Страница 40 из 71
— А вы как считаете, Ксения Ферапонтовна, какая версия наиболее правдоподобна? — поинтересовалась Ангелина. — У вас есть на этот счет свое мнение?
— Бог их знает, что они не поделили… Костя Углов имел тяжелый характер, чтобы с ним ладить, требовалось ангельское терпение. Он сам мог спровоцировать любой конфликт и с бандитами, и с органами… Вряд ли бы меркантильный Саша Клячко отказался от курицы, несущей золотые яйца?
— Больше вы ничего про эту троицу не слыхали? — поспешно спросила Ангелина, испугавшись, что Ксения Ферапонтовна упустит какую-нибудь важную деталь.
— Вас интересуют факты или сплетни? — задала встречный вопрос Ксения Ферапонтовна.
— Честно говоря, сама не знаю… Я уже два дня вынуждена копаться в чужом грязном белье, выуживая крупицы истины.
— А зачем вам понадобилась ворошить давно забытую историю? — прицепилась к Ангелине Ксения Ферапонтовна.
— Моя племянница, — чуть-чуть покривила душой Ангелина, — нанялась домработницей в дом известного бизнесмена Боровиковского. У нее крупные неприятности, которые отрикошетили по мне. Я подозреваю, что Боровиковский и Клячко одно и то же лицо, но выяснить доподлинно…
— Ах вот где собака зарыта! — перебила ее Ксения Ферапонтовна. — И не сомневайтесь, душечка, вы абсолютно правы! Клячко и есть ныне здравствующий и процветающий господин Боровиковский. Я же вам сразу сказала, что у этого молодого человека были все данные для успеха и карьеры, начиная с имиджа и заканчивая блестящей коммуникабельностью.
— А что известно о судьбе его бывшего партнера Кости и жены Ларисы? — допытывалась Ангелина.
— Могу пересказать только сплетни, за достоверность источника я не ручаюсь, — предупредила Ксения Ферапонтовна.
— Хотя бы сплетни… — обреченно вздохнула Ангелина.
— Доходили слухи, что Лариса и Саша развелись… От переживаний Лариса чахла, чахла, болела, болела, пока совсем не слегла. В больнице выяснилось, что у нее рак и в весьма запущенной форме. Костя, как верный пес, не оставлял ее ни на минуту, добывал лекарства, оплачивал консультации медицинских светил, но все напрасно… Лариса умерла… А Костя пропал… — таинственным шепотом закончила рассказ Ксения Ферапонтовна.
— Как пропал? — удивилась Ангелина. — Ксения Ферапонтовна, голубушка, это же Санта-Барбара получается! Неужели человек может бесследно пропасть?!
— Представьте себе! — подтвердила Ксения Ферапонтовна. — Ну мне пора, прощайте. Приятно было с вами познакомиться и вспомнить молодость!
Зазвенел звонок. Ксения Ферапонтовна поспешила на лекции, а Ангелина, возблагодарив Бога и Артура Ибрагимовича, раздобыла новые факты из жизни Шурика Боровиковского.
Теперь уже Боровиковский казался ей настоящим злодеем. Сперва он обанкротил свое предприятие и прикарманил заработанные партнером деньги. Потом, когда его жена проходила обследование по поводу бездетности, он узнал о ее страшной болезни и тут же развелся. Брошенная Лариса умерла от предательства бывшего возлюбленного. А разоренный партнер исчез!..
Теперь судьба наказывает злодея и отнимает у него сына. Могло ли это быть возмездием исчезнувшего партнера? Да, но с тех пор прошло больше двадцати лет… Только психопат мог так долго вынашивать планы мести… Но зато удар был в самое яблочко — по единственному наследнику и продолжателю рода!
Ха! Но у Шурика Боровиковского, по словам Анатолия, были серьезные проблемы с деторождением… Но и медицина не топталась на месте и такие чудеса показывала, в наши дни пенсионерки беременели от непорочного зачатия из пробирки… Нужно расспросить у Анатолия, был ли диагноз пациента окончательным или он впоследствии благополучно излечился…
А мог ли Боровиковский затеять какую-нибудь авантюру вместе со своим нечистоплотным сыночком? Да! Но чего ради? Чтобы до смерти напугать прилипчивую домработницу, навсегда отвратить ее от Саши и расположить в свою сторону… Сомнительная комбинация, но возможности Боровиковского позволяли воплощать любую фантазию.
Мог ли сам отец организовать похищение сына? Дико! Но тоже мог! И эта версия показалась Ангелине самой убедительной. Боровиковский приказал Стелле хранить молчание, он стремился избежать огласки… Зачем? Вспоминая слова Кати о хроническом Сашином неповиновении, побеге из-за границы и отказе жениться на Милочке, вполне возможно, что Боровиковский-старший задумал застращать сына несуществующими врагами. С испугу и в благодарность отцу-освободителю Саша выполнит любое требование родителей, и женитьба на дочери папиного босса покажется ему после плена райским блаженством.
Ну да, хочешь распутать преступление, ищи, кому это выгодно! Как эта мысль сразу не пришла в голову?! Спасибо Ксении Ферапонтовне, подсказала!
Без пятнадцати восемь Ангелина припарковала свою «девятку» у служебного входа в больницу, где подрабатывал Анатолий. Вполголоса поздоровавшись с охранником, Ангелина проскользнула через вестибюль, в который санитары ввозили каталки с больными, и притаилась за колонной. Ей было приятно наблюдать за Анатолием: как он авторитетно разговаривал по телефону, делал записи в журнал и выглядел таким солидным и значимым. Из созерцательной эйфории своего возлюбленного Ангелину вывела надрывная сирена подъехавшей «скорой помощи».
В вестибюль, скрипя несмазанными колесами, ввезли каталку с молодой симпатичной толстушкой. Она лежала, скрестив руки на круглом животике, словно готовилась к погребению, ее рот был разинут, как у рыбы, выброшенной бурей на берег, а в глазах застыл ужас, затопленный безмолвными слезами.
— Что с ней? — подскочил Анатолий с листом дежурного врача.
— Точно не знаю, — робко отозвался сопровождающий ее медбрат. — Но мне кажется, инсульт. Упала на остановке. Когда мы приехали, она в таком виде лежала на скамейке.
Толстушка умоляюще посмотрела на Анатолия, слезы текли из ее глаз.
— Вы можете говорить? — спросил у нее Анатолий.
Больная не шелохнулась.
— Хорошо, я буду задавать вопросы, а вы, пожалуйста, моргайте на положительный ответ. У вас есть сильные боли?
Она моргнула, стряхнув с ресниц хрустальные слезинки.
— Ноги? Руки? Туловище? Голова? — Анатолий расспрашивал толстушку, одновременно ощупывая через одежду ее конечности и замеряя пульс.
Она снова моргнула, как показалось Ангелине, чуточку обрадованно.
— Эй, студент, — Анатолий подозвал медбрата. — Вези ее в смотровую, только аккуратненько, не стукай каталкой по углам. Я быстро, — Анатолий улыбнулся вышедшей из-за колонны Ангелине и чмокнул ее в щеку.
Как он может целовать меня и улыбаться, когда перед ним лежит беспомощная, если не умирающая женщина с травмой головы, возмутилась Ангелина. Какой он безжалостный! Я слышала о том, что сердца медиков, каждый день сталкивающихся с болью и страданиями, черствеют и ожесточаются…
Не успела Ангелина закончить мысленную тираду, как дверь смотровой распахнулась. Оттуда на своих ногах выкатилась толстушка цела и невредима, под локоток с придерживающим ее Анатолием. Он чему-то наставлял ее, а она кивала головой, переваливалась, как уточка, и поглаживала ручками свой живот.
— Позвоните мужу, — приказал Анатолий, — пусть приедет за вами, нечего вам в темноте по льду ползать. Неровен час опять поскользнетесь.
Толстушка поплевала через левое плечо и послушно направилась к телефону.
— Я же на машине! — очнулась пораженная скоростным исцелением недвижимой больной Ангелина. Мы вас подвезем! Если, конечно, ты уже освободился, дорогой! — спохватилась она, забыв, что Анатолий еще на работе.
— И вправду, — поддержал он Ангелину. — Чего вам здесь томиться? Небось перенервничали, пока скорую ждали.
Благодарная толстушка молча кивнула головой.
— Не бойтесь, теперь можно говорить, — разрешил строгий доктор. — Но муж пусть встретит вас около дома, чтобы я был уверен, что сдал вас с рук на руки.
— Васечка, — весело защебетала толстушка по телефону. — Я в больнице… Нет, нет, с ребеночком все в порядке… Нет, Васечка, я ничего от тебя не скрываю. Не перебивай, пожалуйста, доктор позволил мне позвонить по служебному телефону. Я скоро буду дома, меня подвезут доктор с супругой, у него заканчивается дежурство. Встреть меня, а то доктор беспокоится…