Осада Сан-Диего

Какой-то высоченный сержант в безупречной полицейской форме, с узкой щеточкой усов над верхней губой вошел в коридор из боковой двери и дружески кивнул Лайонсу еще до того, как поравнялся с ним и Татумом.

Лайонс что-то невнятно пробормотал, а потом обратился к начальнику полиции Сан-Диего:

— Вы разрешаете ношение усов?

— Пришлось разрешить, — ответил Татум. — Они имеют право... К тому же у них сильный профсоюз. Да и что в этом страшного? Главное, чтобы они не были похожи на хиппи. Надо идти в ногу со временем, верно? Наши парни пока не похожи на полицейских Мак Сеннета.

— Да, там все носили усы, — с улыбкой заметил Лайонс.

— Перемены пошли на пользу... Даже в Сан-Диего.

— Вы совершенно правы, — согласился Лайонс.

Они вышли из управления, и Лайонс полной грудью вдохнул свежий воздух.

— Прекрасный город, капитан.

— Спасибо.

Они подошли к машине Татума. Капитан сел за руль, а Лайонс устроился рядом с ним на переднем сиденье.

— Не переживайте из-за Болана, капитан, считайте, что вам крупно повезло. Обычно он чистит город, избавляет его от всякой дряни.

— Будем считать, что я не слышал ваших слов, — хмуро ответил Татум.

Лайонс засмеялся.

— Я вам уже говорил, что Болан спас мне жизнь. Но я не уточнял, что он сделал это дважды. Полагаю, вы слышали о деле Чарли Рикерта.

— Подонок, — отрубил Татум.

— Да, и об этом никто бы никогда не узнал, если бы не Болан. Он предупредил нас. Вначале я не поверил. Вы знаете, как прозвали Рикерта? «Полицейский на полный рабочий день». Он и в самом деле был полицейским двенадцать часов в сутки, а мафиози — двадцать четыре часа из двадцати четырех. Неизвестно по каким причинам, а потому я не буду вдаваться в подробности, Рикерт решил прикончить меня. Болану не было нужды меня спасать... Его самого могли прикончить. Однако он пришел на помощь...

— И вот вы здесь, — тихо сказал Татум.

— А потом был Лас-Вегас. Я выполнял там специальное задание вместе с парнями из ФБР. Мне предстояло проникнуть в Организацию и закрепиться в ней. Однако операция не удалась, и меня раскрыли. Сначала меня как следует отделали — на мне места живого не было, а потом повезли в пустыню, чтобы закопать живьем, и в этот момент появился Болан. Он в одиночку атаковал группу мафиози, которые ехали на двух машинах, перебил их буквально в двух шагах от перевалочной базы Организации, а затем вынес меня на плечах в безопасное место несмотря на то, что за нами гнались наемные убийцы со всей Невады.

Татум вздохнул.

— Ладно, хватит. Я слышал эту историю. Но я должен делать свое дело.

— Да, и я тоже, — сказал Лайонс. — И Болан знает об этом. Если я выйду из игры, он будет меня презирать. Такой уж он человек. Болан ревностно относится к соблюдению своего долга. Но должен признать, капитан, меня очень радует, что он не стреляет по полицейским.

— Я слышал об этом, — пробормотал Татум.

— Можете мне поверить.

Капитан чуть расслабился, позволил себе улыбнуться и пошутил:

— А жаль... Есть такие полицейские, которых стоило бы...

Внезапно Лайонс подскочил на месте и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Тот полицейский! — вскрикнул он.

— Какой полицейский!

— Тот, с усами. Черт возьми, Джон, это же он!

— Кто — он? Что с вами?

— Это был Болан! Он ходил по вашему управлению в форме!

— Бросьте нести ерунду, — махнул рукой Татум. — Что делать Болану в управле...

Не договорив, он резко ударил по тормозам и схватил микрофон рации.

— А я-то думал, что вы хорошо с ним знакомы! — рявкнул он.

— Да, Джон, но мне никогда не доводилось видеть его вблизи, — воскликнул Лайонс. — Он мастер менять свою внешность. Поверьте мне, он сейчас находится в управлении полиции!

— Но зачем!

— А как вы думаете? Где сидят сегодня все мафиози города?

Рука Татума судорожно сжимала микрофон.

— Черт возьми! — выкрикнул он срывающимся на фальцет голосом. — Теперь над нами будут смеяться до скончания века!

Он яростно швырнул микрофон, круто вывернул руль и, развернувшись почти на месте, помчался обратно в управление полиции, с ужасом ожидая обнаружить там кровавую баню. Двадцать шесть лет безупречной службы в одно мгновение обратились в прах!

Палач, черт бы его побрал! Какое невиданное нахальство — совершить налет на управление полиции!

Спрятавшись за рядом старых пустых шкафчиков, Болан провел около десяти минут в гардеробе, где переодевались полицейские, пока наконец не увидел человека, который ему подходил: молодой полицейский такого же роста, как и он, переодевался в гражданское, закончив дежурство.

Как только он ушел, Болан вскрыл его шкафчик, вытащил форму и примерил на себя. По росту она подошла идеально. Мак даже взял щетку и почистил рубашку. Он хотел выглядеть безупречно.

Болан положил на полку шкафчика значок снайпера и три купюры по пятьдесят долларов, быстро приклеил усы и вышел из гардероба.

Едва он переступил порог, как чуть было не столкнулся нос к носу с сержантом Лайонсом, который в сопровождении капитана полиции шел по главному коридору управления.

Из всех полицейских, с которыми Палач меньше всего хотел бы сталкиваться в этот критический момент, Лайонс был первым. Он один из немногих имел возможность как следует разглядеть его новое лицо.

Фальшивый полицейский вежливо улыбнулся своему старому приятелю, опустил голову и спокойно прошел мимо.

Он ожидал, что сзади раздадутся крики, сигнал тревоги, и, готовясь к худшему, стал искать взглядом запасной выход, чтобы вовремя дать деру. Но когда он подошел к комнате дежурного и оглянулся, Лайонса и старшего детектива в коридоре уже не было.

Управление полиции кишмя кишело людьми, повсюду царила атмосфера всеобщей неразберихи, посетители приходили и уходили, служащие без конца сновали по коридорам. На всех этажах стоял такой шум и гам, что в нем, как на концерте «Роллинг Стоунз», тонуло любое произнесенное вслух слово.

Болан подошел к дежурному и сказал:

— Пропуск в тюрьму.

Тот мельком взглянул на жетон, украшавший грудь Болана.

— Для судейских? — машинально спросил он.

— Для защиты, — уточнил Болан.

Дежурный хмыкнул и подал ему пропуск.

Словно ледяной сибирский ветер пронизал Болана до костей: он решился на слишком рискованное дело.

После недолгих поисков Мак обнаружил камеры с заключенными. У кабинета начальника охраны толпились и сердито галдели какие-то люди с кейсами в руках. Чувствовалось, что все они раздражены и пребывают в крайне плохом настроении.

Болан без труда догадался, кто они и чего им тут нужно.

Он пробрался через толпу и тихо обратился к дежурному полицейскому:

— Окружной прокурор желает допросить одного из заключенных.

Мак протянул дежурному пропуск и тут же кивнул в сторону недовольных гражданских лиц.

— Не будем называть его фамилию в присутствии этих джентльменов.

Разговаривая с дежурным, он просматривал карточки заключенных, нашел ту, которая была ему нужна, и пододвинул ее полицейскому.

— Вот этот. Но лучше вывести его через другую дверь.

Полицейский все понял, отметил пропуск Болана и сказал:

— Выводите его через служебный ход, я позвоню, чтобы вас пропустили.

Палач кивнул, прошел в тюремное отделение и в сопровождении надзирателей миновал большую общую камеру, а затем свернул в коридор, где располагались камеры-одиночки.

Старший из сопровождающих остановился у одной из дверей на середине коридора и повернул ключ в замке.

— Вот ваш человек, — сказал он Болану.

Из крохотной камеры вышел Тони «Опасность» с кривой ухмылкой на губах.

— Ну что, тупицы? Я же вас предупреждал, что на ужин здесь не останусь, — хвастливо заявил он.

Не говоря ни слова, Болан подписал расписку, развернул заключенного на сто восемьдесят градусов и подтолкнул его к служебному ходу, который вел во двор полицейского управления Сан-Диего.