Страница 97 из 111
Часто, вышедши из келлии, целые ночи простаивал он под открытым небом, молясь Богу, слава Которого так ярко сияет на ночном озаренном звездами небе.
Молитва была словно вкоренена в его сердц. "Никогда не перестаю я молиться, — говорил он. — Не бываю без молитвы даже и тогда, когда память забудется, когда дремлю или сплю. И тогда молитва сама творится, и, пробудясь, чувствую ее в моем сердце".
В умилении молитвы слезы то струились по лицу дивного юноши каплями, то лились потоками, то разражались неудержимо, как тяжелый град.
В высшем напряжении молитвы его сердце как бы терзалось от радостного восторга. Не в силах совладать с собою, он разражался возгласами: "Господи, как воздать Тебе за Твои благодеяния, за то, что Ты являешь теперь моему сердцу?"
Любовь Петра к своему старцу, о. Василиску, была безгранична и поразительна.
Однажды о. Василиску нужно было посетить другого старца и на несколько дней оставить Петра одного. Он так томился этим, что его нельзя было утешить. Он падал ему в ноги, целуя их, и с рыданием провожал его на далекое пространство. Когда старец, простившись с ним, велел ему возвратиться, нельзя было без глубокой жалости смотреть на Петра. Он долго стоял, рыдая, глядя ему вслед, прося его молитв и благословения, звал его и, наконец, пошел тихими шагами, беспрестанно озираясь на старца… Может быть, его душа предчувствовала, что недолго уже видеть ему своего старца на земле.
Вскоре он просил у него благословение провести 40 дней без пищи. Старец разрешил ему на первый раз лишь десятидневный пост. Во время этого поста, занявшись рубкою дров, Петр нанес себе опасную рану в ногу.
Едва дойдя до келлии, он тем не менее довел пост до конца, а по ночам молился, стоя на ногах, и, не щадя себя, работал еще на огороде. Наконец, он вынужден был слечь.
За день до кончины недуг оставил его. В день смерти он утром поднялся и, улыбаясь, сказал о. Василиску: "Я стою крепко на обеих ногах". Потом он ходил по келлии и сказал после краткой беседы: "Испить бы чего!" Старец заметил, что ему бы надо приобщиться.
Между тем Петр изменился в лице и посмотрел: направо с радостным чувством, а налево с гневом. Потом он быстро посмотрел на небо, стал на колени и опустил голову к столу, словно задремал. Спустя некоторое время старец, думая, что он уснул, стал будить его. Но он был уже бездыханен.
Это было приблизительно в 1820 году. Он прожил всего 20 лет.
Так хорошо знавший его о. Василиск говорит о нем: "Много странствий сотворили мы с о. Зосимою, а не нашли нигде подобного раба Божия, такого жестокоподвижного, смиренномудрого, каков был сей юноша Петр".
Как лучезарен этот необыкновенный образ, словно залетавшее на землю небесное явление.
ПУСТЫННИК ВАРЛААМ
Пустынник Варлаам принадлежит к числу скромных тружеников апостольского дела — проповеди Евангелия людям, "сидящим во тьме неведения".
Он основал на границе Китайской Монголии, в 150 верстах от столь известной торговлею своею Кяхты, на высоких, в роде Афонских горах, поросших лесом, скит.
Старец Варлаам родился в 1774 г., происходил из дворовых крестьян Нижегородской губернии, Лукояновского уезда, села Моресова, помещиков Воронцовых. Звался в миру Василий Надежин, был женат, но бездетен. Поэтому принимал с женою сирот на воспитание, и затем устраивал их семейный быт. Это доброе дело показывает доброе его направление еще в миру. Самоучкою выучился он церковной грамоте читать и писать.
О семейной жизни его ничего неизвестно. Только ему не захотелось жить в миру, захотелось уйти спасать душу. Быть может, тому способствовали и тревожные обстоятельства того времени. Перед великою отечественною войной многие ожидали конца мира, в виду различных знамений на небе.
Так или иначе без всякого уведомления Василий ушел тайно из дому. Все поиски были тщетны. Впрочем, и домашние и господа вскоре успокоились.
В 1811 г. он явился в Киево-Печерскую Лавру и надеялся пожить здесь, как богомолец. Но у него не было паспорта, его судили и как бродягу определили сослать в Сибирь. Таким путем уничижения привел его Промысл в страну, где ему предстояло много послужить Богу.
Его сослали за озеро Байкал и причислили к населению Урлукской волости. В продолжение 6 лет он прожил, исполняя обязанности трапезника (сторожа) при церквах, сперва в двух сельских, потом в церкви города Троицкосавска; наконец — при Воскресенской церкви в Кяхтинской торговой слободе. Всюду он исполнял свои обязанности усердно. Кяхта — это последнее жилище его в миру.
К селу Урлуку с китайско-монгольской границы примыкают громадные хребты гор, отделяющие Забайкальскую область от Китайской Монголии. Граница идет по реке Чикой. Эти горы покрыты вековым лесом. Сюда-то и укрылся подвижник от взоров людских. В семи верстах от Урлука, он выбрал в чаще леса место, воздвиг там деревянный крест и около него, в полутора саженях, срубил себе малую келлию. Тут мог он вполне отдаваться богомыслию, молитвам, подвигам поста и самоуничижения.
Ему пришлось вынести сильную борьбу. Его искушали привидения; угрожала опасность от диких зверей и гадов. Враги спасения являлись ему в образе хищных зверей, в виде знакомых, напоминая ему о прежней жизни, призывая его в мир. Все это он побеждал молитвою и верою. Много надо было бодрости, чтоб выжить в таком уединении несколько лет, страдая от стольких напастей: от голода, жажды, помыслов. Во время молитвы, как гласит предание, отшельник надевал железную кольчугу, чтоб смирить плоть и возвысить дух. В свободное время он списывал церковные книги для знакомых и благодетелей.
Так прожил он пять лет. Молва о нем стала распространяться, и некоторые, узнав об его месте, стали посещать его. Для принятия Св. Тайн отшельник приходил в с. Урлук.
Просьбы желающих склонили его к принятию к себе в пустыню. Появилось еще несколько келлий. Молва о подвижнике дошла до самой Кяхты, откуда его стали посещать богатые и именитые люди, давая ему и средства на устройство общины. В 1826 г. была устроена часовня во имя пророка и Предтечи Иоанна, а по сторонам ее — несколько келлий; были привезены богослужебные книги, колокола для часовни. Так как братия состояла из безграмотных стариков, то старец стал отправлять для них те службы, которые можно совершать без священника.
Земская полиция давно искала Надежина, забрала его и посадила в острог. Но Кяхтинские жители хорошо знали его как по службе трапезником, так и по отшельничеству в Чикойских горах, ради спасения души. Подвиги свои он совершал дома, в своей волости. Кяхтинцы решили вступиться за невинно преследуемого и обратились к епархиальной власти. По расследовании дела, и по личном знакомстве с Надежиным, вызванным в Иркутск, архиепископ нашел возникновение скита крайне полезным, как бы указанием свыше в такой местности, где с одной стороны много бурят-идолопоклонников, с другой — раскольников поповского и безпоповского толка. В Надежине же архиерей признал человека истинно-православного и духовного.
Он предложил ему принять монашество и подал в Святейший Синод прошение об оформлении скита, как опорного пункта для миссионерской деятельности в этой местности.
В скиту в то время была часовня с иконами, лампадами и богослужебными книгами, порядочная трапеза и десять малых келлий, настоятель и 8 человек братии. Средства жизни доставлялись от благодетелей из Кяхты, Урлука и других сел.
5 октября 1833 г. скитооснователь был пострижен в иночество с именем Варлаам.
В это время прослышали уже о нем многие и в России. Между прочим, знал его и дивный старец Серафим, что видно из письма благочестивой игумении Касимовского монастыря Елпидифоры, поддерживавшей духовно пустынника.
— Я имела счастье видеть, — пишет она ему в 1830 г., - и не в первый раз, отца Серафима. Оный вам известен. Я насладилась его беседой; совершенно раб Божий и точно живой святой; все мои описал чувства и намерения, и вам посылает свои благословения. Прошу вас, имейте к нему веру. Он и заочно всех знает, и молитва его столь нам помогает.