Крылья безумия

— Эта женщина — жена Минафи, — сказал он. — В такой одежке она все равно что нагишом.

— Они познакомились в Африке, — отозвался генеральский приятель. — Я слышал, что она на какую-то часть негритянка.

— Я бы не удивился, — сказал Уидмарк. Его плечи задергались. — Пожалуй, нам пора идти. Они будут у Круглого стола минут через десять.

В основе приготовлений Сэма Минафи к маршу лежало законопослушание. Они не будут обращать внимания на какие-либо проявления враждебности. Они спокойно зайдут в парк у Дома Круглого стола, через английский розарий пройдут к фасаду знаменитого дома с его блестящими белыми колонами. Сэм поднимется по ступенькам и произнесет совсем короткую речь, сделав акцент на причинах, по которым они находятся здесь. Об остальном позаботятся телевизионные камеры и ожидающие их репортеры. Не будет никаких выкриков или аплодисментов.

Когда они добрались туда, возникла заминка. Телеоператоры хотели точно знать, что именно Сэм собирается делать, чтобы должным образом подготовиться. Демонстранты спокойно выжидали, в то время как сотни жителей городка образовали более широкий внешний круг. Послеобеденное солнце горело на полицейских жетонах и знаках различия. Все шло на удивление спокойно, как будто люди дожидались начала какой-то религиозной службы.

Наконец кто-то подал знак Сэму Минафи, что камеры готовы. Вздох пронесся над толпой, подобно теплому ветерку, когда Сэм наклонил свою рыжую голову и легонько коснулся загорелой щеки Грейс.

— Выдай им, милый, — прошептала она.

Сэм улыбнулся ей и двинулся к ступеням парадного крыльца Дома Круглого стола. Они уходили вверх от ярко-зеленой лужайки к величественной парадной двери. На уровне второго этажа был балкон с белой резной балюстрадой. Эмма Поттер Уидмарк и ее дочь Эйприл Поттер, несколько дам-экскурсоводов, водивших туристов по Дому Круглого стола, стояли там, глядя вниз, на Сэма, когда он начал подниматься по ступеням.

И тут кто-то выкрикнул:

— Не смей пачкать эти ступени своими грязными лапами!

Это резануло по напряженным нервам. Сэм Минафи полуобернулся. И тут винтовка пальнула в него с расстояния не более чем двадцать футов. Первые две пули попали в него, третья застряла в одной из белых колонн.

Минафи, внезапно лишившийся лица, повалился на траву. Невнятный гул, нарастая, прокатился над толпой. Раздались два отчетливых и совершенно разных крика. Один издала девушка на балконе — Эйприл Поттер. Другой издал убийца, когда на него навалились его собственные убийцы.

Грейс Минафи не издала ни звука, но она протянула руки к Сэму едва ли не раньше, чем его тело коснулось земли. Она сидела там, на траве, с окровавленными остатками головы Сэма на коленях. Кто-то — один из друзей Сэма — опустился на колени возле нее, чтобы ей помочь. Она повернула голову и оскалила белые зубы.

— Уходи! — сказала она.

Это прозвучало очень тихо, очень спокойно — и очень жутко. И никто не попытался помочь, потому что было очевидно — никто ничего не может поделать.

Глава 2

Реакция толпы на внезапное насилие непредсказуема. Несколько сот зевак снаружи Дома Круглого стола могли превратиться в неистово бурлящий, ревущий котел ярости. Но не превратились.

Люди со взглядами всех оттенков, казалось, были оглушены. Единственное насильственное действие последовало немедленно, протекало быстро и почти тотчас же завершилось. Сэм Минафи лежал мертвый, окровавленный и изувеченный на коленях у своей жены. И убийца тоже был мертв. С полдюжины сторонников Сэма находились рядом с ним в толпе, не готовой к насилию. Но в момент ужаса, когда Сэм упал на ступеньки, молодого Олдена Смита со всех сторон обступили люди. Кто-то вырвал винтовку у него из рук, а когда его, кричащего, швырнули на землю, еще кто-то вышиб ему мозги прикладом. Когда полицейские штата добрались до места происшествия, клином врубаясь в толпу, группа молодых людей с побелевшими лицами стояла, уставившись на Смита. Винтовка лежала на траве возле него. Никто не наставлял обвиняющего перста на кого бы то ни было.

Полицейские окружили молодого Смита, тут же спохватились и накинули ему на голову не то кусок материи, не то пиджак. Лишь некоторое время спустя, когда тело лежало на столе в местной тюрьме, кто-то сорвал значок АИА с его окровавленной рубашки.

Доктор добрался до Грейс Минафи и увидел, что он уже ничем не поможет Сэму. Через несколько мгновений тело Сэма унесли на носилках полицейские, следом за которыми с каменным лицом отправилась Грейс.

В сложенном из красного кирпича здании суда и тюрьме Уинфилда допросили некоторых друзей Сэма, принимавших участие в марше. Никто из них никогда прежде не видел Олдена Смита. Насколько они знали, для Сэма он был совершенно незнакомым человеком.

Снаружи здания суда находились люди, оплакивавшие Сэма. Внутри здания, в кабинете уполномоченного полиции штата, та, которая любила Сэма больше чем кто-либо еще на этом свете, сидела с сухими глазами, оцепеневшая.

Уполномоченный полиции штата, человек по имени Джон Макадам, не отвечал за разбирательство. Благодаря генералу Уидмарку, тут находился и заправлял всем капитан Уоллас, возглавляющий полицию округа.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов, миссис Минафи? — спросил Уоллас.

В его голосе сквозило раздражение. Ярко-синие глаза оглядели Грейс Минафи с ног до головы. Облегающие слаксы и обтягивающая зеленая кофточка казались ему неприличными при подобных обстоятельствах.

— Какие вопросы? — спросила Грейс.

— Вы знаете парня, который застрелил вашего мужа?

— Я его знаю, — сказала Грейс.

— Но ваши друзья дали нам понять, что…

— Я прекрасно его знаю, — сказала Грейс. — Я знаю, как у него работала голова. Я знаю, как его учили ненавидеть. Я знаю, что он виделся самому себе великим героем-патриотом. О, я знаю его! Я хорошо его знаю!

— Это демагогия! — взорвался Уоллас.

— Это разговор начистоту, капитан, — возразила Грейс. — Я знаю, что истинным убийцей моего мужа является не тот парень, который его застрелил.