Невидимки

Глава 2

Болан уже поворачивался. Ноги врозь, одна рука вытянута и держит пистолет, другая поддерживает ее снизу. У него были считанные мгновения для решительных действий.

Огненная птица с золотой отделкой мчалась прямо на него. Триста пятьдесят фунтов из металла и рычащий мотор неслись со скоростью семьдесят миль в час.

Болан выстоял.

Огненная птица могла покрыть последние сотни ярдов буквально за три секунды.

В слепящем свете фар Болан прицелился прямо в то место, где должен сидеть водитель. Девятимиллиметровая пуля разбила ветровое стекло на тысячи осколков. Машина свернула влево. Болан прыгнул в другую сторону, но все-таки не успел увернуться. Прорезиненный край правого переднего крыла врезался ему в икру и сбил с ног.

Когда он упал, пистолет выскочил из онемевших пальцев. Водитель был невредим — видимо, уловил момент выстрела и нагнулся. Теперь же он выпрямился и направил машину прямо на Болана. Тот видел выражение лица убийцы: губы скривились в победоносной усмешке, глаза-щелки полные ненависти.

Видимо, их собирались убрать всех. Никаких свидетелей.

Машина ехала прямо в сторону трупа. Мартен повернулся, сделал два быстрых шага, но... ему некуда было бежать.

Монстр налетел на молодого человека и размазал его на двенадцати футах обугленной стены. Затем машина развернулась и унеслась. Болан дотянулся до своего пистолета и попытался прицелиться. Но рука не слушалась. Выстрел был неточен.

Приблизилась вторая машина. Болан неуклюже сел и переложил «беретту» в левую руку, когда «додж» затормозил.

— О, Боже! — Хеннесси выпрыгнул из машины.

Изувеченное тело Мартена лежало у разбитой стены, как выброшенная тряпичная кукла.

Человек из группы поддержки пробежал мимо Болана, чтобы посмотреть, что стало с его приятелем. Но он не смог узнать Мартена.

Болан неуверенно поднялся на ноги. Вроде ничего не было сломано, но все болело. Боль проявлялась в синяках, ломоте, злости, сумасшествии — воинствующем сумасшествии.

— Ну как, болит?

Ощутив мягкое прикосновение ладони, он только пожал плечами. Но в другом месте, при других обстоятельствах он ответил бы совсем по-другому.

Она была молода. Блестящие золотисто-каштановые волосы и зеленые глаза делали ее привлекательной.

— Здесь больно? — спросила она, ощупывая его мускулы.

Болан отрицательно покачал головой.

— Вам очень повезло, полковник. Кажется, ничего не сломано. Но надо подождать результаты рентгена.

«Нет, леди, я был неосторожен», — подумал Болан, и это его рассердило... Он был сердит на самого себя.

Болан не искал себе оправданий. Его профессиональная гордость была задета, так как он был застигнут врасплох машиной на плохо освещенной улице. Профессионализм для него был состоянием ума — посвященность и обособленность, рожденные из нелегкого опыта. Имея большой опыт, Болан был высококлассным профессионалом в полном смысле этого слова.

Слегка дразнящая улыбка изумрудных глаз доктора Вики Стивенс не приподняла его настроения. Нет, она не думала смеяться над ним. Просто женская натура заставляла ее улыбаться.

Конечно, он не был обычным пациентом, которых она посещала в медицинском центре. Высокий мужчина сидел на краю смотрового стола. Его прекрасное, очень тренированное тело было в превосходной форме, несмотря на то что прошлое оставило на нем свои жестокие следы. И можно было лишь догадываться, какое ужасное возмездие он нанес своим врагам.

Несколько секунд полковник был погружен в свои мысли. Когда он вдруг взглянул на доктора Стивенс, она, невольно смутившись, отвернулась.

— Сестра Маклин наложит вам на локоть повязку.

Это было сказано тоном, не терпящим никаких возражений. В госпитале все врачи, даже самые молоденькие и хорошенькие, были офицерами. Он смотрел ей вслед, пока она выходила из кабинета. У нее были красивые ноги, и даже бесформенный халат не мог скрыть соблазнительного покачивания бедер.

Оставшись один, Болан задумался, пытаясь найти ответы на некоторые вопросы. Группа коронеров сможет определить клиническую причину смерти, то есть «что случилось». Но «как это случилось» они объяснить не смогут. Как удалось уложить парня, не оставив никаких следов?

И кто же эти «они»?

Вот с этого Болан и начал.

Его размышления прервала сестра Маклин, появившаяся в кабинете с марлевой повязкой и инструментами на металлическом подносе.

Она стала обрабатывать его руку, но это не мешало мыслям Болана.

Если бы Шинода был жертвой шантажа, то они наверняка не стали бы убирать его. И каким образом этот компьютерный чародей подставил себя шантажистам?

Парень не мог быть пойман у денежной кассы: в работе Шиноды не фигурировали никакие платежи. И махинации со счетами расходов вряд ли квалифицировали Шиноду как человека, впутанного в это. Что же оставалось? Он был холост, но, вспомнил Болан, помолвлен. О'кей, предположим, что Шинода вел необычную любовную жизнь и ему приходилось это скрывать. И наверное, он скорее бы предал свою страну, чем признался бы в этом. Что же это могло быть?

Трудно было представить, чем мог себя скомпрометировать в наше время холостяк.

Может, его видели в секс-шоу или в заморском публичном доме? Или застали в постели с парочкой проституток? А может, он бисексуал?

Этого было недостаточно.

Все слухи в этой области могли стать предметом для интриг, но не для шантажа.

Нет, это ничего не давало.

— Сидите спокойно, пока я завязываю, — потребовала сестра Маклин. У нее была точно такая же манера командовать, как и у молодого врача.

Было еще кое-что, о чем сказал молодой агент. «Я прочитал копию...» Черт, копия не выдавала склонностей, намерений, настроения в голосе человека. Шинода мог действительно получать инструкции по поводу встреч, но, с другой стороны, звонивший мог лишь просто повторить приказ, который фактически Шинода отдавал ему. Шинода мог сам продиктовать время встречи.

— Боже, как я ненавижу звонить по такому поводу, — пробурчал грузный мужчина, легкой походкой вошедший в комнату.

Это был босс Мартена, Джим Гарфилд. Это он приказал привести полковника в госпиталь на осмотр. Гарфилд придержал сестре дверь, когда она выходила, затем повернулся к Болану: