Беглецы - 2

Майор облегчённо улыбнулся. Сделал глоток из Вовкиной кружки, не обратив на это внимание, затем продолжил:

— Конечно, с точки зрения стратегии Тургар наиболее выгодное для нас место. Достаточно населения. Есть даже промышленность. Но в связи с этим там гарантированно целая куча агентов Свободного Труда. А это не слишком хорошо…

Оба других офицера пока молчали.

— К тому же, если мы перекроем город, океанцы сразу озаботятся. Ведь через него пролегает одна из их ветвей снабжения. Так что визита сил наведения порядка долго ждать не придётся. Словом, выбирать нам. Почему я вас и позвал. Ах, да. Ещё одно. У нас есть право изменить место дислокации, если оно чем-то нам подойдёт.

Снова потянулся к чашке, но на этот раз рука шарила впустую — Володя уже успел убрать своё кофе. Лейтенант приблизился к карте, пытаясь охватить её взглядом.

— Вопрос, командир…

— Давай.

— Можно отметить район, в котором заинтересованы наши начальники?

Майоры переглянулись, потом Рублёв решительно отчертил ореал красным карандашом.

— Вот эта зона.

Кажется, они уже догадались, что хотел им предложить младший по званию, а Владимир внимательно рассматривал данные с самолётов. Затем покосился снова на карту. Опять упёрся взглядом в снимки.

— Если смеяться не будете, то я предлагаю сюда. Гаров.

Он показал на карте, где находится указанное им место. Старшие коллеги уставились на отмеченный на карте город.

— А что? Неплохо. Интересный вариант получается, а, Гриня?

Второй майор кивнул. Затем добавил:

— И не так далеко, кстати.

Владимир облегчённо вздохнул, застенчиво глядя на старших товарищей. Рублёв хлопнул его по плечу:

— Отлично. Значит, завтра и двинем туда.

Аккуратно скатал карту, убрал в сейф.

— Всё. Разбегаемся, товарищи офицеры. Последний раз отдыхаем. Больше некогда будет…

…Путь до Гарова, длиной в семьсот километров занял четыре дня. Марш прошёл успешно, техника не подвела, и на утро пятого дня, после короткого, тридцатикилометрового пробега с холма, возвышающегося над городом, командиры обозревали город в бинокли, обмениваясь репликами:

— Вроде тихо.

— Слева, от городской управы.

Вся оптика довернулась по указанному направлению и на мгновение замерла.

— Да.

Три артиллерийских орудия полевого калибра, десяток снарядных ящиков возле них, застывший неподвижно солдат с винтовкой на карауле. Чуть поодаль — пять лошадей под небольшим навесом.

— Тощие. А ведь лето. Не должны так выглядеть.

— Странно.

— Может, беглецы?

— Приедем — узнаем.

— Значит, рискуем?

— Выбрали — будем осваиваться. Чего ждать?

— Стойте. Гляньте туда!

По железной дороге медленно приближалось облачко серого дыма. Все замерли в напряжении.

— Эшелон.

— Очень маленький. Непривычно.

И верно. Кургузый паровозик с крошечным тендером, надрываясь, с трудом волок за собой десяток грузовых вагонов. Приблизившись к городу, машинист дал гудок, и внезапно город ожил — из домов высыпали люди, гражданские, военные. Все вперемежку. Часовой возле пушек задёргался, не зная, что делать. Из здания управы буквально вывалилась небольшая кучка народа в форме, тоже бестолково засуетились. Кто-то хватался за оружие, кто-то подхватив руками борта шинели, устремился по улице к центру, где находилось здание вокзала. Между тем эшелон приближался, и в бинокли было ясно видно, что из распахнутых настежь дверей теплушек торчат штыки.

— Солдаты?

— Да. Вопрос — чьи?

— Сейчас увидим. На всякий случай, пусть бойцы будут готовы. Лейтенант?

Владимир кивнул, побежал на обратный склон, где выстроилась колонна, махнул рукой застывшему первым бронетранспортёру:

— Готовность номер один! Похоже, придётся подраться.

Замер на месте, обернувшись назад, к вершине холма, но оттуда уже спешили оба майора:

— Океанцы. Каратели!

— Хвала Богам, немного. Человек триста. Не больше.

Донеслись далёкие выстрелы, похожие на треск разрываемой парусины. Рублёв махнул рукой, запрыгивая в КШМ:

— Пошли, ребята!..

Взревели двигатели, и все боевые машины двинулись вперёд, набирая скорость. Звонарёв командовал в одной из 'восьмидесяток'. Устроившись на месте командира, приник к триплексу. Но из-за расстояния было мало чего видно, а шум двух моторов глушил звуки боя. Но вот из-за стены невысоких домиков в небо потянулся дым пожара. Разбрызгивая лужи от недавнего дождя рубчатыми колёсами, бронированная машина ворвалась в город. Спешащие навстречу беглецы в ужасе бросались в огороды и садики, валились в канавы, а водитель, повинуясь приказу, увеличил скорость. Бойцы без приказа открыли бойницы, выставили стволы, надев на ствольные коробки отражатели. Спохватившись, Владимир рявкнул в ТПУ:

— Паровоз в первую очередь!

— Понял!

Послышался ответ старшего стрелка 'БТРа', и он крутанул штурвалы наводки, пробуя вращение башни.

— Выскочишь на площадь — стопори!

Механик-водитель кивнул в знак того, что услышал, наклонив упрямо голову в ребристом шлеме. Оставалось немного, и тут по броне словно сыпанули горстью камешков. Кто-то открыл огонь по машине. Безуспешно. Броня держала пули винтовок, находящихся на вооружении местных, практически с любой дистанции. Треснула первая очередь десантников, и почти тут же гулко заработал башенный 'КПВТ'. Небольшая, на пяток патронов трасса прошила котёл насквозь, и оттуда хлестнули тугие струи пара. Спустя мгновение из кабины вывалилась беззвучно раскрывающая рты за грохотом автоматов и 'ПКТ' бригада, тут же рухнула на землю — кто-то рефлекторно снял их. Океанцы, не ожидавшие такого отпора, растерялись, и бойцы не упустили момента, выкашивая их целыми отделениями и взводами. Тяжёлые пули жуткой машинки Владимирова рвали интервентов на части, разбивали рельсы, кололи колёсные диски вагонов, изготовленные из закалённого металла. Минута. Всё стихло. В рации прошуршало:

— Десант на зачистку.

Звонарёв машинально продублировал полученную от командира команду. Люки откинулись, и привычно пригибаясь, экипаж покинул броню, перебежками, прикрывая друг друга, метнувшись к изуродованному составу. Владимир чуть помедлил, затем, проверив штатный пистолет в кобуре, прихватил свой автомат и тоже выбрался наружу. Только через свой люк. Спрыгнул с брони на землю, чертыхнулся — угодил в кучку засохшего до белизны навоза. Щёлкнул одиночный выстрел, молодой человек рефлекторно присел, одновременно снимая 'JS' с предохранителя и выставляя интегрированный ствол вперёд. Тревога оказалась ложной. Кто-то из десантников просто добил раненого с оторванными ногами. Чего зря мучиться? Лейтенант равнодушно выпрямился, взглянул на наваленные холмами трупы различной степени сохранности, потом полез в карман. Вытащил сигарету, закурил. Постучал по броне, разрешая водителю тоже перекурить. Послышался шум двигателей, на площадь вынырнули остальные броневики. Рублёв и Ковалёв не спеша выбрались из КШМ, равнодушно покосились на зачищенный эшелон, подошли к Владимиру:

— Всё?

Молодой человек махнул рукой:

— Дочищают.

— Ну и ладно. Как закончат — ставьте тут охрану, поищите персонал. Пусть приберутся.

Рублёв повёл рукой в сторону лохмотьев тел:

— Намусорил ты сильно.

— Так деваться некуда было, товарищ майор…

— Потому и не ругаюсь. Пленные есть?

Звонарёв зябко передёрнул плечами:

— Не уверен… Но если кто уцелел — ребята приведут. Только я в океанском ни бельмеса.

— Разберёмся.

Шагнул было к КШМ, но обернулся:

— Неплохо сработано.

Владимир сплюнул:

— Разве это вояки? Бараны…

— Ну-ну.

Неприятно удивился Ковалёв.

— Не зазнался ли ты, парень?

Звонарёв нахмурился:

— Есть с чем сравнить, товарищ майор. Так что знаю, о чём говорю.

Глава 4

…Лязгнул сбитый засов, забренчал, раскачиваясь на кривом гвозде. Звонарёв удивился — всё на соплях держится. Вошёл в пыльный, донельзя грязный кабинет бывшего начальника станции, осмотрелся — на стене обязательный когда-то портрет почившего государя, безвольного, слабого человека. Комья засохшей до окаменелости грязи на полу, пятна крови на стене, простреленный в нескольких местах мягкий стул. Лавки для посетителей вдоль стен, рассохшиеся, покрытые лохмотьями лака. Полуотставшие от стен обои неопределённой расцветки свисали большими неопрятными лохмотьями. Удивительно, что оконные стёкла целы. На столе — огромный, неуклюжий ящик примитивного телефона, или как тут говорят, голосового телеграфа. Правда, жить аппарат приказал долго и счастливо — выбитая панель с грибообразными звонками, внутри виднелось опаленное месиво оборванных проводов. Шкафы с распахнутыми дверцами и выброшенными из них бумагами. Чудом уцелевшая карта дистанции и участка самой станции. Подошёл к ней, присмотрелся, вспоминая зазубренные буквы. Так-так… Депо. Надо обязательно проверить. Стрелки. Тоже. Водокачка… Вздохнул — всё надо осмотреть, оценить работоспособность, восстановить, если повреждено или, того хуже, уничтожено… Пискнула рация в кармашке разгрузки, привычно ответил: