Страница 87 из 97
Безмолвием встречает толпу Хельёсэтер. Снова кулаки полковника барабанят по запертой двери. Все работники ушли на ярмарку, одна капитанша стережет дом. И снова, как в тот раз, отворяется дверь, и, как в тот раз, она спрашивает:
— Что вам нужно?
И полковник отвечает ей точно так же, как в тот раз:
— Мы пришли с твоим мужем.
Лицо ее сурово. Она смотрит на него, смотрит на стоящих за ним плачущих людей с тяжелой ношей на плечах, а затем переводит взгляд на толпу. Она стоит на крыльце и видит перед собой множество заплаканных глаз, со страхом устремленных на нее. Наконец взгляд ее падает на того, кто лежит вытянувшись на носилках.
— Это его истинный облик, — едва слышно произносит она, прижимая руку к сердцу.
Без дальнейших расспросов она наклоняется, отодвигает задвижку, распахивает настежь входную дверь и ведет людей в спальню.
Полковник помогает капитанше разобрать двухспальную кровать и взбить перину. И вот капитана Леннарта наконец опускают на мягкую белоснежную постель.
— Он жив? — спрашивает она.
— Да, — отвечает полковник.
— Надежда есть?
— Нет. Тут уж ничего не поделаешь.
Некоторое время царит молчание. Потом ей приходит в голову одна мысль:
— Неужели все эти люди плачут по нем?
— Да.
— Что же он для них сделал?
— Последнее, что он сделал, он спас многих женщин и детей от силача Монса, приняв его удар на себя.
Она опять сидит молча, словно обдумывая что-то.
— Почему у него было такое лицо, полковник, когда он пришел домой два месяца тому назад?
Полковник вздрагивает. Теперь, только теперь ему все становится ясно.
— Да это же Йёста раскрасил ему лицо!
— Так это, значит, по милости кавалеров я тогда не пустила его домой? И вы думаете, полковник, что вам не придется ответить за это перед всевышним?
Бейренкройц пожимает плечами:
— Мне за многое придется ответить.
— Но это, мне кажется, самый тяжелый ваш грех.
— Но зато никогда не приходилось мне совершать более тяжкий путь, чем сегодня в Хельёсетер. Впрочем, есть еще двое виновных во всем этом деле.
— Кто же они?
— Один из них Синтрам, а другой — это вы сами. Всему виной ваша строгость. Я знаю, многие ведь пытались говорить с вами о муже.
— Это верно, — отвечает она.
Затем она просит полковника рассказать ей все о той попойке, которая состоялась на постоялом дворе в Брубю.
Он рассказывает все, что помнит, а она молча слушает. Капитан Леннарт все еще лежит без сознания, комната битком набита плачущими, угнетенными горем людьми, но никто не думает о том, чтобы их удалить. Все двери раскрыты, и во всех комнатах, на лестнице, в сенях и во дворе толпятся безмолвные, удрученные люди.
Полковник кончает рассказ, и раздается громкий голос капитанши:
— Если здесь есть кавалеры, я прошу их удалиться. Мне тяжело видеть их, когда я нахожусь у смертного одра моего мужа.
Не говоря ни слова, полковник поднимается и выходит. Его примеру следуют Йёста Берлинг и остальные кавалеры, пришедшие сюда с ярмарки. Люди робко расступаются перед этой небольшой группой пристыженных людей.
Когда они вышли, капитанша сказала:
— Если кто-нибудь встречал последнее время моего мужа, то пусть он расскажет мне, где он жил и чем занимался?
И вот все те, кто находится в комнате, начинают рассказывать о славных деяниях капитана Леннарта, а его слишком строгая жена, которая не пустила его в дом и ожесточила против него свое сердце, молча слушает их. Снова обретая силу, в комнате звучат слова древних псалмов: ведь говорят люди, которые никогда не читали ничего, кроме библии; и вот, повествуя о страннике божьем, который ходил по земле и оказывал помощь народу, они используют образные выражения из книги Иова и архаические обороты речи.
И кажется, нет конца их рассказам. Сгущаются сумерки, наступает вечер, а они все еще говорят; один за другим выступают они вперед и рассказывают о славной жизни капитана Леннарта, а жена, не выносившая прежде даже упоминания имени его, молча слушает.
Здесь есть больные, которых он исцелил; непокорные, которых он усмирил; скорбящие, которых утешил; пьяницы, которых он отвратил от вина. Каждый страждущий мог обратиться к божьему страннику, и странник помогал, пробуждая во всех надежду и веру.
Весь вечер в комнате умирающего рассказывают о жизни странника божьего, капитана Леннарта.
Люди, собравшиеся во дворе, не расходятся. Они знают, что сейчас происходит в комнате умирающего. То, о чем рассказывают у смертного одра, люди шепотом передают друг другу. А те, кому есть что прибавить, пробираются потихоньку вперед:
— Вот он тоже может рассказать, — говорят присутствующие, пропуская его вперед.
И он выступает из темноты, говорит свое слово и снова исчезает во мраке.
— Ну, что она теперь говорит, эта строгая хозяйка Хельёсэтера? — спрашивают стоящие во дворе, когда кто-нибудь выходит из дома.
— О, она сияет, как королева, и улыбается, словно невеста. Она придвинула его кресло к кровати и разложила на нем одежду, которую сама для него соткала.
Но вдруг народ затихает. Никто ничего не сказал, но все почему-то охвачены одним и тем же предчувствием: он умирает.
Капитан Леннарт открывает глаза и оглядывает комнату.
Он узнает свой дом, видит народ, жену и детей; видит свое новое платье на кресле... и улыбается. Он приходит в сознание лишь на одно мгновение. Из груди его вырывается предсмертный хрип, и он испускает дух.
В комнате воцаряется тишина, но вот чей-то голос запевает отходный псалом. Все остальные подхватывают, и громкое пение сотен голосов устремляется к небесам.
Это прощальный земной привет вслед отлетевшей душе.
Глава тридцать пятая
ЛЕСНОЙ ХУТОР
Это было за много лет до того, как кавалеры сделались хозяевами Экебю.
Пастушок и пастушка вместе играли в лесу — строили домики из плоских камней, собирали морошку и делали дудочки из ольхи. Оба они родились в лесу. Лес был для них родным домом, их родовым поместьем. Со всем, что водилось в лесу, они жили в мире, как живут обычно в мире со слугами и домашними животными.
Рысь и лисица были для маленьких пастушков дворовыми собаками, ласка — кошкой, заяц и белка заменяли более крупных домашних животных, филины и тетерева сидели в их клетках, ели были их слугами, а молодые березы гостями на их пирах. Им хорошо были знакомы места, где ехидны лежали, свернувшись кольцом, в зимней спячке, а когда они купались, то видели гадюк, плавающих в прозрачной воде. Но они не боялись ни змей, ни лешего, ибо все это было в лесу, а лес был их домом. Ничто не могло испугать их здесь.
В самой глубине леса находился хутор пастушка. Туда вела обрывистая лесная тропа, вокруг теснились горы, заслоняя солнце, а с расположенных поблизости топких болот круглый год поднимались холодные туманы. Вряд ли такое жилье могло понравиться обитателю равнины.
Пастушок и пастушка решили, что, когда вырастут, они поженятся и будут жить на хуторе, добывая пропитание трудом своих рук. Но они не успели пожениться: в стране разразилась война, и пастушка взяли в солдаты. Он возвратился домой цел и невредим, но война оставила в его душе неизгладимый след на всю жизнь. Слишком уж много зла и жестокости пришлось увидеть ему; и он потерял способность видеть добро.
Вначале никто не замечал в нем никакой перемены. Он пошел с подругой своих детских лет к пастору, который и обвенчал их. Лесной хутор в горах, расположенный над Экебю, стал их домом, как они давно порешили, но в доме этом не было покоя и мира.
Жена смотрела на мужа, как на чужого. С тех пор как он вернулся с войны, она не узнавала его. Он почти не смеялся и все больше молчал. Она стала бояться его.
Он никому не делал зла и усердно работал на своем хуторе. Однако его никто не любил, потому что он обо всех думал дурно. Он и сам чувствовал себя здесь чужим. Лесные звери теперь ненавидели его. Горы, скрывавшие от него солнце, и болота, откуда поднимались ледяные туманы, сделались его врагами. Жизнь в лесу невыносима для того, кто таит в себе недобрые мысли.