это обстоятельство заставило меня осмотреть владения Флетчеров. Садовая калитка была открыта. Я заметил свет за этой стеклянной дверью и прошел сюда по дорожке, решив выяснить, не случилось ли что в доме. Покойного я увидел в этой самой позе. И на моих часах, и на местных было 22:05. Прежде всего я установил, что мистер Флетчер мертв. Убедившись, что помочь ему невозможно, я произвел обыск кабинета и проверил, не скрывается ли кто в саду. Затем, в 22:10, я попросил телефонистку связать меня с участком. Пока ждал соединения, в кабинет вошел Джозеф Симмонс, дворецкий, с подносом, который сейчас стоит на столе. Я велел ему задержаться и опросил. Симмонс заявил, что около 21:00 покойного посетил некто Эйбрахам Бадд. Симмонс проводил вышеупомянутого Бадда в этот кабинет. Утверждает, что время его ухода ему неизвестно.
— Вы составили словесный портрет Бадда?
— Нет, сэр, не успел: как раз тогда в кабинет вошел мистер Невилл Флетчер. По его словам, в последний раз он видел покойного в 20:50, когда они вместе вышли из столовой.
— Хорошо, через минуту мы его вызовем. Вам есть что добавить?
— Больше я ничего не видел, — ответил Гласс, на миг задумавшись.
— Ладно, разберемся, что к чему. По-моему, тут все ясно: виноват удиравший через садовую калитку. Наш друг Эйбрахам Бадд.
— Сержант, я склоняюсь к другому мнению, — заявил Гласс.
— Неужели? И почему? — удивился сержант. — Вас снова направляет Господь?
Гласс, доселе бесстрастный, обжег его гневным взглядом.
— «Кощунник — мерзость для людей»![3] — воскликнул он.
— Довольно! — снова осадил его сержант. — Дорогой мой, не забывайте, что говорите со старшим по званию.
— «Не любит распутный обличающих его и к мудрым не пойдет»[4]. Бадд не таился: вошел через парадную дверь и имени своего не скрывал.
— Достойный аргумент, согласен, — проворчал сержант. — Возможно, убийство непредумышленное. Ведите сюда дворецкого.
— Джозеф Симмонс известен мне как добрый христианин, — заявил Гласс, направляясь к двери.
— Ясно, ясно, ведите его!
Дворецкого, по-прежнему бледного как полотно, Гласс разыскал в коридоре. Симмонс вошел в кабинет, боязливо косясь на письменный стол. Стул, который стоял рядом, пустовал, и Симмонс с облегчением вздохнул.
— Ваше имя? — спросил сержант.
— Джозеф Симмонс, сэр.
— Должность?
— Я служу… служил дворецким у мистера Флетчера.
— Давно на него работаете?
— Шесть с половиной лет, сэр.
— Вы утверждаете, — сержант сверился с записями Гласса, — что в последний раз видели хозяина живым около 21:00, когда проводили в его кабинет некоего мистера Эйбрахама Бадда, так?
— Да, сэр. У меня есть его визитка. — Симмонс протянул сержанту картонный прямоугольник.
Сержант взял его и вслух прочел:
— «Мистер Эйбрахам Бадд, Бишопсгейт 333с, Ист-Сентрал». Что ж, по крайней мере знаем, где его искать. Так вы утверждаете, что с ним не знакомы?
— Сержант, до сегодняшнего вечера я этого человека в глаза не видел. Не имею привычки впускать в дом таких, как он, — надменно отчеканил Симмонс.
Гласс отмел фарисейство одной меткой фразой:
— «Высок Господь, и смиренного видит, и гордого узнает издали»[5], — грозно напомнил он.
— «Душа моя падает во мне»[6], — покаялся Симмонс.
— Довольно о душе! — рассердился сержант. — И не обращайте внимания на Гласса. Меня, меня слушайте! Можете описать внешность этого Бадда?
— О да, сэр! Невысокий, коренастый, в костюме, который иначе как кричащим не назовешь. Сдается мне, иудей.
— Невысокий и коренастый, — разочарованно повторил сержант. — По описанию — чистый зазывала. Покойный его ждал?
— Вряд ли. Мистер Бадд заявил, что дело срочное, и мне оставалось лишь отнести его визитку мистеру Флетчеру. По-моему, мистер Флетчер был весьма раздосадован.
— Хотите сказать, напуган?
— Нет, сэр, нет! Мистер Флетчер посетовал на «клятую дерзость», но через минуту велел пригласить мистера Бадда, что я и сделал.
— Все это случилось около девяти? А признаков ссоры вы не слышали?
Дворецкий замялся.
— Сэр, ссорой я бы это не назвал. Хозяин что-то говорил на повышенных тонах, но о чем, не знаю, ведь я был через коридор от него, в столовой, а потом в буфетной.
— Значит, вы не уверены, что в кабинете произошла ссора?
— Не уверен, сэр. Мистер Бадд мне вспыльчивым не показался. Скорее, наоборот. Сдается мне, что он боялся хозяина.
3
«Книга Притчей Соломоновых» 24:9.
4
«Книга Притчей Соломоновых» 15:12.
5
Псалтирь 137:6.
6
«Плач Иеремии» 3:20.