Страница 77 из 90
Чуть не каждую неделю на международном горизонте появлялась новая ужасная «угроза войны». Министры, дипломаты, члены конгресса и генералы неумолчно твердили о «мировом кризисе», об «угрозе России всеобщему миру» и о настоятельной необходимости «соответствующих оборонительных мероприятий».
«Атмосферу, которая царит в Вашингтоне, — писали Джозеф и Стюарт Олсопы в «Нью-Йорк геральд трибюн» 17 марта 1948 г., — уже нельзя назвать послевоенной. Говоря откровенно, это — атмосфера кануна войны… почти всякий считает сейчас вполне вероятным, что война начнется в ближайшие месяцы».
Обследование общественного мнения, проведенное институтом Гэллапа, показало, что 73 % американских избирателей уже верили в неизбежность третьей мировой войны[111].
«В своей политике Соединенные Штаты руководствуются военно-стратегическими соображениями, — писал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс» 8 августа 1947 г., то есть менее чем через 2 года после победы над Японией. — В основе всех мероприятий лежат исключительно стратегические мотивы. Пока еще ведется только политическая и экономическая война… Война в подлинном смысле этого слова начнется лет через 10, возможно — через 15, а может быть, и через 5».
Перечислим некоторые из важнейших событий 1947–1949 гг., в которых нашли отражение военно-стратегические соображения, определяющие политику Соединенных Штатов.
26 мая 1947 г., ровно через 2,5 месяца после провозглашения «доктрины Трумэна», президент представил на рассмотрение конгресса «план обороны американского континента». Этот план предусматривал модернизацию и стандартизацию снаряжения и методов подготовки армий стран Латинской Америки и Канады под руководством Соединенных Штатов.
2 июня 1947 г. «Совещательная комиссия при президенте по вопросам всеобщего военного обучения» предупредила, что «будущая война разразится с катастрофической внезапностью и разрушительной силой». Комиссия потребовала создания на случай возникновения «чрезвычайных обстоятельств военного времени» специальной армии, включающей всех обученных людей в стране, и введения всеобщего военного обучения молодежи.
5 июня 1947 г., выступая с речью в Гарвардском университете, государственный секретарь Маршалл выдвинул программу американской помощи Европе, которая в дальнейшем получила название плана Маршалла.[112]
26 июля 1947 г. президент Трумэн подписал «закон о государственной безопасности», которым учреждался «Национальный военный совет», а руководство всеми вооруженными силами объединялось в руках министра обороны. На этот новый пост президент назначил бывшего министра военно-морского флота Джемса В. Форрестола.
12 января 1948 г. в своем послании конгрессу по вопросу о бюджете президент Трумэн потребовал ассигнования на оборону Соединенных Штатов и на субсидии иностранным государствам 18 034 млн. долларов. Как сообщил журнал «Юнайтед Стейтс ньюс», «на пять статей бюджета, имеющих непосредственное отношение к подготовке войны, приходится 79 % всех ассигнований».
6 мая 1948 г. после прений, во время которых председатель сенатской комиссии по ассигнованиям Генри Стайлс Бриджес назвал Советский Союз «единственным возможным врагом» Америки, сенат одобрил увеличение числа авиационных групп до 70.
24 июня 1948 г. президент Трумэн подписал законопроект, санкционировавший первый в истории Америки призыв в армию в мирное время.
13 ноября 1948 г. министерство обороны опубликовало подробный план оборонных мероприятий, проводимых по линии гражданского населения. В плане выдвигалось требование мобилизовать 15 млн. мужчин и женщин, «обученных и готовых выполнять свои задачи в случае нападения противника с применением любого оружия».
20 июня 1949 г. президент Трумэн подписал «закон о центральном разведывательном управлении», окрещенный «шпионским законом». Из «соображений безопасности» даже члены конгресса не были ознакомлены со многими деталями этого закона (условия, обеспечивающие сохранение «военной тайны», план засылки американских разведчиков в иностранные государства; меры, облегчающие вербовку шпионов из числа иностранцев, как, например, нераспространение обычных правил иммиграции на иностранцев, которые могут оказать «содействие американской разведывательной деятельности», и т. д.) Центральному разведывательному управлению были предоставлены такие обширные полномочия, что даже газета «Нью-Йорк таймс» предостерегала против возможных опасных последствий этого законодательного акта. Используя его, говорила газета, «правительство в силу своей неспособности или под влиянием военной истерии может зайти слишком далеко в ограничении гражданских свобод».
25 июля 1949 г. президент Трумэн подписал Североатлантический пакт, являющийся договором о «взаимной помощи против агрессии» между двенадцатью «северо-атлантическими нациями», в том числе Данией, которая омывается водами Северного моря, и Италией, расположенной на Средиземном море. Сразу же после подписания пакта Трумэн направил конгрессу послание, предлагавшее одобрить «программу военной помощи», которая предусматривала ассигнование 1450 млн. долларов на вооружение европейских участников Североатлантического пакта, а также Ирана, Филиппин и Южной Кореи, «передачу им некоторого количества необходимого военного снаряжения и… предоставление специалистов для оказания помощи в отношении производства и применения военного снаряжения и обучения личного состава».
По словам министра обороны Луиса Джонсона, «основная цель» Северо-атлантического пакта заключалась в следующем: предотвращение войны и обеспечение максимальной боеспособности стран, подписавших пакт, если предотвратить войну не удастся. В интерпретации члена палаты представителей от штата Миссури Кларенса Кеннона это звучало несколько грубее:
«Мы сотрем с лица земли жизненно важные центры противника, а затем предоставим нашим союзникам послать свои армии, своих сыновей — а не наших, — чтобы оккупировать завоеванную нами территорию. Заключив Атлантический договор, мы получили базы, и теперь нам нужны только самолеты, чтобы доставить бомбы к месту назначения».
Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» писала в передовой:
«Довольно чепухи и притворства! Признаем, что, заключив договор, мы создали военный союз, целью которого является война с Советской Россией».
Рост военной истерии в Соединенных Штатах сопровождался и ростом числа требований немедленно начать «оборонительную войну» против Советского Союза. Газеты, военные и политические журналы стали помещать десятки статей, наглядно разъясняющих стратегию и тактику атомного наступления на Россию.
Типичным примером подобных военных выкладок могут служить две пространные статьи бывшего начальника штаба американских военно-воздушных сил генерала Спаатса, опубликованные в июньских номерах журнала «Лайф» за 1948 г. «Может показаться циничным, — писал Спаатс в начале своей первой статьи, — что солдат, только что закончив одну войну, начинает планировать другую». После этого вступления он изложил в общих чертах свой план нападения на Советский Союз, утверждая, что «прицельные бомбардировки десятка русских промышленных центров общей площадью в несколько сот квадратных миль окончательно подорвут индустриальную мощь России».
«Прежде всего нужно ответить на вопрос, можно ли добраться до уязвимых центров русской промышленности, — писал он. — В настоящее время это определяется радиусом действия бомбардировщика Б-29, который после усовершенствований, внесенных в конструкцию этого самолета после войны, превышает 2000 миль…» Тут же генерал подсказывал читателю ответ на свой вопрос:
«Возьмите глобус и бечевку, длина которой должна соответствовать по масштабу расстоянию в 2000 миль; затем закрепите булавкой один конец бечевки в точке, где находится Москва, а свободным концом очертите окружность. На западе в ее пределах окажутся Британские острова и часть Исландии, на юге — часть Северной Африки. Проделайте то же самое, взяв за центр Магнитогорск на Урале. На юге свободный конец бечевки захватит Ирак, Иран и северную часть Пакистана вплоть до Карачи. Если закрепить один конец бечевки где-нибудь между Украиной и Поволжьем, то другой ее конец пройдет через Англию, Францию и Северную Африку. Если проделать такую же операцию, взяв за центр Баку на Кавказе, в пределах круга окажутся часть Индии, Саудовская Аравия и часть Европы. Кроме того, новый быстро растущий промышленный район находится в Сибири, где проходит двухколейная Сибирская железнодорожная магистраль. Бомбардировщики Б-29 могут долететь до этих мест с баз, расположенных в Китае и Японии».
111
Рост военной истерии сопровождали и в немалой степени ее разжигали сенсационные судебные процессы «тайных советских агентов», якобы повинных в заговорах против безопасности Соединенных Штатов.
26 марта 1946 г. Федеральное бюро расследований подняло страшный шум по поводу ареста русского офицера, лейтенанта Николая Редина, прикомандированного к советскому консульству в Сан-Франциско. ФБР обвинило Редина в шпионаже с целью получения сведений о плавучей базе эсминцев американского флота «Иеллоустон», которая должна была принять участие в испытаниях атомной бомбы у атолла Бикини. На суде ни одно из обвинений, выдвинутых против Редина, не было доказано, и 17 июля 1946 г. он был оправдан.
В феврале 1947 г. во всех американских газетах появились крикливые сообщения о том, что «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности» выследила и вызвала на допрос «главного агента Кремля в Соединенных Штатах», «руководившего атомным шпионажем красных». Оказалось, что при этом имелся в виду эмигрант-антифашист, член германской коммунистической партии, журналист Герхарт Эйслер, проживавший в Америке с 1941 г. В конце 1946 г. он собирался вернуться в Германию, но выданная ему выездная виза была внезапно аннулирована. На заседании комиссии Эйслер попросил разрешения огласить краткое заявление. Этого ему не разрешили, и тогда он отказался давать показания. За это его впоследствии признали виновным в «неуважении к конгрессу». После повторных отказов в разрешении на выезд Эйслер в мае 1949 г. укрылся на польском пароходе «Баторий» и вернулся в Германию. Никаких доказательств того, что Эйслер был советским шпионом или участвовал в заговоре против правительства Соединенных Штатов, никто никогда не представлял.
13 августа 1947 г. на первых страницах газет «Нью-Йорк уорлд телеграм» и «Сан» появились сообщения о начавшихся в Нью-Йорке чрезвычайно важных закрытых заседаниях федерального Большого жюри, расследовавшего дело «крупнейшей шпионской организации», в которую якобы входили руководители американской коммунистической партии и профсоюзов и советские агенты. Вопреки этому сенсационному сообщению, ни тогда, ни позднее такая организация не была обнаружена.
3 августа 1948 г. «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности» заслушала показания бывшего коммуниста, старшего редактора журнала «Тайм» У. Чемберса. Так началось одно из самых сенсационных «шпионских дел», освещавшееся в печати, по радио, в кинохронике и по телевизионной сети. Этот тип, сознавшийся в лжесвидетельстве, охарактеризованный на суде двумя известными психиатрами как психопат, показал, что перед войной он был «связистом советской шпионской организации». В числе лиц, якобы передававших ему секретные сведения, Чемберс назвал бывшего ответственного работника государственного департамента Алджера Хисса, который в свое время состоял советником Рузвельта в Ялте и был секретарем конференции в Думбартон-Оксе и Сан-Франциско. На заседании федерального Большого жюри Хисс отверг обвинение, выдвинутое Чемберсом, и за это был обвинен в лжесвидетельстве. Первый процесс Хисса, состоявшийся летом 1949 г., окончился тем, что голоса присяжных разделились поровну. Тогда некоторые члены конгресса потребовали проверки биографии самого судьи, а газеты опубликовали протоколы голосования присяжных. Присяжные, голосовавшие за оправдание Хисса, стали получать угрозы по телефону и в письмах. Было назначено новое слушание дела с новым составом присяжных, и 25 января 1950 г. Хисс был признан виновным и приговорен к тюремному заключению на 5 лет.
Не меньшая шумиха была поднята в печати и вокруг «дела» Коплон и Губичева. Сотрудница министерства юстиции Джудит Коплон и советский гражданин Валентин Губичев, сотрудник постоянного секретариата ООН, были арестованы в Нью-Йорке 24 марта 1949 г. В сумке Коплон агенты ФБР обнаружили документы, имевшие отношение к «национальной обороне». Как утверждала впоследствии Коплон, эти документы были ей подсунуты. В числе их были секретные доклады ФБР, в которых выдающиеся деятели американского кино и литературы обвинялись в принадлежности или сочувствии к коммунистической партии. Коплон судили в Вашингтоне по обвинению в хищении секретных правительственных документов в целях оказания помощи иностранной державе. Хотя обвинение и не сумело доказать, чго она намеревалась передать эти документы Губичеву, 1 июня 1949 г. суд приговорил ее к тюремному заключению сроком на 10 лет. Второй процесс, на котором в качестве обвиняемых выступали и Коплон и Губичев, начался в ноябре. Уже в начале процесса сотрудники ФБР, отвечая на вопросы защиты, признали, что не более, не менее как 81 агент полиции незаконно занимались подслушиванием телефонных разговоров и что в их собственных донесениях содержалось много неверных утверждений. Как писал 30 января 1950 г. журнал «Ньюс уик», адвокату обвиняемых Абрахаму Померанцу «удалось доказать, что, хотя агенты ФБР и не лжесвидетельствовали, описывая, каким образом их учреждение подслушивает теле фонные разговоры, этого нельзя сказать об остальной части их показаний».
9 марта оба обвиняемых были признаны виновными и приговорены к тюремному заключению сроком на 15 лет. По предложению государственного департамента Губичев выехал из США.
112
В конце 1948 г., когда еще не прошло и года со времени вступления в силу «программы восстановления Европы», один из владельцев «Кайзер-Фрезер атомобил корпорейшн» Джозеф У. Фрезер заявил на пресс-конференции в Риме, что «план Маршалла оказался целесообразным с военной точки зрения, но никуда не годится как коммерческое предприятие». В течение 1948–1949 гг. на помощь Европе было ассигновано свыше 10 млрд. долларов, но, несмотря на это, объем американского экспорта резко сократился. Более того, в странах, охваченных планом Маошалла, безработица росла все более быстрыми темпами. За 1948 г. число безработных во Франции почти удвоилось, в Италии достигло почти двух миллионов, в Западной Германии — примерно такой же цифры.
Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс» писал 27 января 1950 г.:
«Доктрина Трумэна умерла и похоронена… План Маршалла близок к краху…
Теперь положение уж не таково, каким оно было сразу после войны, когда Соединенные Штаты при помощи долларов могли пытаться устроить мир по своему вкусу. Первым ударом для них оказалась победа коммунистов в Китае, вторым — бюджетный дефицит в самих Соединенных Штатах. Невольно возникает мысль, что прошло время, когда Соединенные Штаты могли делать с миром все, что им заблагорассудится».