Страница 30 из 31
И, что бы там ни говорили, существ мужского пола практически любого возраста, богатых и бедных, толстых и тонких, вначале всегда будет тянуть к стройным молодым самкам с симметричными лицами и с отношением объёмов талии и бёдер примерно 0,7. Конечно, при длительном общении, когда по-настоящему раскрывается внутренний мир человека, практически любая по внешности женщина или девушка может стать со временем настолько близкой и родной, что никакая кукла с развесистыми губами, искусственными сиськами и тренированной задницей, у которой кроме этого за душой только дырка, её не заменит. Другое дело, что в нашу эпоху нарциссизма, когда многие люди знакомятся в клубах, на улице, на сайтах знакомств или в социальных сетях, человека невольно встречают «по одёжке». А дальше не стоит сбрасывать со счетов эффект гало/ореола, вызывающий сильную тенденцию считать внешне привлекательного человека хорошим с моральной точки зрения и также имеющий, по сути, эволюционную подоплёку. Так что у людей с действительно богатым внутренним миром нередко практически нет шансов.
Таким образом, в психике человека есть встроенные механизмы, если угодно, поведенческие атавизмы, целенаправленное воздействие на которые может быть использовано для порабощения его воли, чтобы принудить его действовать даже в ущерб ему самому, но в интересах манипулятора. Это обстоятельство то и дело используется психопатами, а также некоторыми «нормальными» людьми, по тем или иным причинам решившими им подражать. В настоящее же время положение усугубилось формированием целой «индустрии зла»: инструкторы курсов пикапа, НЛП, школ стерв, бизнес – тренеры, коучи и просто психолухи целенаправленно учат одних людей применять такие техники, чтобы эксплуатировать других. Сюда примыкает также орава крепко нечистых на руку шарлатанов и специфических гуру – от того инженера, продающего обиженным мужчинам свои женоненавистнические бредни в социал – дарвинистской оправе, до Юрия Баблана, лидера агрессивной и алчной психосекты системно – векторной психологии.
Деятельность подавляющего большинства таких «учителей жизни» несёт зло: в лучшем случае, если их методы неэффективны, они просто обманывают своих клиентов; в худшем – их ученики ловко используют окружающих, в том числе людей, считающих их своими друзьями и близкими. Кроме того, независимо от результата, вреден сам подход к другим людям, культивируемый такими наставниками.
В то же время, несмотря на несомненный ущерб, наносимый ими многим, их деятельность никто не может запретить. Ведь они не только не нарушают законов, но ещё и платят налоги. Кроме того, своей деятельностью они фактически повышают спрос на услуги психолухов, «помогающих» потом жертвам их учеников пережить то, как с ними поступили.
Таким образом, у Джонни впереди была беспощадная информационная и идеологическая война против индустрии обмана, чтобы защитить людей, которые каждый день становятся её жертвами. Но ему теперь следовало использовать свой опыт последних месяцев, когда он пытался общаться на форумах, публиковать статьи и т.д., чтобы стать более авторитетным в глазах своей аудитории. Конечно, он не собирался покупать диплом психолуха, т.к. во-первых, у него не было средств, а во-вторых, был категорически против финансирования негодяев, наживающихся на тиражировании поддельных документов.
В то же время, основываясь на своём недавнем опыте, Джонни теперь лучше осознавал важность личного примера. Ему было важно продемонстрировать, что он сам не позволяет ни клиническим психопатам, ни просто мразям себя использовать. А те, кто прежде злоупотреблял его добротой, когда он старался дать им шанс вести себя по-человечески, получат по заслугам, и пусть их пример послужит назиданием и серьёзным предостережением тем, кто собирался последовать их примеру.
Джонни прекрасно понимал, насколько ему будет непросто. Ведь приёмы деструктивного воздействия на психику опираются на механизмы, заложенные в жертвах как многими тысячами лет филогенеза, т.е. эволюции homo sapiens, так и годами, а то и десятилетиями социального онтогенеза в процессе воспитания и образования.
Поэтому Джонни не собирался ограничивать себя в средствах, коль скоро они помогают ему в решении его задачи. Разумеется, он не собирался действовать так, как, скажем, Адам Лэнза. Джонни вообще был против необоснованного насилия, а тем более против применения его первым. И оно в любом случае ужасно, когда страдают ни в чём не повинные люди, особенно дети, а потому вряд ли может быть оправдано даже самыми благими целями.
В то же время Джонни не собирался стеснять себя мещанскими условностями и даже законами и общественными нормами, если не считал их обоснованными. Наркотики это плохо? Но почему, если не торговать, а просто сделать себе приятно при помощи средства, которое сильно не вредит здоровью? Ах, нет, конечно же, это противоречит устоям! Ты *должен* провести всю жизнь в крысиных бегах наперегонки со стадом таких же леммингов, где победитель загребает всё, а проигравший умирает в нищете, окружённый всеобщим презрением! Власть заботится о здоровье всего населения? Так это просто пи**ёж, как убедительно показывают трагические судьбы многих бедных людей, умирающих от вполне поддающихся лечению в наше время болезней.
Джонни собирался проявить себя как образец самодостаточности, чтобы никто не мог паразитировать на нём, эксплуатируя его одиночество. Конечно, психолухи могут сказать о том, как одиночество вредит здоровью. Но не следует смешивать социальную изоляцию и одиночество как негативный аффект по этому поводу. Раз окружающие не в состоянии понять, принять и тем более оценить твою неординарность, приходится учиться быть самому себе хорошим другом.
Конечно, в подобных случаях обыватели начинают рассуждать про то, как стакан будет некому подать. Но зачем эта фальшь? Попробуй реально серьёзно заболеть, без особых шансов, при живых родственниках! Так они доброго доктора позовут, он укольчик сделает – и уснёшь ты вечным сном, как «усыплённая» старая хромая собака, которая стала слишком много неудобств доставлять своим хозяевам! И ведь какой удобный эвфемизм люди придумали для обозначения причинения смерти тем, кого они приручили!
Конечно, чисто теоретически возможен вариант, когда тебе ещё можно помочь, а просто рядом никого не будет, но, с другой стороны, если у тебя особо средств нет, то на хрен ты нужен медикам задаром тебя откачивать?! А потом, если ради одной такой возможности провести всю жизнь с людьми, считающими тебя ничтожеством, не факт что жизнь удастся продлить в итоге.
Джонни также вспоминал, как его мама переживала за него, когда он начинал разговаривать с самим собой, «Хрюшка беседует с умным человеком», как она это называла. Мол, у Хрюшки крыша совсем поехала. Но сам Хрюшка мог теперь на это взглянуть и с другой стороны. Например, принято считать, что психотиком быть хуже, чем невротиком. Мол, более серьёзная патология, значительно меньший контакт с реальностью. Но с другой стороны, если собеседник невротику не отвечает, невротик может сильно расстроиться: «Как же так?! Меня игнорируют!» Шизофреник же – не такой, который благодаря своим таблеткам давно в ремиссии, а классический, в полном расцвете своего расстройства,– в собеседнике и обратной связи от него особо не нуждается. И, кстати, речевой поток прёт из него без лишних рефлексий о том, как окружающие это воспримут. Так что, как говорится, всё относительно.
В общем, как бы там ни было, Джонни придётся теперь учиться быть себе любимому единственным полноценным другом и собеседником, так как других у него, скорее всего, просто не будет. За исключением, конечно, тех, чьи материалы он будет слушать из интернета. Правда, с ними коммуникация будет по необходимости односторонней, поскольку многие из них уже умерли, как в случае деда с женским именем, от которого Джонни так много узнал, а общение с другими невозможно по пусть не столь абсолютной, но всё же достаточно веской причине, чтобы не пытаться установить контакт с ними.