Страница 1 из 18
Ирина Иосифовна Волк
Колышек у вербы
Ребята!
Несколько лет назад, когда многие из вас ещё и в школу не ходили, собралось в Москве, в Кремле, много юношей и девушек. Позвала их в Большой Кремлёвский дворец наша Коммунистическая партия.
А через несколько дней по призыву партии из Москвы, из Ленинграда, из Киева и других городов отправилась в казахские и алтайские степи молодежь. Вместе с комсомольцами поехали туда и мы — автор и художник этой книги.
Мы ехали по бескрайней степи, где не было ещё совхозов, где среди ковыля виднелись только пёстрые колышки, обозначавшие места будущих степных городков, совхозов.
Вот почему мы и назвали нашу книжку «Колышек у вербы». Это не выдуманный колышек, а самый настоящий.
Не так-то просто строить города на пустом месте, сеять хлеб, выращивать овощи, разводить свиней, коров, овец, птицу. Мы старались всё заметить, записать, зарисовать, чтобы потом передать и показать вам.
Мы были на целине и в самые первые дни, когда только-только ставили палатки, и люди ещё жили в землянках. И совсем недавно побывали там. Пролетая на самолёте над знакомыми местами, мы не узнавали их. Где раньше прятались в земле сурковые норы, теперь стояли большие дома, протянулись широкие улицы, раскинулись сады. Где рос упрямый ковыль — колосилась пшеница и куталась в зелёные одёжки кукуруза, размахивая на ветру рыжими кудрями.
Может показаться странным, что мы почти во всех рассказах пишем о первых днях освоения целины. Но нам и хотелось рассказать именно об этом, о самом трудном: с чего началось строительство совхозов, как всё это создавалось.
Нам будет приятно, если вы, ребята, прочитав эту книгу, полюбите целину и целинников — людей со смелой душой и добрым сердцем.
В казахских степях
Колышек у вербы
— Мама, смотри, лес! — закричала Зина, и все, кто ехал в кузове машины, посмотрели вперёд, на деревья.
Ели и сосны тянулись к небу. Это было так неожиданно в голой Тургайской степи, поросшей пушистыми султанчиками ковыля.
Но деревья качнулись и пропали — растаяли.
— Мираж, доченька, — обнимая Зину, сказала мама, — степной мираж.
И снова впереди, сзади и по бокам — серая, печальная степь. Зине так жаль деревьев, которые показались на миг, чтобы исчезнуть навсегда. И вдруг опять возникают впереди деревья — опять мираж. Зина уже старается не глядеть на горизонт: смеётся над ней природа, обманывает.
Но эти деревья не тают в солнечных лучах, как те, первые. Всё резче делаются их очертания. И вот они уже совсем близко. Машина останавливается, и Зина бежит к вербам, которые стоят в степи высокие, раскидистые, вцепившиеся своими корнями в мягкую землю возле небольшого озерца.
Зина оглядывается и видит, что рядом стоят люди, которые только что ехали вместе с ней в будущий совхоз. Они молча глядят на деревья. Удивительное зрелище для казахской степи. Откуда они появились здесь — эти горделивые красавцы?
— Откуда? — негромко спрашивают люди.
Зина смотрит на маму. Ведь со всеми вопросами она привыкла обращаться к ней, и мама всегда знает, как ответить. Но сейчас у мамы растерянное и задумчивое лицо. Она так же, как и Зина, делает шаг вперёд и нежно гладит жёсткую кору старой вербы.
К маме быстрыми шагами подходит директор совхоза. Совхоза, которого ещё нет, который только будет, для которого вот сейчас, сию минуту станут искать место. Рядом с директором шагает высокий старик в большой шапке.
— Друзья, — говорит директор, — я вижу, что вы так же потрясены, как и я, когда в первый раз увидел эти деревья среди снегов. Стояли трескучие морозы, мы на тракторе подъехали сюда и решили, что совхоз должен родиться непременно здесь, у этого необыкновенного озера. А вот он, — директор указывает на высокого старика в меховой шапке, — местный житель. Он будет сторожить наш совхоз и, наверное, расскажет, откуда появились здесь эти деревья.
Зина крепко сжимает мамину руку и восхищёнными глазами смотрит на старого казаха. Он знает всё об этом озере и о вербах.
Но старик качает головой, смеётся, меховая шапка дрожит на его голове.
— Я маленький человек, — говорит он, — что я могу знать об этом чуде? Много легенд ходит по степи об удивительных деревьях, а я знаю только одну.
Льётся певучий рассказ, и Зина жадно впитывает каждое слово.
…Жил-был человек хороший. Казахов жалел сильно, за них страдал. Хотел, чтобы у них хлеба было много-много, мяса много-много. Чтобы все жили хорошо. Чтобы весёлые были. Чтобы суп кипел в каждой юрте. Не хотел этого царь. Вот и прогнал хорошего человека в глухую Тургайскую степь. Сказал царь: «Там один будешь». А ведь всем известно: нет ничего страшнее, когда человек остаётся один.
Проводили жандармы человека до самого края степи и уехали докладывать царю: «Одного оставили. Совсем одного, как ты велел».
Шёл, шёл человек по степи, а в руках нёс торбочку. Никто, даже царь не знал, что там, в этой торбочке. Дошёл человек до озера, вынул из торбочки ветки. Посадил в землю. Ветки сразу стали расти, распускаться. И вон какие выросли…
Тихо было у озера. Молча слушали люди рассказ старого казаха. Потом все сразу заговорили.
А директор подошёл к маме и дал ей красную палочку с заострённым концом.
— Как главному агроному совхоза, который рождается сегодня, — торжественно сказал директор, — я поручаю вам вбить колышек у самой большой вербы, навечно определив место центральной усадьбы.
Мама, раскрасневшаяся, наклонилась и стала вбивать колышек в землю. А вокруг все хлопали в ладоши, радовались. Потом все побежали к машинам и начали разгружать их. Надо до вечера поставить палатки на Первой улице и приготовить ужин.
Зина помогла маме вынести из машины чемодан, а потом мама сказала:
— Иди погуляй, не мешай тут.
И Зина, конечно, отправилась к вербам. Она удобно уселась на доски, которые успели сложить здесь трактористы, и стала вспоминать старую легенду, рассказанную казахом.
Хорошая эта легенда, о хорошем человеке. Может, и вправду давным-давно кто-то посадил тут деревья; а может, и сама природа совершила это удивительное чудо. Живут, растут вербы, радуют человеческий глаз.
Вот и она, Зина, будет жить здесь с мамой, а на будущий год пойдёт в школу, которую тоже построят на берегу Вербного озера.
Зина закинула голову, чтобы посмотреть на верхушку самой большой вербы, и вдруг увидела, что там, наверху, уже темно. Вечер наступил сразу, точно взял кто-то и задвинул небо тяжёлой чёрной крышкой с редкими дырочками звёзд.
— Зина! — раздался голос мамы. — Ужинать!
Девочка встала и крикнула на прощание вербам, озерцу и красному весёлому колышку:
— Спокойной ночи! Завтра приду!
Наташа
Лебеди летели над степью. Степь была ещё зимняя, снежная, но уже во всём чувствовалось приближение весны. Апрельские ветры разметали сугробы, проделали в снежных пластах ноздреватые отверстия, а от апрельского солнца эти пласты поголубели, стали прозрачными.