Страница 40 из 40
Немцы смыкают кольцо и отрезают пути из-под моста. Партизаны Сергей Хрижановский, Костя Варнин и медицинская сестра Валя Следова с криком:
— Смерть фашистам! — забрасывают немцев последними гранатами и падают под автоматными очередями.
Раздается мощный взрыв. Огромные глыбы земли, обломки рельсов, шпалы, камни поднимаются высоко вверх.
Под обломками моста героической смертью погиб командир отряда Мечислав Витольдович Ушацкий.
Движение на железной дороге, ведущей в немецкий тыл, было надолго прервано.
Через несколько дней наши отряды подошли к станции Мойка. Она была забита немецкими эшелонами. Ни один из них не мог пройти ни к Батецкой ни к Новгороду: взорванный Ушацким мост все еще не был восстановлен.
— Что, комиссар, будем взрывать их или сохраним? В панике немецкая охрана серьезного сопротивления оказать не сможет, — сказал Шелякин, разглядывая с Лысой горы станцию.
— Может, обождем. Бои идут за Лугу, Гдов уже взят. Мне кажется, эти эшелоны уже наши, их немцам никак не отправить, — ответил я.
— Что будем делать? Опять возьмемся за штурм Батецкой? И хорошо бы бросить несколько отрядов на Оредеж.
В это время прибежал Архипов.
— Товарищ командир, немцы наступают, — запыхавшись, доложил он.
— Где, откуда? — разом спросили мы.
— От Батецкой двигаются в лес, к нашим стогам сена. Много их — не считал.
Это не входило в наши планы.
— Иди, Юра, выясни, в чем дело, и немедленно доложи или прими меры, — сказал Шелякин Брюховецкому.
Партизаны снова начали готовиться к бою.
Брюховецкий не пошел далеко. Километра за два от лагеря он увидел высокую ель и взобрался на нее. Он долго смотрел вокруг, потом сбросил записку: «Немцы повернули обратно на Батецкую. Двадцать фрицев воруют сено Архипыча».
Последняя фраза вызвала хохот.
Не смеялся только Архипов.
— Сено колхозное. Его спасать надо, а вы ржете. Помогите спасти сено, нам кормить лошадей нечем. Дело идет к весне, — ворчал он и упрашивал меня послать туда партизан.
Выручать сено Архипыча вызвался Юра Брюховецкий со своими разведчиками. За ним пытался увязаться и Архипов.
— Куда ты, старина? Ты же комендант и начальник снабжения лесного колхозного объединенного лагеря. Отвечаешь за сотни людей. Как же они без тебя? А сено не пропадет. Видишь, кто идет выручать — Юра.
На ель взобрался Никитин и стал докладывать о ходе операции.
— Сено грузят на шесть саней. Немцев около десяти, — сообщил он.
Через несколько минут Никитин доложил:
— Брюховецкий окружил их.
И тут же раздалась автоматная очередь, за ней вторая. Но стрельба шла слева. Мы бросились туда. Навстречу нам бежала Таня Иванова:
— Наши! Наши пришли! Красная Армия пришла! — кричала она во весь голос. По ее лицу текли слезы, она улыбалась и все повторяла:
— Наши пришли! Наши вернулись!
— Где? Рассказывай толком.
— Наши разведчики их привели. Сейчас они у нашего шалаша, их сотни и все с погонами. Командир зовет кого-нибудь из партизан.
Мы не чувствовали под собой ног. Лицо больно хлестали колючие еловые ветви, но никто этого не замечал.
Вот и лагерь. Здесь все перемешалось: люди плакали, обнимали солдат в серых шинелях с зеленоватыми погонами, с автоматами на груди. Ребятишки все вылезли из шалашей и землянок. В руках они уже держали белый хлеб, большие куски сахара.
Наша группа сразу же растаяла в этой огромной бурлящей толпе освобожденных и освободителей. Я обнимал и целовал солдат, офицеров. Только минут через десять я вспомнил, что меня ищет их командир.
Им оказался капитан Иван Петрович Матюшенко. Мы крепко обнялись, как добрые, хорошие братья, крепко расцеловались.
— Спасибо вам, народные мстители.
— Спасибо вам, что пришли сюда.
— В этом заслуга ваших разведчиков. Они пришли к нам и провели в лагерь. Мы же вклинились сюда и завязываем немцев в мешок. За нами двигаются крупные силы пехоты и техника. Вот-вот подойдут.
Мы отошли в сторону. Капитан вынул флягу. Достал стаканчик.
— За победу! — сказал я.
— За народных мстителей! — ответил капитан Матюшенко.
…Мимо нас проходила пехота, ехали артиллеристы, минометчики, грозно покоились на своих местах гладкие снаряды «катюши». Они шли целый день, шли вперед, на запад.
Это было шестнадцатого февраля тысяча девятьсот сорок четвертого года.