Страница 43 из 64
Балаванта прабху начал собираться, принес в храм все свои столярные инструменты, со всеми попрощался. У жены взял согласие на кремацию и уехал во Вриндаван.
Когда я тоже сюда приехал и встретился с ним, то он сказал, что скучает по алматинским яблокам и прасаду. Я привез ему письмо от его жены. Это было примерно через месяц после его отъезда в Индию. Он сказал, что ему стало лучше, и что он собирается ехать обратно, в Казахстан. Но я съездил в Бомбей к Гопалу Кришне Махараджу, его Гуру, спросил у него, стоит ли Балаванте возвращаться в Алмату. Махарадж строго запретил. Когда я вернулся во Вриндаван и рассказал Балаванте об этом разговоре, то он сразу смирился и принял совет духовного учителя. А через несколько дней сюда приехал и сам Гопал Кришна Госвами. Его ученик оставил тело рядом со своим духовным учителем, в его присутствии. Это случилось в сентябре 1994 года. В той комнате, где он оставил тело, в храме Кришна-Баларама Мандире сейчас сто восемь шалаграм, алтарь.
Многие садху Вриндавана, живя здесь подолгу, имея деньги, связи, учеников, родственников, надеются, что оставят тело именно здесь. Но не всегда так происходит. Родственники и ученики, заботясь и желая вылечить человека, вывозят его из Вриндавана. Был шанс оставить тело во Врадже, а увезли — и все... Тому кто не готов, Шримати Радхарани не даст такой возможности. Балаванта прабху достиг совершенства жизни, оставил тело в самом святом месте вселенной, откуда путь на Голоку Вриндавану.
Анджана дас
Матаджи Валлабха Чайтанья
Матаджи Валлабха Чайтанья была преданной из Ленинграда. Она была очень искренняя, и я помню, что был очень смущен, когда она читала свое подношение - стихи Господу Чайтанье на одном из праздников.
Это было настолько лично и искренне написано, что я, тогда еще совсем начинающий преданный, был страшно смущен. Такое количество любви и преданности потрясло меня.
Тогда мы все общались как-то близко, не то чтобы не было никаких проблем между преданными, проблемы были, но, все равно, общение было близкое. Преданных тогда было мало, а преследование со стороны властей очень сплачивало всех нас.
Потом, позже, когда уже в Санкт-Петербурге открылось вайшнавское кафе, матаджи Валлабха Чайтанья приходила туда после своей работы и совершенно безвозмездно работала за стойкой. Она была очень открытым интеллигентным человеком. Я часто видел, как она разговаривает с посетителями, и потом, спустя годы, когда она уже оставила тело, люди все еще спрашивали: «А где та женщина, которая работала у вас за стойкой?»
А потом она заболела раком. Я ходил к ней в отделение, где лечили таких больных, приносил ей прасад. Однажды принес свой альбом с фотографиями преданных. Она была очень счастлива. Сказала, что лечение очень болезненное, но в целом была достаточно бодрой.
Пройдя курс лечения, матаджи Валлабха Чайтанья поехала в Индию вместе с преданными. Потом преданные рассказывали, что в поезде, где была сильная жара и все устали, Валлабха Чайтанья деви даси, фактически смертельно больная, помогала другим здоровым преданным.
Она побывала в Индии и вернулась. После лечения прошел целый год, и врачи в онкологическом диспансере очень удивились, так как все, кто лечился с ней и находился на той же стадии, уже давно умерли.
Болезнь прогрессировала, и матаджи Валлабха Чайтанья снова поехала в Индию вместе с еще одной матаджи из Санкт-Петербурга, которая помогала ей. Она оставляла тело во Вриндаване, там было много старших преданных, там были Киртирадж прабху и Дина Бандху прабху, который пел ей киртан.
Так она оставила тело во Вриндаване, в Святой Дхаме. Ее духовный учитель сказал, что она вернулась к Богу. Ученики тогда спросили Гуру, откуда он это знает, на что он ответил: «Вы недооцениваете своего духовного учителя».
Деваршират дас
У преданной из Санкт-Петербурга Валлабхи Чайтаньи деви даси обнаружили рак. После этого она прожила два года, два года тяжелых испытаний...
Привезли ее во Вриндаван оставлять тело, но состояние ее было таким, что вообще не понятно, собирается она умирать или нет. То ей плохо, и проходится нести ее на руках, то сама бегает и ест все подряд. То катается по полу от боли, и цвет лица страшный, то вдруг почувствует себя здоровой. Мы пытались понять, что же нам делать. То ли увезти ее домой, то ли оставить во Вриндаване. Если оставлять, значит нужны деньги. Привели местного врача, он посмотрел и сказал: «Улучшение кажущееся, уже скоро умрет». Привели другого: «Нет, она не оставит тело еще год». Обратились к третьему: «Либо оставит тело, либо нет». Мы были сбиты с толку. В России не принято получать такие противоположные диагнозы.
Потом астролог посмотрел ее руку и сказал: «Увозите ее, сейчас она не умрет». Оставалось полагаться на Кришну. Решили: если к моменту отъезда ей будет плохо — оставим, если нормально — увезем. Ей стало лучше. Довезли ее до Москвы, а она уже ходить не могла. В Санкт-Петербурге ее с поезда сразу отправили в больницу. Лечили. От человека остаются одни кости от этого лечения. Но Валлабха Чайтанья деви даси дожила до следующей Гаура-пурнимы.
И снова я с ней поехал, так получилось. Она попрощалась с родственниками, взяла какие-то ценные вещи, часы, серебряные вилки, надеясь все это в Индии продать, чтобы были деньги. Но на таможне все это отобрали как контрабанду. Вдобавок еще и подвергли унизительному обыску, думая, что на себе она тоже что-то пытается провести. И ей пришлось все это пережить. Она говорила: «Я понимаю, Кришна просто освобождает меня от всего. Я еду во Вриндаван».
Мы были все тогда фанатики и не знали, как ей помочь. Все наши беседы сводились к тому, что она должна повторять Харе Кришна. Но когда она ощущала боль, мы не знали, колоть ей обезболивающие или нет, может, это невежество какое-то.
В Майапуре я стал много обманывать, чтобы не платить за нее. Народу там много, никто не заметит. Выдали талоны на прасад, я пошел за деньгами и мне пришла в голову мысль: за всех заплатить, а за нее — нет. И оставить эти деньги ей на Вриндаван. В регистратуре я не заплатил за ее прасад и проживание. Так и произошло — никто ничего не заметил.
В Майапуре тогда довольно долго жила одна питерская преданная. У нее не было денег, она жила там, как нищая, и меня попросили о ней позаботиться. Когда я увидел ее, то поразился — она была такая же тощая, как нищие в Индии. И тут встретился мне один преданный, он всегда заботился о русских. Я поговорил с ним: «Вот наша преданная, полгода тут живет, занимается служением». И он мне сказал: «Не плати за нее, раз полгода здесь служением занимается, то не нужно платить. Только никому не говори, что я так сказал». Я подумал: «Наверное, Сам Кришна говорит через его уста». Итак, я два раза обманул и все время пребывания в Майапуре думал об этом.
У меня было впечатление, что матаджи Валлабха Чайтанья оставит тело вот-вот. Пошел к своему «джи-би-си», а он мне говорит: «С чего ты взял, что она сейчас умрет?» Я отвечаю: «Ну, она же с родственниками простилась». А он мне: «Ну, с тобой же она еще не простилась». Я тогда подумал, что столько усилий, обмана, а, может, все попусту.
Как только мы покинули Майапур, я сразу же заболел. У меня была страшная ангина. Я окунался в Ямуну и чувствовал себя здоровым, но, придя домой, снова падал. Температура страшная, рвало, боль такая. Наши матаджи приходили, делали мне имбирный чай, думали, что он мне поможет. Я подумал, что сам должен тут тело оставить. У меня уже бред какой-то начинался. Думал, все в порядке, очищаюсь, грехи уходят. Мне нужно было позаботиться о матаджи Валлабхе Чайтанье.
Однажды прибегают матаджи, которые с ней жили, сильно испуганные, и говорят, что, кажется, она умирает. Я помчался туда, не понимая, что я должен делать. Она лежала тихо и была абсолютно белого цвета. Я так удивился, как это человек может так выглядеть? Потом начала кататься по полу от боли, и все матаджи от страха разбежались. Искали врача для нее. Я подумал, что с ней нужно кого-то оставить. Потом схватился за голову: «Где же я денег возьму?» Мы там уже практически есть перестали, собрали все, что у нас оставалось, но, все равно, не хватало. Нужно было оставить 1000 рупий, для нас это были большие деньги. Неизвестно, сколько ей еще суждено прожить, и на кремацию тоже нужны будут деньги.