Страница 134 из 152
— Этих гротов не найдет никто из посторонних. Они закрыты зеленью… даже змей напустили. В благодарность за это вы могли бы меня поцеловать. — И Джек улыбнулся, довольный своей шуткой и ожидая, как это воспримет Бекки.
— А не лучше ли их уничтожить? — спросила Бекки.
— Зачем? Сегодня ночью и завтра ночью жуков отвезут на плантации.
— Далеко?
— Далеко! На один из Тысячи островов… Так поцелуете?
— Вы что, Джек, пьяны?
— От счастья видеть вас!
— В таком случае, мой уход вас протрезвит. Я не хочу, чтобы нас видели вдвоем!
— Но мы встретимся? — спросил Райт, на этот раз серьезно.
— Обязательно! — обещала Бекки.
Она позвала Егора и Анатолия и пересказала им разговор с Райтом.
— Бекки, — сказал Егор, беря девушку за руку, — простите меня за недоверие!
— И меня простите, — добавил Анатолий.
— Мюллер требовал фактов, он их получит! — решительно заявил Егор.
Комиссия не спеша осматривала ангар за ангаром. В некоторых проводились опыты по борьбе с вредителями.
— Теперь вы подпишете акт: филиал Института Стронга не занимается плохими делами! — самодовольно повторял Мюллер.
Оставив Анатолия и Бекки, Егор присоединился к Сапегину. В нескольких словах шепотом он передал ему все услышанное им от Бекки.
— Мы сейчас же все разыщем и поймаем их с поличным на месте преступления! — закончил Егор.
— Позови ко мне девушку и Анатолия, а сам иди к членам комиссии, распорядился Сапегин.
Когда Анатолий и Бекки подошли к Сапегину, он спросил:
— Анатолий, соли фосфора и фосфористый водород у тебя с собой?
— Обязательно! Они в саквояже, в машине.
— Бекки, ваш знакомый может дать этой соли в корм жукам, в гроте? спросил Сапегин.
— Нет, Джек Райт для этого не годится.
— Тогда и мой план не годится! — огорченно сказал Сапегин. — Мне давно хотелось поговорить с вами, Бекки. Я не был лично знаком с вашим отцом, но мы знали друг друга по трудам, обменивались изданиями. За что, собственно, он получил премию?
— Раньше я знала, а теперь не знаю, — грустно ответила Бекки. — Не буду же я вам повторять газетную ерунду!
— И не надо, — сказал Сапегин. — А не было ли среди изобретений вашего отца какого-нибудь особо секретного открытия, которым могли бы заинтересоваться господа типа Луи Дрэйка? Не находил ли он каких-либо особо вредных жуков?
— Отец никогда не говорил мне об этом. Я ведь воспитывалась в Канаде. А когда приехала к отцу, то увидела перед собой скрытного, молчаливого и очень несчастного человека. Он тратил свои доллары на опыты, колледж не давал ни цента. Он брал деньги на опыты даже у меня, когда я получала призы за стрельбу.
— Меня очень удивило, когда Лифкен стал профессором, а ваш отец остался доцентом. Но я не пойму, почему его держали в черном теле? Я понимаю, вы дочь, но…
— Нет, я не дочь! — горячо отозвалась Бекки. — То есть я дочь, но я не хочу быть дочерью. Нет, я не то говорю… совсем, совсем не то… Это все ужасно! Я сама не знаю, что и думать. Я получила от него очень странное письмо, в котором половина строчек зачеркнута… Я ничего не понимаю… У нас, американцев, не принято говорить о служебных делах в семье. Но я не думала никогда, что отец способен на это… я верю в то, что чем скорее мы откроем правду о деятельности института, тем лучше будет отцу. Я знаю, что он всегда мечтал спасти человечество от голода. Он всегда был честным, стойким — и вдруг эта инструкция о заражении плантаций!
— Какая инструкция? — быстро спросил Сапегин.
Бекки кратко рассказала, что она приехала сюда, чтобы восстановить честь института, а значит, и честь отца. Случайно она нашла секретную инструкцию Института Стронга о том, как производить заражение плантаций…
— Я вам достану ее на обратном пути, — обещала Бекки. — Ганс Мантри Удам сказал, что они достали еще две инструкции.
— Очень хорошо! — обрадовался Сапегин. — Но как это удалось?
— Один родственник Ганса Мантри Удама работает в этом филиале.
— Еще лучше! Не мог бы он накормить насекомых в гротах одним порошкам и разбить там маленькую стеклянную пробирку?
— Вы хотите уничтожить насекомых? — опросила Бекки.
— Ни в коем случае! — возразил Сапегин. — Благодаря предложенному мной способу мы сможем обнаружить происхождение жуков. У нас имеется довольно обычный аппарат для научных исследований. Мы применяли его в Восточной Германии для изучения миграции насекомых. Как член комиссии я вправе использовать любую аппаратуру. Вот мы и определим происхождение жуков.
— Не понимаю, — созналась Бекки.
— Этот порошок, — сказал Сапегин, — дает нам возможность видеть, но не глазами. Ведь самый факт обнаружения в гротах хотя бы и очень больших количеств вредителей еще не дает основания обвинить в заражении. А если мы установим, что жуки, обнаруженные на плантациях, ведут свое происхождение от всей их массы, находящейся сейчас в гроте, это и будет неопровержимым доказательством. Как бы узнать, где эти гроты? Найти их в тропическом лесу — дело очень и очень трудное, почти невозможное.
— Родственник Ганса Мантри Удама сделает все, что пойдет на благо Индонезии.
— Жуки уничтожают растительность прежде всего на землях крестьян?
— Да, Джек говорил, что жуков собираются сейчас отправить на один из Тысячи островов.
— Действуйте быстро и энергично! — сказал Сапегин.
Бекки сообщила Скотту, что она покидает институт и уходит погулять с советскими делегатами. Скотт охотно согласился.
Бекки, Егор и Анатолий ушли, весело болтая, а Сапегин присоединился к членам комиссии.
Мюллер пригласил членов комиссии «заморить червячка».
На стол были поданы различные блюда индонезийской кухни, фрукты. В спиртных напитках недостатка не было.
Лифкен был очень обеспокоен, обнаружив за столом четыре стула незанятыми. Хотя Сапегин был налицо, но не было ни его помощников, ни Бекки Стронг, ни Ганса Мантри Удама. Лифкен сказал об этом Скотту. Тот посоветовал ему не беспокоиться, прочел молитву и благословил пищу.
Племянник Ганса Мантри Удама ожидал их дома. Он встретил гостей, потом увел дядю в лес. Возвратились они очень скоро. Ученый попросил порошок и спросил, как проделать операцию.
— Если бы это были люди, — сказал Анатолий, — то можно было бы прибавить незначительную часть этой соли в еду. Для насекомых соль придется растворить в воде, и уже затем окунуть в раствор листья или же обрызгать их этим раствором. Первое лучше.
— Значит, если бы люди съели эту соль в одном месте, — вмешался племянник, — вы бы смогли обнаружить их, даже не зная этих людей, в другом месте?
— Безусловно, — ответил Анатолий.
— А что, если я подсыплю тем людям, которые бывают в гроте, немного этого порошка? Вы сможете узнать, что они были в том помещении и, значит, являются распространителями заразы?
— Безусловно узнаю! — опять подтвердил Анатолий.
— А ведь это блестящая идея! — сказал Егор. — Но нам важнее насекомые, а не люди, так что используйте эту соль для жуков.
Анатолий объяснил, что на ведро воды надо взять десять миллиграммов соли радиоизотопа фосфора. Кроме того, он дал три запаянные стеклянные трубки.
— В пробирках, — сказал Анатолий, — находится газ — фосфористый водород. Насекомые будут вдыхать его через дыхательные пути — трахеи. Соли и газ вреда никому не причинят.
— Главное, надо действовать быстро, — напомнила Бекки. — Надо закончить все до ночи.
Племянник Ганса Мантри Удама обещал поспешить, но сказал, что сам не вхож в гроты; это может сделать тот, кто сейчас находится там и придет только к вечеру.
Ганс Мантри Удам пожелал юноше успеха, и они уехали.
— Я не уверен, — сказал Егор, — что мы сделали правильно, прибыв вчетвером и давая инструкцию непосредственно вашему племяннику, дорогой Ганс Удам, если…
— Никаких «если» не может быть! — прервал ученый Егора. — Я знаю племянника. Он настоящий патриот и выполняет более ответственные поручения…