Встречный удар

   Вечером девятнадцатого в штаб Юго-Западного направления пришло известие - Бригада Бережного заняла Лозовую. По прямой от Лозовой до Изюма всего 65 км. Остался последний рывок. В течении ночи, 1-й конно-механизированный корпус маршала Буденного скрытно покинул район сосредоточения в районе Купянска, и занял исходные позиции в непосредственной близости к фронту.

   В шесть часов утра, еще в полной темноте, Семен Михайлович прибыл на НП дивизии, оборонявшейся южнее Изюма. Чуть позже туда же подъехал генерал-лейтенант Василевский. Все ждали семи часов утра.

   Прорыв фронта "с обратной стороны" не походил ни на что, ранее известное. Просто в сероватой предутренней мути на воздух взлетел один из немецких дотов. За ним второй, третий, четвертый... Невидимые отсюда самолеты, бомбили немцев тяжелыми бомбами с высоты в несколько километров. Необъяснимым образом все бомбы точно попадали в цель, разрушая самые мощные очаги немецкого сопротивления. Через четверть часа самолеты улетели, оставив после себя три десятка дымящихся воронок на место дотов. Далее операция по прорыву фронта продолжилась налетом винтокрылых штурмовиков, которые еще разок прошлись по руинам опорных пунктов огненной метлой... Потом в кармане у генерал-лейтенанта Василевского что-то запищало, и он вытащил наружу продолговатую коробочку из черного эбонита, чуть побольше пачки сигарет. Неожиданно коробочка рявкнула сиплым простуженным басом с мягким южнорусским акцентом, - Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, здесь майор Рагуленко... Будем на месте через пару минут!

   - Рация? - подумал Буденный, - Неужели возможна сделать такую маленькая? - Наверняка от "внучатых племянников".

   - И ты будь здоров, товарищ майор, - чему-то улыбнулся Василевский, - много немцев-то перебил?

   - Та, я от самой Чаплинки в головном дозоре прошел, товарищ генерал-лейтенант, у меня с немцами получается право первой ночи. - коробочка засмеялась, - Это как в анекдоте, "меняем третий забор". - Короче, товарищ генерал-лейтенант, - мы начинаем. - Конец связи.

   Через несколько минут полуразрушенные и приведенные к молчанию вражеские опорные пункты с тыла атаковала подъехавшая на танках и немецких полугусеничных тягачах пехота в белых камуфляжных халатах. Причем, Буденный не поверил своим глазам - на танках были красные немецкие "фартуки" со свастиками...

   Генерал-лейтенант Василевский, наверное, тоже не понял происходящего. Он снова вытащил свою рацию, - Майор, что за дрянь ты напялил на свои БМП?

   - Новая фишка сезона, - ответил майор Рагуленко, - товарищ генерал-лейтенант, это называется - "верни немцам долг за Бранденбург". Сейчас, через пять минут, быстренько всех вырежем и готово...

   Добивание гарнизонов опорных пунктов продолжалось чуть больше пяти минут. Еще через несколько минут на той стороне возле небольших железных ящиков начали возиться люди... Потом с грохотом в немецких и наших минных полях возникли четыре широких прохода примерно десятиметровой ширины. Полоса свободная от мин была отмечена черной взорванной землей.

   Пора! - Поправив на боку шашку, Семен Михайлович Буденный пошел в прорыв, навстречу своей новой судьбе.

   Президент США обращался к своему другу и личному представителю Гарри Гопкинсу чаще всего тогда, когда предстояло принять важное решение. Так было, и на этот раз. Пару дней назад Рузвельт получил очень важную информацию из России. В донесении исполняющего обязанности посла Соединенных Штатов в СССР шла речь о событиях, которые коренным образом могли изменить ход боевых действий на советско-германском фронте. А, следовательно, и повлиять на судьбы всего мира. Для президента не было секретом то, что только русские могли сокрушить мощь чудовищной военной машины Гитлера. Английская мышиная возня в Северной Африке, где "томми" играли в пятнашки с "джерри" вокруг пальм и барханов, не могла идти ни в какое сравнение с тем, что происходило зимой 1941-1942 года под Москвой. Именно там решалась судьба всего мира. Об этом Рузвельт мог судить по рассказам Гарри Гопкинса, который в самый трудный для Советов момент побывал в Москве, где встречался с самим Сталиным.

   Именно поэтому Рузвельт решил срочно вызвать в Белый дом Гарри, чтобы в беседе с ним попытаться разобраться в своих сомнениях, возникших у него после прочтения послания 2-го помощника американского посла Льюэллина Томпсона. Сам посол, Лоуренс Штейнгарт, напуганный немецким наступлением, сначала сбежал в Куйбышев, а потом, после серии панических телеграмм, был отправлен послом в Турцию.

   Горри Гопкинс выглядел неважно. Похоже, что несмотря на то, что два года назад операция по удалению раковой опухоли прошла успешно, смертельная болезнь не оставила Гарри, и медленной подтачивала его силы. Но Гопкинс был человеком сильным. Нет, не в физическом плане, а в духовном. Он не сдавался, и боролся со своим недугом.

   - Как твое самочувствие, Гарри, - участливо спросил президент у своего друга.

   - Френки, надеюсь, что ты вызвал меня в Белый дом не для того, чтобы поговорить о состоянии моего здоровья, - ответил Гарри Гопкинс.

   - Конечно, Гарри, ты не ошибся. - Ведь ты прекрасно знаешь, что к твоей помощи мне приходится обращаться тогда, когда нужно разузнать то, чего не смогут заметить эти надутые индюки из Госдепа. - Вот почитай, что прислал мне из Москвы Томпсон. И вот еще - это раздобыли наши парни из военно-морской разведки через Турцию. - Ознакомившись в первый раз с этими документами, я подумал, что все они тронулись рассудком, или начали злоупотреблять крепкими напитками. Почитай, Гарри, и скажи, что ты обо всем этом думаешь? - С этими словами Рузвельт протянул Гопкинсу пакет из плотной бумаги.

   Гарри Гопкинс сел за столик в Овальном кабинете, достал из пакета текст донесения помощника посла, несколько довольно неразборчивых фотографий, и сопроводительную записку, написанную военно-морским атташе США при посольстве в Турции. Отложив фото в сторонку, он стал читать. По ходу чтения Гарри несколько раз удивленно хмыкал, озадаченно тер затылок, а закончив изучать бумаги полученные из Москвы, принялся рассматривать фото и читать приложенное к ним донесение. Потом Гопкинс пристально посмотрел на президента.

   - Слушай, Френки, а не подсунули ли русские нашим парням очередную дезу? - Я знаю, что они большие мастера пускать пыль в глаза. - Уж больно тут все смахивает на сказку. - Что-то вроде волшебной Страны Оз, из которой появились корабли под военно-морским флагом Российской империи, и моряки с погонами, от которых большевиков должно трясти, как раввина, увидевшего кусок ветчины.

   - Нет, Гарри, все это есть. - сказал Рузвельт, - мы перепроверили эти данные по каналам нашей разведки. Все сходится. Эта таинственная эскадра существует, от нее крепко досталось парням Геринга и 11-й армии Манштейна, которая совсем уже была готова взять Севастополь. И вот, вместо блестящей победы эта армия потерпела полное поражение, а сам Манштейн сейчас сидит в подвале на Лубянке, где с ним ведут душеспасительные беседы "богословы" из ЧК.

   - Из НКВД, - машинально поправил президента Гарри Гопкинс. - Слушай, Френки, но если это все правда, то тогда Советская Россия за год - полтора сможет окончательно победить Гитлера, и стать полной хозяйкой в Европе. Англия - не в счет. Ей уже никогда не быть достойной соперницей России. Франция - та с задранной до ушей юбкой покорно лежит под немцем, и лишь иногда слабо попискивает голосом маршала Петэна, заклинающего своих почитателей беречь семейные ценности и покорно выполнять все требования оккупантов. Ну, а мы, мы просто не сумеем и не успеем что-либо сделать в Европе для того, чтобы нас пригласили за стол победители в войне. Тем более, сейчас, у нас есть куда более насущные вопросы - проклятые джапы с удивительной легкостью захватывают колониальные владения британцев, французов и голландцев. Да и нам от них достается изрядно. Боюсь, что Филиппины мы уже потеряли. - На очереди Гавайи?