Легионы - вперед!

Марк добрел до костра и устало опустился рядом с Венанцием. Тот быстро взглянул на него и, ни о чем не спрашивая, подвинул к нему жареную грудку на большом листе лопуха. Но Фульциний даже не притронулся к ней, уставившись в огонь невидящим взглядом.

Едва они ворвались в шалаш и освободили пленников от пут, он спросил о Ливии — ее не было среди них. Венанций сбивчиво рассказал, как предводитель разбойников вытащил ее на поляну, развязал ей ноги, а затем, раздраженный плотоядными взглядами и шуточками сообщников, прикрикнул на них и на руках унес девушку в лес. Ливия кричала и сопротивлялась изо всех сил, но что могла она сделать здоровенному мужику? С тех пор прошел час, но они так и не вернулись обратно. Венанций слышал разговоры разбойников, из которых следовало, что те не то чтобы беспокоились, но удивлялись долгому отсутствию командира и совещались, стоит ли отправиться на поиски или же следует еще подождать. В этот-то момент и появились римляне.

Венанций рвался на поиски, но путы были слишком тугими, ноги его затекли, и он едва стоял на ногах. О священнике и говорить было нечего, Петрей же вообще был против того, чтобы заниматься «девчонкой», и советовал поскорее убраться отсюда. Не слушая его, Фульциний устремился на поиски, и Утер отправился с ним.

«Не годится воину спокойно сидеть, пока слабой девушке угрожает беда», — сказал он, явно намекая на Петрея, и Фульциний был благодарен ему за эти слова. Впрочем, Петрей ничуть не смутился. «Не годится воину терять голову, — ответил он. — Если уж хотите ее искать, действуйте по уму. Ты, Фульциний, бери себе север, Утер пусть идет на запад, Венанций, когда очухается, двинет на юг. Ну а я, так и быть, проверю восток. Каждому достанется своя часть леса. К вечеру возвращаемся обратно. Идет? Правда, они еще и сами вернуться могут, а тут только два старика остаются…» «Два старика как-нибудь справятся с одним негодяем, — ответил Феликс. — Идите и за нас не беспокойтесь. Да благословит Господь ваши поиски! Я очень беспокоюсь о девочке…»

Фульциний обыскал все на несколько миль к северу. Вначале он думал, что негодяй вряд ли стал бы уходить далеко, чтобы сделать свое гнусное дело. Поэтому он двигался осторожно, внимательно прислушиваясь. Но довольно быстро он сообразил, что если бы дело обстояло именно так, разбойник услышал бы звуки боя и крики. Значит, либо он все-таки ушел далеко, либо по каким-то причинам не стал возвращаться обратно в лагерь. Отбросив осторожность, он стал двигаться быстро и громко звать Ливию, но и это не помогло. Марк не нашел никаких следов, отвечало же ему только эхо и пенье птиц. Под конец он и вовсе едва не заблудился и лишь благодаря удаче смог вернуться назад.

— Ты должен поесть, — сказал Венанций. — Надо восстановить силы, завтра мы возобновим поиски.

Фульциний кивнул и взялся за курицу. Голод все-таки взял свое.

— А вот это вряд ли, — протянул Петрей. — Жаль ее, конечно. Но у нас есть дело. И его надо сделать.

— О чем ты говоришь, центурион? — возмутился Венанций. — Пока мы не узнаем, что случилось с Ливией, мы не можем…

— Можем, патриций. Можем и должны. Слыхал, что такое долг? Чего мы точно не можем — так это из-за одной девчонки подставить под удар армию. Наших известий ждут. Или забыл?

От этих слов Венанций разом сник. Фульциний не стал отвечать. Пусть Петрей и все остальные говорят, что хотят. Для себя он уже решил — не уйдет он отсюда, пока не отыщет Ливию. А долг… Справятся и без него.

— Но благодаря встрече с Аррием мы уже знаем то, что хотели выяснить, — сказал Феликс. — Я ведь уже рассказал тебе, Луций оказался послом Полемия. И он ехал к Крассу с сообщением, что бургунды не выступят против Рима. Мы уже узнали то, что были должны.

— А кто такой Луций? Я его впервые вижу. Его слова для меня — тьфу!

— Не заговаривайся, центурион! Луций — мой друг. Старинный друг, я знаю его с юных лет. И я ручаюсь за него. К тому же у него есть тессера Полемия. Была, пока ее не забрал негодяй-гот.

— Да мне-то что? Я его не знаю. С юных лет. И тессеры не видел.

Феликс аж привстал.

— Я возглавляю посольство, Петрей! Ты только охранник. И не очень-то хорошо ты справился даже со своим прямым делом, чтобы давать мне советы!

Петрей пожал плечами.

— Если бы я не справился, ты бы тут не сидел, жрец. Говори, что хочешь, а только пока я сам не узнаю, что собираются делать бургунды, я на слова этого человека полагаться не стану.

— Не стоит спорить, мой добрый Феликс, — примирительно проговорил мнимый торговец. — Завтра я продолжу свой путь и выполню возложенное на меня поручение. Ты же выполняй свое. Доблестный центурион прав. Хотя к бургундам вы съездите зря. Я уже был у Гундиоха в Лугдуне, разведывал расположение их войск, смотрел, слушал… Да и не я один, у префекта много своих людей в землях бургундов. Все говорит за то, что Гундиох сохранит нейтралитет. Полемий поручил мне сообщить это Крассу, и я сообщу.

Феликс недовольно засопел, Петрей продолжал потягивать вино.

— А кто тот высокий воин, что еще не вернулся? — спросил Аррий. — Ты, говорил, Феликс, что у тебя было два спутника.

— А правда, Петрей, кто он такой?

Петрей прищурился:

— Мой старинный друг. Я знаю его с юных лет.

— Что?!

— Доблестный центурион хочет сказать, что нам этого знать не полагается, мой добрый Феликс, — рассмеялся Аррий. — Не так ли?

— Ага. — Петрей сделал очередной глоток и передал флягу Фульцинию. — На-ка вот, выпей. Тебе в самый раз будет.

Марк отпил, думая о том, с какими новостями вернется Утер. Он был готов молиться всем богам, чтобы бывшему отшельнику повезло больше, чем им всем.

Разговор сам собой увял. Венанций, обессиленный пленом и целым днем поисков, задремал на плаще, так и не выпустив из рук куриную кость. Фульциний чувствовал, что и его самого клонит в сон, но он крепился, решив во что бы то ни стало дождаться Утера.

Он появился через полчаса. Шагнул к костру и присел, протянув руки к огню. Фульциний мгновенно открыл глаза, очнувшись от полудремы.

— Не нашел, — сказал Утер, задумчиво глядя в огонь. — Вы, я вижу, тоже не преуспели.

Марк сглотнул, с трудом расставаясь с последней надеждой. Теперь он был полностью уверен, что никуда не уйдет отсюда, пока не отыщет хоть каких-то следов. Он протянул руку за флягой, и тут его взгляд случайно упал на Аррия. Старый друг Феликса не отрываясь смотрел на Утера. Он закусил губу, а на лбу его блестели капельки пота. Внезапно он отвернулся, не говоря ни слова, встал и шагнул в темноту к лошадям. Его движение привлекло внимание бывшего короля.

— Эй, постой-ка, добрый человек! Куда это ты?

— Да я только лошадок проверить хотел, — ответил Аррий, и не думая останавливаться.

Услышав его голос Утер вздрогнул.

— А ну стой! — Он выхватил из костра горящую ветку и, держа ее, словно факел, двинулся вслед Аррию. — Стой, говорю!

Все, кроме спящего Венанция, удивленно смотрели на эту сцену. Никто ничего не понимал.

Аррий обернулся. Огонь выхватил из темноты его бледное лицо. На нем читалась странная смесь удивления и отчаяния. Утер так и застыл на месте.

— Так это ты! — в следующий же миг бывший король выхватил меч. — Ну, сейчас ты заплатишь мне, гадина!

Аррий со всех ног бросился к лошадям, за ним несся Утер. Тут уж все повскакали с мест, устремившись вслед этой паре, но Аррий оказался быстрее. Конь недовольно всхрапнул, почувствовав всадника, и тут же сорвался в галоп, получив удар пятками по бокам. Издав яростный рык, Утер тоже вскочил на коня. Бешеный стук копыт вскоре затих, удаляясь куда-то к востоку. Четверо оставшихся на поляне людей обалдело глядели друг на друга.

— Ушел. Не догнал я его. Что ж за день-то такой сегодня?!

Утер вновь уселся у костра. Куда только подевался смиренный отшельник? Теперь перед ними был суровый, но раздосадованный неудачей воин.