Страница 7 из 63
Девушку звали Аней. Она в детстве заболела оспой и потеряла зрение.
«Ей, должно быть, лет семнадцать», — думала Надя, устраивая постели. Аня снова появилась в комнате с ведром и с посудой: «Это вам мама послала. Воду можно брать в колодце».
Девочке хотелось сейчас же вместе с Аней пойти во двор, посмотреть, где находится колодец, но в это время вошла хозяйка с кипящим самоваром. Геня закричал от радости: «Тетя Саша, у нас дома такой же самовар!»
Должно быть, мальчуган полюбился хозяйке. Она сама усадила его на лавку и налила, ему молока в чай. А Наде с матерью смущенно сказала: «Не обессудьте! Коровы у меня своей нет…»
За чаем тетя Саша разговорилась с Дарьей Васильевной, сразу же перешла на ты и стала звать ее по имени. «Значит, ты была бригадиром на ферме? Теперь поступай к нам! Мы с тобой соревноваться начнем. Я дояркой работаю».
Платонова охотно согласилась. Ребят и все заботы по хозяйству она поручила Наде. Девочке было трудно, — ей часто нечем было накормить ребят досыта. Младшие, особенно Геня, постоянно просили есть. Надя не знала, что делать. Аня, как всегда, выручила ее: узнав от Нади, как трудно ей накормить ребят, Аня на другой же день послала Платоновым деревенских детей. Они взяли ребят с собой в лес, показали им ягодные и грибные места.
Потом они все дни проводили в лесу. Там наедались ягодами, и домой приносили полные корзины. Аня научила Надю сушить грибы, нанизывая их на тонкие лучинки. А сколько черники, малины они заготовили на зиму!..
Аня работала в яслях, и Надя не могла понять, как же она без глаз справляется там? «И ребята тебя больше, чем других, любят!» — удивилась она.
Радостная улыбка озарила лицо слепой. «Знаешь, — сказала Аня, — главное — пригреть сирот, обласкать их. А это и без глаз можно! — И, помолчав, прибавила: — Лишь бы сердце горячее было… А война — большое горе, и все должны в такое время работать. Вот и для меня нашлось дело!..»
Надя рассказывала бодро, но Зорина понимала, как трудно было тринадцатилетней девочке справиться с недетскими обязанностями и как помогли ей терпение и мужество ее слепого друга — Ани, которой она старалась подражать.
Всё дольше оставалась Дарья Васильевна на ферме. Она ни от какой работы не отказывалась. Бригадирша не раз останавливала ее. Говорила: «Надорвешься! Смотри, как у нас похудела…»
«Ничего, — отвечала та. — Теперь война. Мы должны работать больше и лучше, чем прежде».
Она так и работала. А придя домой, старалась помочь дочери. Начинала стирать, мыть пол. Надя обижалась и сердито твердила: «Сама сделаю!».
Мать не журила, как прежде, девочку за эти слова.
Прошли теплые дни. Климат здесь был суровее, чем в родных местах. Быстро, как-то внезапно, наступила осень. Печальна осень на севере. Постоянные дожди. Ветер резкий, холодный. Быстро темнеющий день…
Несколько раз в месяц мать после работы ходила в кооператив за продуктами. Надя просила поручать это ей, но мать отказывалась. Она жалела дочь и боялась за нее: путь неблизкий, три километра, да и волки стали показываться.
Однажды Дарья Васильевна задержалась на скотном дворе. Когда пошла в магазин, уже темнело. Накрапывал дождь. Переходя речку по скользким мосткам, она упала в холодную воду и не вернулась домой переодеться. Пошла мокрая дальше.
На обратном пути дул холодный ветер. Повалил снег. В обледеневшей одежде, прозябшая до костей, вернулась она домой.
Напрасно Аня с детьми растирала ее окоченевшие ноги. Напрасно старалась Дарья Васильевна победить слабость… Через три дня ее, потерявшую сознание, увезли в больницу.
Теперь окончательно все заботы легли на Надю. Она осталась единственным работником и кормильцем семьи…
Испуганные ребята молча сидели в уголке.
«В суете я даже не накормила их», — подумала Надя и стала накрывать на стол.
В комнату вошло несколько женщин.
«Ты не горюй, Надюша! — сказала Марья Кузьминична. — Мать скоро поправится. Если что надо — прибегай прямо ко мне. Здесь Аня вам поможет».
«А мне можно навестить маму?» — робко спросила Надя.
«Что ты, это далеко! И мать не велела: боится, что простудишься. Дарью в больнице мы сами станем навещать. За нее не бойтесь! Поправится! Недели через две обратно привезем…»
Весь вечер просидели колхозницы с ребятами. Геня даже смеяться стал.
Когда ребята заснули, тишина комнаты, пустое место, где спала мать, — всё напоминало о ее болезни. И такой одинокой, несчастной почувствовала себя девочка! Она не могла, не хотела спать. Взяла Генин чулок, собралась заштопать его, да так и не прикоснулась к работе.
«Наденька, родная моя!» — Аня незаметно подошла и крепко обняла девочку. А потом заговорила с ней, стала рассказывать о малышах в яслях:
«У некоторых отцы убиты на фронте. Малютки остались сиротами. Сколько горя принесла война, непоправимого горя! А ты, Надюша, не печалься. У тебя всё будет хорошо. Давай я тебя уложу сегодня!»
И слепая девушка по-матерински укутала ее одеялом.
Лежа в постели, Надя думала о мужестве своей подруги, и ей самой захотелось походить на Аню, научиться так же стойко переносить все трудности.
Утром Надя проснулась рано. Ее спокойное настроение подействовало и на ребят. Из-за ненастных осенних дней они сидели дома и скучали. Чтоб занять их, вечером Надя пошла в избу-читальню за книгами. Там сидело несколько колхозниц. Заведующая читала им вслух газету.
Надя выбрала книги, а уходить ей не хотелось. За это время, занятая домашними работами, она мало читала. О событиях на фронте знала только по рассказам. И вот теперь ее потянуло больше узнать о войне, самой прочитать газету…
Она сговорилась с девушкой-избачом. Та обещала после закрытия читальни давать ей газету на ночь.
«Только не изорвите, не потеряйте!»
«Разве можно! — даже обиделась Надя, пряча газету под пальто.
До́ма она позвала Аню:
«Я газету принесла и книги. Если хочешь — приходи!»
Аня обрадовалась. Когда все расселись, Надя прочитала вслух газету и вытащила книгу.
«Я старалась взять такую, чтоб была всем понятна. И, мне кажется, «Чук и Гек» Гайдара заинтересуют всех».
И книга действительно захватила их. Несколько раз Надя порывалась закрыть ее, уложить ребят, но это было невозможно. Аня тихо брала ее за руку и умоляюще говорила: «Читай дальше!».
И только окрик тети Саши: «Анна, из-за тебя я просплю завтра!» — заставил девушку оторваться от книги. Надя и не знала, какую большую радость доставила она слепой!
Теперь все вечера она читала вслух, и сменяла одну книгу на другую.
Аня тоже старалась облегчить жизнь подруги. Но не любила, когда ее благодарили. Сердито говорила:
«Разве ты не так бы поступала? У всех у нас общее горе. Я прежде неверно думала… какой-то лишней себя считала, сторонилась от жизни. Уверяла себя: без глаз ничего нельзя сделать. А теперь я словно переродилась. Нашла свое место. Работаю целый день, и всё мне кажется мало. И слепота уже не так мучает…»
Надя, как и все в колхозе, готовилась к великому празднику Октябрьской революции. Она всё прибрала в своей комнате и начала мыть пол у Ани. В это время пришла тетя Саша.
«Вот умница! — похвалила она девочку. — Анна ребят купает, запоздает сегодня. А я вот забежала на минутку, порадовать тебя хочу, Надюша! Марья Кузьминична вернулась из города: рассказывает, что заходила в больницу, матери твоей гостинцев колхозных свезла и с доктором поговорила».
Бросив мокрую тряпку, Надя подбежала к хозяйке:
«Как мамочка чувствует себя? Только правду скажите, тетя Саша!»
«Да лучше, лучше твоей маме! Через недельку, говорят, вернется к вам».
Надя вспыхнула от радости. По-ребячьи подпрыгнув, она обняла тетю Сашу и осыпала ее поцелуями.
«Пусти, пусти, озорная! Меня доярки ждут», — улыбаясь, говорила тетя Саша. Она и сама радовалась не меньше, чем Надя.
Седьмого ноября выдался ясный, морозный день. Ребята с утра убежали кататься с горы. Вместо санок сделали из досок ледянки. С грохотом носились с высокого пригорка, политого водой. Мороз им был нипочем! Раскрасневшиеся, со смехом взбирались на гору. Когда мчались вниз — дух захватывало! Красное солнце едва показалось и опять спряталось в холодной мгле.