Страница 7 из 40
Малагасийское государство не имело собственных денежных знаков. Издавна использовались португальские, испанские, мексиканские пиастры и французские монеты. Основной денежной единицей было ариари (другие названия — пиастр, параты, доллар и т. д.), равное пяти французским франкам. Подобная система сохранилась до наших дней (за эквивалентом в пять франков закрепилось официальное название «ариари»). Разменная монета отсутствовала, ее заменяли куски разрубленных пиастров. Наименьшая часть — ирайвенти — оценивалась в 0,7 французского сантима и составляла 1/720 ариари.
На Мадагаскаре зачатки регулярной армии появились в конце XVIII в., в правление Андрианампуйнимерины. Основу его войска составляло народное ополчение, но он стал использовать отряды, состоявшие из черных рабов — циарундахи для своей личной охраны. Отрядам циарундахи выдавались огнестрельное оружие и экипировка. Приблизительно в это же время были созданы первые военные мастерские, организованные по цеховому принципу [136, с. 231].
Отряды циарундахи не вошли в ядро регулярной армии, созданной при сыне и преемнике Андрианампуйнимерины — Радаме I. Основой будущей армии стали рекруты из линиджа вурумахери [182, с. 158–159]. Первые неудачные экспедиции Радамы I на западное побережье послужили толчком к реорганизации народного ополчения. По договору, заключенному 23 октября 1817 г. с Англией, Радама I получил современное вооружение, порох, амуницию и инструкторов для формирования и обучения армии по европейскому образцу [174, с. 24].
Формирование и обучение малагасийской армии было поручено Хейсти, официальному представителю Англии на Мадагаскаре, а также Робэну — бывшему наполеоновскому солдату, дезертировавшему с Реюньона, впоследствии ставшему личным секретарем Радамы I, и англичанину Брэди [140, с. 168–170; 147, с. 155]. Все провинции Имерины, кроме Вакинанкаратры и Вунизунги, обязали выделить до 50 % взрослого годного к военной службе мужского населения [194, с. 21]. Для упрощения набора все жители были разделены на военных (миарамила) и гражданских (буризану — от французского «bourgeois»). Каждая из этих групп была разбита на тысячи и сотни. К 1823 г. численность малагасийской армии достигла 12 тыс. человек. Она получила название «фулуалиндахи» (100 тыс. человек) [194, с. 22–23]. Название сохранилось и до наших дней.
Для управления войском Радама I ввел 12 рангов (вунинахитра), или степеней знатности. Первый вунинахитра — простой солдат, второй — командир 10 человек, третий — командир 20–25, четвертый — командир 40 человек, пятый — знаменосец, шестой — командир 50 человек, седьмой — командир 100, восьмой — командир 500, девятый — командир 1 тыс., десятый — командир 2 тыс., одиннадцатый — командир 5 тыс. человек, двенадцатый — главнокомандующий — марусали (маршал) [180, с. 43]. До пятого ранга степень знатности присваивал непосредственный начальник, с пятого — утверждал Радама I [145, с. 13]. В 1817 г. он ввел в армии красно-белое знамя, составленное из любимых цветов малагасийцев, символизирующих силу, могущество, надежду, чистоту. Солдаты не имели определенной формы, но наголо сбривали волосы [132, с. 94; 180, с. 44; 183, с. 174]. При Радаме I армия сохранила много черт народного ополчения. Солдаты и офицеры в свободное от уходов время могли заниматься земледелием, скотоводством, ремеслами, торговлей для обеспечения себя продовольствием и амуницией. Солдат стремились набирать из зажиточных крестьян, которые могли сами купить себе вооружение. Во время походов, учений, маневров армия пользовалась правом постоя и местное население было обязано содержать их за свой счет [136, с. 49–50]. Для стабилизации положения в недавно присоединенных провинциях Радама I создавал военные поселения или «посты», куда наряду с воинскими подразделениями переселялиеь и крестьяне [106, с. 92].
Армия требовала значительных денежных затрат, и Радама I ввел два налога: первый подоходный, второй — подушный. Женам военных полагались налоговые льготы [182, с. 160]. Формировалось ремесленное производство, связанное с нуждами армии. Были организованы цехи по изготовлению холодного оружия, кржаных ремней, патронташей и портупей, арсеналы для хранения вооружения и боеприпасов [136, с. 231–12]. Дисциплина в армии поддерживалась системой наказаний. За дезертирство сжигали живьем [182 г с. 159]. В конце правления Радамы I армия была дополнена подразделениями миарамила лава-вулу — своего рода вспомогательной полицией [106, с.92],
Реформы с использованием элементов европейской военной культуры позволили Радаме I создать при любых недочетах и слабостях сильнейшую на острове армию, что подтвердили последующие военные кампании на западе и юге Мадагаскара. Небольшими силами были присоединены и контролировались обширные территории.
Преемники Радамы I не внесли значительных изменений в структуру армии. Ранавалуна I добавила к 12 рангам два. Радама II ввел еще два ранга и для себя лично дополнительный, семнадцатый, — вукинахитра [145, с. 13].
Во время правления Ранавалуны I были созданы цехи по производству боеприпасов, взрывчатых веществ, военного обмундирования и национальных флагов [136, с. 231–232]. Тем не менее дальнейшего развития и укрепления армии не произошло. Учащались случаи дезертирства, казнокрадства, дальние гарнизоны голодали, их личный состав не меняли по многу лет. Солдат в походах сопровождали жены и слуги. В середине XIX в. резко снизилась боеспособность армии. Многие, пользуясь правом постоя, беззастенчиво грабили население, особенно вне пределов Имерины.
Традиционный набор в армию происходил следующим образом. Королева вызывала в столицу знать и представителей всех свободных слоев населения из различных частей Имерины, с которыми определяла число рекрутов для каждой провинций [145, с. 58–59]. Подобная система практиковалась до 70-х годов XIX в. В 30-х годах военная служба была приравнена к безвозмездным отработкам [21, с. 114], что послужило одной из основных причин дезорганизации армии.
Подводя итоги развития малагасийской армии за 50 лет, еще раз подчеркнем, что в начале XIX в. на острове была создана армия по европейскому образцу, относительно боеспособная и хорошо вооруженная. С приходом к власти Ранавалуны I началось ее разложение. Срок службы в армии не был ограничен, что значительно повысило средний возраст военнослужащих. Солдаты жили за счет грабежа. Соответственно падала дисциплина, снижалась боеспособность армии. Ранги стали передаваться чуть ли не по наследству, участились случаи самовольного присвоения того или иного вунинахитра. Непропорционально увеличивался офицерский корпус. Каждый офицер старался окружить себя как можно большим количеством адъютантов, использовавшихся, как правило, в личных целях. Подобные изменения в армии были следствием аналогичных процессов в обществе. Не меняя внешний европейский облик, она, по сути, превратилась в феодальное войско (пожизненный срок службы и институт адъютантов и т. д.). Восстановление боеспособности армии стало одной из основных задач руководителей Малагасийского государства.
Глава вторая
70–90-е годы XIX в. — изменения в малагасийском обществе
Вторая половина XIX в. и особенно его последняя треть были ознаменованы резким повышением интереса к Африке. Это объяснялось комплексом причин, основной из которых, по нашему мнению, было завершение борьбы за наиболее богатые азиатские территории и, как следствие, перенесение центра тяжести соперничества за колонии и сферы влияния на Черный континент. Необходимость новых рынков сбыта и гарантированных источников сырья, технический прогресс Европы, постоянное совершенствование средств сообщения и ведения войны, богатый опыт колониальных экспедиций давали возможность приступить к освоению и завоеванию земель, не имевших жизненно важного значения для метрополии.
Постепенно менялось европейское общественное мнение. На первый план начало выдвигаться такое понятие, как принадлежность к «мировой державе», одним из основных критериев которой стало обладание обширными колониями. Страны капиталистической Европы все больше проникались гордостью за свой технический и экономический прогресс, все более популярными здесь становились мессианские идеи о цивилизаторской и культурной миссии белого человека, о необходимости нести в окружающий мир практику индустриального развития, даже если при этом необходимо было применять вооруженную силу, уничтожать государства с их культурой и традициями. Африка из субъекта исторического развития постепенно становилась объектом крупномасштабного европейского эксперимента.