Чума насилия

Дэвид подошел поближе, и Джерико заметил, что молодой человек дрожит не меньше, чем руки старого доктора.

— Где вы его откопали, Дэвид? — поинтересовался Джерико.

— Я подумал, что иметь дело с ним безопаснее, чем с Годдардом, — прошептал Дэвид. — Он был лучшим врачом в городе и принимал роды у моей матери, когда я родился. Боже мой, мистер Джерико!

Джерико взглянул на него и увидел, что глаза у молодого человека расширились и потемнели от ужаса.

— Нельсон!

— Что с ним?

— Он наверху в своей комнате, мистер Джерико. Мертвый. Выстрел в голову.

С Джерико что-то произошло. Им овладела дикая ярость. Он оставил Дэвида и ринулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Остановись, Джерико! — приказала амазонка и сняла автомат с предохранителя.

Джерико обернулся, не дойдя шага до лестницы. Его глаза вспыхнули.

— Так вы хотите, чтобы вас услышали? Вы хотите, чтобы люди слушали вас? — В его голосе послышались громовые раскаты. — Ну, так я вас слушал и не увидел в ваших словах ничего, кроме вашего пристрастия к насилию. Дэвид сказал, что вы убили человека, который лежит там, наверху. Он был простым слугой, так что о нем не напишут в газетах. Но если вы выстрелите в спину мне, то уж об этом, мадам Президент, напишут обязательно. Поэтому стреляйте, если я ваш враг. Бросьте нести чепуху насчет борьбы за мир и делайте свое дело! Вы — обыкновенная шпана, а то, что вы делаете, гораздо хуже, чем то, что истеблишмент только замышлял. Я не смогу оказать вам сопротивления, потому что безоружен, к тому же на вашей стороне численный перевес. Но я предоставлю вам возможность убить достаточно народу, чтобы вас больше никто и никогда не стал слушать. Можете начать с меня! Можете убить Таню, хотя она старается помочь вам. Можете вручить скальпель этому старому пьяному дураку и позволить ему убить Конрада прямо на этом самом столе. А после того как большинство из вас погибнет от пуль полиции, оставшиеся в живых предстанут перед судом и смогут сколько угодно болтать и про мир, и про ненависть к насилию, и про новое общество, но только ни одна живая душа на свете не станет вас слушать. Так что можете стрелять в меня, мадам Президент. Я поднимусь и посмотрю, что вы там учинили.

Джерико развернулся и зашагал наверх. Он понимал, что рискует не дойти. За его спиной раздался громкий истерический хохот.

— Остановись! — крикнула амазонка, она обращалась не к Джерико, а к беременной, которая подняла свое ружье и прицелилась.

Джерико поднялся на верхнюю ступеньку. Дыхание со свистом вырывалось из груди. Он не оборачивался. Открыв дверь, Джерико вошел в комнату. Нельсон лежал на полу в луже крови. Пуля вошла в лоб и снесла часть черепа. Никаких следов борьбы Джерико не обнаружил. Характер раны говорил о том, что стреляли с близкого расстояния. Оружия в комнате не было.

Дверь за спиной Джерико отворилась, и в комнату вошла амазонка в сопровождении двух вооруженных девушек. На мгновение в комнате повисло молчание, потому что вошедшие уставились на Нельсона, не в силах оторвать глаз, будто зачарованные ужасным зрелищем.

— Ей-богу, Джерико, я даже не знала, что он здесь, — сказала Джан; казалось, увиденное ее потрясло. — Могу поклясться, что никто из нас в этом не виновен.

— Вам кажется, что это звучит достаточно убедительно и кто-нибудь вам поверит? — Джерико взглянул на девушку и понял, что этот вопрос был лишним. Интуиция, которой он привык доверять, подсказала ему, что она говорила правду. — Почему вы решили перенести Конрада в конюшню?

— Доктор Смоллвуд сказал, что на поляне он ничего не сможет сделать. Ему нужен был свет, вода, чтобы вымыть руки и простерилизовать инструменты. Дэвид предложил перенести Конрада в конюшню, и мы все перешли сюда.

— И вы доверили Конрада этому старому дураку?

— Он умирает, Джерико. У нас не было выбора. Мы не были уверены, что вы приведете кого-нибудь получше.

— Вы могли попытаться доставить его в больницу, в реанимацию, тогда у него появился бы шанс. Если вы позаботитесь о нем, если он для вас не только символ вашей революции, вы можете спасти ему жизнь. Что будет с ним потом — вопрос правосудия. В конце концов, у него появится шанс быть услышанным.

В первый раз он увидел на ее лице сомнение.

— Если вы не виновны в том, что случилось, — продолжал Джерико, — значит, кто-то приходил сюда до вас. Этот же человек был в доме Баумана после того, как вы ушли оттуда. Именно тогда ваши люди наблюдали за шоссе.

— До того как ранили Конрада, кто-то возвращался в дом, когда остальные уже уехали на аукцион. Тогда у нас не было причины остановить его.

— Его?

— Плотный парень, блондин. Скорее всего, сотрудник фонда.

Джерико плотно сжал губы. Боб Уилсон. Он сам сказал, что возвращался за чековой книжкой Лиз.

— Как долго он находился в доме?

— Недолго. Минут пять, может быть, десять.

Достаточно ли этого, чтобы обнаружить Баумана, перенести его наверх, сорвать с него одежду, изуродовать, потом задержаться, чтобы написать записку, да к тому же отмыться после кровавого занятия?

— Предположим, что вы сказали правду и в самом деле не убивали ни Баумана, ни Нельсона.

— Так и есть.

— Тогда кто-то воспользовался той атмосферой, которую вам удалось создать, для того чтобы удовлетворить свою кровожадность.

— Кто же?

— Я сам хотел бы это знать. — Он пощупал пульсирующую шишку на голове. — Остановить насилие можно только тогда, когда мы найдем ответ на этот вопрос. Потому что остановить его необходимо. Нужно остановить и вас, и полицию вместе с их обезумевшими добровольцами, если мы не хотим стать участниками бойни, которая потом войдет в историю.

— Это невозможно, — возразила амазонка. — Они не отстанут от нас, поэтому и нам придется воевать с ними до конца. Выбора нет.

— Их можно остановить, если рассказать им правду. Я могу взять это на себя. Вам придется ответить за уничтоженные полицейские машины, нелегальное хранение оружия и взрывчатых веществ и избиение того полицейского. Но и им можно предъявить обвинение за незаконное вторжение в поместье Уолтура, провокацию беспорядков и поощрение охоты на людей, которую ведут их добровольные помощники. Их можно остановить, но только тогда, когда они убедятся, что вы не виновны в смерти Баумана и этого человека, когда им станет о нем известно. Если вы сумеете обуздать ваше войско, я беру на себя обязанность остановить их.