Страница 53 из 54
За несколько дней до окончания войны, во время визита в Бремен, мы, осматривая недостроенные подводные лодки, обнаружили, что наиболее ценные детали аккумуляторов изготовлены… фирмой Виккерс-Армстронг в Англии в 1943 году (то есть на пятом году англогерманской войны). Корреспонденты долго рассматривали это клеймо и ломали себе голову, как это могло случиться.
— Парадокс! Удивительный парадокс! — восклицали англичане, сокрушенно пожимая плечами.
Американцы понимающе и даже несколько злорадна улыбались. Они нашли, наконец, вещественное доказательство связи английских промышленных концернов и монополий с немецкими. Почти полтора года назад американский главный атторней (прокурор) Бидл открыто обвинил некоторые английские (и американские) концерны и монополии в том, что они поддерживали и во время войны секретную связь с немецкими концернами и монополиями. Сотрудничество между британским концерном химической промышленности («Империал кемикал индастриз») и немецким концерном И. Г. Фарбеник идустри, например, зашло так далеко, что, невзирая на войну, они устанавливали единые монопольные цены на определенные химикалии. В результате этого соглашения британский химический концерн повысил цены, заставив правительства союзных стран заплатить ему много лишних миллионов фунтов стерлингов. По утверждениям Бидла, монопольные концерны враждующих наций поддерживали постоянный контакт через швейцарские банки.
Английская печать, значительная часть которой зависит от химического концерна (трудно найти в Англии буржуазную газету или журнал, которые не печатают его объявлений), яростно атаковала Бидла. Заявление руководителя этого концерна лорда Мак-Гована, опровергающее обвинение Бидла, было преподнесено почти во всех газетах, как документ исторической важности. На голову Бидла посыпались самые тяжкие обвинения.
А тут сами немцы дали такое доказательство, которое казалось неопровержимым, во всяком случае серьезным. (Впрочем, британским монополистическим концернам не пришлось объяснять этот странный факт: в английской печати об этом не появилось ни слова. «Свободная печать», став перед выбором, спрятать истину или потерять объявления химического треста, выбрала первое: объявления выгоднее истины.)
Следы активности британских промышленных и финансовых концернов мы нашли не только в Бремене. В окрестностях Гамбурга до сих пор красуется большой машиностроительный завод, который остался целехонек, несмотря на то, что весь Гамбург, его рабочие пригороды, вроде Харбурга или Альтоны, и даже далекие окрестности совершенно разрушены. В завод, как мы выяснили, был вложен английский капитал. Нетронутыми оказались судостроительные верфи Блом унд Фосс в Гамбурге, крупный моторостроительный завод в районе Золтау, огромный танковый и орудийный завод Ганомаг в Ганновере, заводы в Оснабрюке, Любеке, Альтоне.
Танковые заводы совершенно не были затронуты союзной бомбежкой. Гитлеровский директор завода Ганомаг предложил союзникам пустить свой завод на второй же день после занятия Ганновера американцами. Он обещал им танки и пушки. Иногда создавалось впечатление, что англо-американское воздушное командование сознательно избегает бомбить танковые заводы. Еще осенью 1944 года нам удалось получить от наших пленных, бежавших из Германии в Бельгию, точные данные о расположении большого танкового и орудийного завода между Целле и Ульценом. Мы передали эти сведения союзному воздушному командованию в Бельгии. Летчики заинтересовались, потребовали уточнений и получили их. Однако штаб воздушных сил союзников «по техническим соображениям» отклонил предложение Брюсселя. Завод сохранился невредимым.
Не успело еще отгреметь эхо последних выстрелов на фронте, когда первые представители лондонского Сити и нью-йоркского Уолл-стрита заявились в Западную Германию. Они старались найти возможность не только вернуть капитал, вложенный английскими и американскими банками в германскую промышленность перед войной, но и получить с него проценты: они захватывали заводы, присваивали оборудование, которое немцам удалось обновить совсем недавно. Уже тогда деловой мир Англии и США ставил более широкие цели: захват германской промышленности. Не случайно поэтому фактическим главой английской зоны оказался один из крупнейших бизнесменов Англии, руководитель мощной «реконструктивной корпорации» (капитал 1125 миллионов фунтов стерлингов) — Робертсон. В качестве его помощников по отдельным отраслям промышленности приехали видные промышленники Англии: лондонское Сити, видимо, не доверяя защиты своих интересов военным или правительственным чиновникам, решило само позаботиться о своем кошельке. Так же поступили и американские банкиры: они прислали в качестве своего представителя Клея, тесно связанного с крупнейшими монополиями. В помощники ему был дан Дрэйпер, один из директоров банка «Диллон, Рид и Ко».
В недели, последовавшие непосредственно за окончанием войны, мне пришлось путешествовать необычайно много. Я посетил столицы всех освобожденных западных государств, беседовал с министрами новых правительств, с лидерами политических партий, с представителями интеллигенции, с простыми людьми. Авторитет Советского Союза был настолько велик, что самые различные люди и, конечно, по самым различным мотивам хотели встретиться с советским корреспондентом, с «человеком из Москвы» Свободолюбивые народы Европы восторженно приветствовали великое социалистическое государство; они понимали: ни победа в войне, ни создание прочного мира невозможно без Советского Союза. Силы мира и демократии, нашедшие свое воплощение в движении внутреннего сопротивления, в действиях партизанских армий, видели в Советском Союзе оплот и залог развития демократии в Европе, мощный барьер против возвращения к власти мюнхенских клик, обрекших европейский континент, а затем и весь мир на кровопролитнейшую войну и разрушение. Великий пример советских народов вдохновлял их на дальнейшую борьбу за расширение демократии, за укрепление сил мира.
Реакционные силы Европы, боявшиеся в свое время разгрома гитлеровской Германии, за которым неизбежно следовала демократизация политической жизни европейского континента, немедленно начали развернутое контрнаступление. Командовал ими… Черчилль. На совещании английских пропагандистов в министерстве информации, состоявшемся в Лондоне в конце мая или начале июня 1945 года, друг и ближайший политический соратник Черчилля — Брендан Брэкен указывал:
— Период русской славы закончился.[28] Задача заключается в том, чтобы ликвидировать русскую популярность среди народов Европы и особенно среди народов Британского содружества наций.
По этой команде мощный аппарат английской пропаганды как внутри Британской империи, так и за ее пределами начал распространять традиционные антисоветские истории. Английские пропагандисты не очень утруждали свою фантазию: они перелицовывали старые, затасканные антисоветские жупелы, заимствовали кое-что у Геббельса, кое-что придумывали сами. Им было приказано вернуть рядовое население англо-саксонских стран к тем извращенным представлениям о новой России и к антисоветскому недоброжелательству, которыми характеризовалась обстановка перед началом второй мировой войны. Свою задачу они выполняли как могли.
Честные англичане, помнившие, что подобная пропаганда облегчила в свое время мюнхенцам проведение их политики, завершившейся пожаром второй мировой войны, негодовали. Они возмущались реакционными маневрами консерваторов. В разговоре с нами, советскими людьми, они выражали уверенность, что новый парламент положит конец антисоветским проискам и антисоветской пропаганде реакционных кругов Англии. Однако приход лейбористов к власти не изменил положения вещей. Антисоветская пропаганда как внутри страны, так и вне ее усилилась. В министерстве иностранных дел, возглавляемом лидером лейбористской партии Бевином, появился новый департамент «внешней рекламы», ведающий пропагандой. Руководство им было поручено помощнику министра иностранных дел… Айвону Киркпатрику, тому самому Киркпатрику, который практически помогал Чемберлену осуществлять его мюнхенскую политику, сопровождая его во всех поездках к Гитлеру, и сам вел переговоры с Гессом. Усердие Киркпатрика было оценено: его повысили в чине.
28
В одной из своих речей Черчилль назвал период мировой войны, начавшийся с момента нападения гитлеровских орд на Советский Союз, «периодом русской славы».