Страница 73 из 152
— Я лишаю вас слова! — снова закричал председатель.
Звонок председателя звонил не переставая, но голос Сапегина был хорошо слышен:
— Американские поджигатели новой войны уже не довольствуются гнусными биологическими средствами борьбы для уничтожения культурных растений. Они применяют еще более отвратительное биологическое оружие, используя бубонную чуму, холеру и других возбудителей страшных болезней для уничтожения людей, борющихся за свою свободу, за свою родину!
Из зала раздался крик:
— Это красная пропаганда!
— Я обвиняю… — Голос Сапегина потонул в скрежете глушителя.
Мощный радиоглушитель, скрытый в трибуне, взревел, заглушая речь советского ученого. Делегаты заткнули уши. Некоторые вскочили и что-то кричали, обращаясь к председателю. Тот продолжал нажимать кнопку глушителя. Видимо, к конгрессу заранее «хорошо подготовились».
Над председательским местом вспыхнула электрическая надпись: «Перерыв». Радиоглушитель умолк. Профессор Сапегин воспользовался паузой.
— Мы предлагаем заключить международный пакт, объявить биологические средства борьбы, направленные на уничтожение культурных растений и животных, вне закона, подобно тому как должна быть запрещена и атомная бомба! — громко, на весь зал, прокричал профессор.
Снова заревел глушитель.
Как только профессор Сапегин сошел с трибуны, его окружили остальные члены советской делегации. Егор шел впереди, Роман — позади, Анатолий сбоку. Так шли они вместе с другими к выходу.
Одни аплодировали, другие выкрикивали оскорбления. Большинство делегатов все еще сидели в креслах, перепуганные и подавленные услышанным.
Громче всех аплодировали Джонсон и Вильям Гильбур.
— Вы с ума сошли! — услышал Гильбур злобный голос над ухом, и чьи-то пальцы сжали его плечи.
Гильбур оглянулся и увидел взбешенного Дрэйка.
— Завтра воскресенье, — сказал Дрэйк. — Конгресс не работает. Вы пригласите Сапегина и его помощников к себе под тем предлогом, что вы хотите показать советским делегатам кооперативную ферму.
— Я не предупредил жену…
— Не надо. Повара и гостей пришлю я. Ступайте к Сапегину и выразите восхищение его речью, но так, чтобы ваших восторгов не слышали другие!
— Вы замечательно говорили! — сказал Роман, когда они вышли из зала.
— Вы предсказывали бой, так и вышло, — заметил Егор.
— Потом поговорим! — оборвал их Сапегин.
Подали машины. Советские делегаты молча вернулись в гостиницу.
— А что, если нам прокатиться и посмотреть город? — предложил профессор после обеда в ресторане гостиницы.
Пока они обсуждали, куда ехать, показался портье вместе с полным, рослым американцем.
— Я — Вильям Гильбур, дядя Аллена Стронга. Я хотел с вами познакомиться, — сказал тот, протягивая большую мозолистую руку.
Сапегин встал и вежливо поздоровался с ним. То же сделали остальные.
— Вы хорошо выступали, правильно, — сказал Гильбур. — Жаль, что Аллен где-то в Южной Америке…
— Значит, все разговоры о его болезни ложь?
Гильбур смутился и покраснел.
— Очень жаль, — прервал неловкое молчание Сапегин. — Мне бы хотелось повидать профессора Стронга именно теперь.
— Я приглашаю вас завтра к себе, — сказал Гильбур. — Посмотрите поля американского фермера. Правда, у меня сейчас хвастать особенно нечем — от «фитофторы специес» погиб картофель. Но овощи хороши…
— А откуда «фитофтора специес»?
— Заразили! — вдруг в сердцах крикнул Гильбур и осекся.
Он испуганно оглянулся по сторонам. Портье стоял в стороне и делал вид, что не слушает.
Сапегин поблагодарил. Молодые люди с любопытством смотрели на американского фермера. Гильбур пожал руку Сапегину, секунду помедлил, и Егору, стоявшему ближе всех, послышалось, что он прошептал: «Не приезжайте!»
— Благодарю вас! — сказал, улыбаясь, Сапегин и отказался приехать завтра, но обещал в ближайшие дни выбрать время.
Егор испытующе посмотрел на своего учителя и увидел в его глазах немое предостережение. Гильбур ушел.
— А пока пройдемся по городу, — предложил Анатолий.
Они пошли пешком.
Мальчишки-газетчики с экстренными выпусками газет в руках кричали:
— Советский профессор угрожает всему миру биологической войной!
— Какие негодяи! — сказал Роман возмущенно.
Они прошли через весь парк, не обольщаясь «развлечениями» в виде механических гадалок, механических бильярдов и механических лотерей, и вышли к стоянке такси.
К ним приблизился водитель одной из машин.
— Извините, — сказал он, обратившись к профессору, — я шофер. Если вы хотите прокатиться — посмотреть город и окрестности, очень прошу, возьмите мое такси.
Сапегин испытующе посмотрел в глаза шоферу. Рослый, с крупным открытым лицом, он казался простым и честным малым. Впрочем, наружность бывает обманчива. Но так как выбор такси все равно был бы случайностью, то Сапегин согласился. Советские делегаты сели в предложенную машину и поехали.
Улицы города ничего примечательного не представляли. Пригород оказался гораздо интереснее. У океана виднелся ряд белых кабин для туристов и густые ряды сверкающих на солнце трейлеров — этих передвижных дач. На пляже царило оживление. Здесь были и толстые дельцы с сигарами в зубах, в костюмах пастельных тонов, и девушки в светлых платьях, с тщательно завитыми волосами и кроваво-красными ногтями на ногах.
Потом показался целый негритянский поселок, жители которого обитали в старых, разбитых автомобилях. Надпись на грузовом автомобиле гласила: «Сдается внаем теплая постель».
— Америка на колесах, — сказал шофер.
— В этих «трейлерах», — пояснил профессор, — треть населения Америки, не имея постоянного жилья, двигается по стране в поисках работы.
По бокам шоссе потянулись холмы, изглоданные землечерпалками, и вырисовались очертания огромных корпусов. Вокруг них была возведена прочная ограда вышиной в двенадцать футов и длиной мили в три. Поверху ограды тянулся тяжелый кабель, через который, судя по изоляторам, проходил сильный ток. Вдоль всей ограды были устроены на уровне человеческого роста бойницы, каждая по четыре дюйма в поперечнике. Вдоль изгороди тянулись рвы и виднелись металлические контуры шлангов, по-видимому для воды. Все это было окружено сотнями дуговых фонарей и прожекторов. Часть построек была отделена рвом и мостом, на котором стояли часовые.
— Эта тюрьма хорошо охраняется, — заметил Анатолий.
— Это заводы Мак-Манти! — сказал шофер и добавил: — В разных пунктах заводов установлены фотоаппараты для снятия моментальных снимков с тех, кто появляется на территории завода, и для дальнейшего установления их личности. На Гемстедовских заводах бронированные катера с пулеметами употребляются для перевозки штрейкбрехеров. Здесь же для этого дела пускают в ход бронированные машины. «Корпоративная вспомогательная компания» поставляет вооруженных наемников для провокаций и насилия.
— Зачем вы все это нам говорите? — холодно спросил профессор.
— Я знаю, с кем имею дело, — ответил шофер и дружелюбно улыбнулся.
— А кто же мы? — настаивал профессор.
Шофер молча вынул из кармана сложенную газету и протянул Сапегину. Там крупным планом был помещен снимок всей советской делегации.
— Вы не боитесь большевиков? — поинтересовался Роман.
— Мы уже привыкли жить на американском вулкане и прекрасно знаем, что нам, рабочим, грозит опасность не со стороны коммунистов.
— Довольно, Роман! — заметил Максим Иванович по-русски.
Роман замолчал.
— Вы думаете, я шпион Мак-Манти или провокатор? — сказал шофер.
Пассажиры молчали.
— Я простой шофер, — продолжал он. — Я подписал воззвание сторонников мира. Я знаю от наших ребят, что вы на самом деле говорили на конгрессе. Мы, простой народ, боимся монополистов!