Ад на Гавайях

Дон Пендлтон

Ад на Гавайях

Если мне не дано покорить Небеса,

Я заставлю содрогнуться Преисподнюю.

Я не собираюсь распоряжаться на Небесах, но уж в Преисподней я наведу порядок.

Пролог

Высокая неподвижная фигура в черном замерла над краем огромного древнего кратера, который все называли Чашей. Национальный мемориал, где похоронены герои сражений в Тихоокеанском бассейне. По-гавайски это место называлось Пуовайна, что означало «Жертвенный Холм».

Уж кто-кто, а Мак Болан хорошо знал о тех жертвах, которые постоянно требовала себе война.

Бесконечные ряды застывших белых крестов, поставленных в конце боевого пути тысяч и тысяч собратьев Болана — все они принесли свою последнюю жертву.

Он слышал дыхание старого кратера, он ощущал себя одним из лежащих в этой земле и невольно вздрагивал, когда легкий вздох ветра доносил до него глухие голоса мертвых юношей, приветствовавших его.

— Спите спокойно, — едва слышно откликнулся он и перевел взгляд на далекие ночные огни: Перл-Харбор, Гонолулу, Вайкики и совсем вдали — неясные очертания мыса Алмазная Голова на южном горизонте.

Райские места.

Но только не для Мака Болана.

Все его пути прямиком вели в ад, без объездов и привалов. И теперь перед ним снова открывалась преисподняя — что еще могло ждать его там, на жемчужных пляжах? Там притаились враги.

Как муравьи, дорвавшиеся до праздничного стола, они набрасывались на все, что было в жизни святого, благородного, доброго. А этот, самый молодой штат, где царил настоящий земной рай, сулил им богатую добычу.

Болан встречался с ними во многих других местах. Нынешняя операция должна была стать уже двадцать второй его крупной кампанией. Впрочем, он не рассчитывал уцелеть даже в первом сражении. Тропа войны вела его в разные города, в разные уголки страны, но он почему-то никогда не думал, что когда-либо окажется на этих благословенных островах. И вот он здесь — по одной единственной причине: здесь его враги, много врагов.

Он пришел к Чаше, чтобы навестить своих погибших собратьев, а еще, может быть, для того, чтобы напомнить себе: среди них лежит и Мак Болан — во всяком случае, место его там.

Все, чем когда-то жил Мак Болан, что было для него важно, давно отмерло; много жестоких сражений отгремело с той поры. Остались только вечная боевая задача да ожесточенный воин, которого весь мир узнал как Палача.

Он жил лишь для того, чтобы убивать..

Да и можно ли вообще назвать жизнью этот сплошной кошмар? Несколько раз Болана охватывало искушение послать все к чертям, отказаться от своей задачи, от такой жизни. Это было бы так просто... чертовски просто. Любой полицейский Запада прикончил бы его с удовольствием и чувством выполненного долга. За его головой охотился весь мир организованной преступности — за нее давали уже полмиллиона проклятых баксов. Да, это было бы просто.

Только остановиться, расслабиться на какое-то мгновение — и это мгновение станет последним.

Но Мак Болан не мог умереть. Оставалась тяжелая, почти невыполнимая работа. И вряд ли нашелся бы другой человек, кроме Мака Болана, у которого имелись бы хоть какие-то шансы это сделать. Поэтому... да, умереть было еще тяжелее, чем жить.

Но кто сказал, что жизнь дана для забавы?

Жизнь дана для того, чтобы жить, и судьбу не выбирают. Те парни под белыми крестами прошли свой путь до последнего.

Мак Болан тоже не мог отступить.

— Я благословляю вас, — сказал он тихо.

Палач пошел навстречу врагу.

Глава 1

Каждая война где-то начинается. Для гавайской мафии она началась в шикарной квартире Пола Англиано, который контролировал торговлю наркотиками в районе Вайкики. Каждый день в этом прибыльном месте приносил около пятидесяти тысяч долларов. Но это было лишь начало, скромное вступление к ожесточенной войне, должной всколыхнуть весь островной штат.

Шеф мафии Вайкики стоял возле открытого стенного сейфа, когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату шагнула черная смерть: высокая фигура в черном, ледяное лицо, черный пистолет, беззвучно извергающий огненный луч. У Англиано оставались какие-то доли секунды, чтобы понять, что его ждет; в его обреченных глазах запечатлелся последний образ, тот самый образ смерти, который неотступно преследовал весь мафиозный мир с тех пор, как Мак Болан объявил ему войну. Между ошеломленных глаз мафиози брызнул красный фонтан, и Пол Джон Англиано, обливаясь кровью, отправился на тот свет.

На стол громко шлепнулся какой-то увесистый значок, и Джои Пули, маленький полинезиец, оказавшийся в комнате вместе с Англиано, отшатнулся от падающего тела и с отчаянием вскинул руки.

— Постойте, постойте! — кричал Пули; его затравленный взгляд перебегал с убитого Англиано на другой труп, который мешком лежал у разбитой двери.

— Для этого нужна веская причина, — ответил голос смерти.

— Господи, но я... я даже не знаю этого человека.

— Так не пойдет, Джои.

«Беретта» снова тихонько кашлянула, и пуля со свистом ударилась в пол у ног полинезийца.

— Хорошо, хорошо! — завопил Пули, отскакивая к стене. Этот черный дьявол назвал его по имени. Тут было не до шуток. Жизнь Джои Пули висела на волоске, и он это знал.

— Я слушаю, — раздался холодный голос, голос возмездия.

— Ладно, я здесь работаю, — вяло признался Пули. — Курьером.

— Посыльным, — поправил Болан.

— Ну да, конечно. Беру, что скажут, и отношу, кому прикажут.

Недобрый взгляд указал на медаль, лежавшую на столе.

— Тогда возьми это и отнеси, — потребовал ледяной голос.

На перепуганном лице посыльного проступила слабая ухмылка.

— Конечно. Все, что скажете. Кому передать?

— Оливерасу.

Ухмылка быстро сошла с лица Пули.

— Я не уверен, что знаю...

— Знаешь, — отрезал Болан. — Я выясню, отнес ты или нет. Если нет, это будет твоя посмертная награда.

— Я отнесу, — сдавленно пообещал Пули.

— Убирайся.

Пули схватил значок со стола и выскочил из комнаты. Болан, не теряя времени, подошел к сейфу и переложил его содержимое к себе в сумку.

Несколько минут спустя Палач стоял у затемненного окна высотного отеля недалеко от бухты Ала-Ваи. Это была тщательно выбранная «огневая база», с которой открывался вид на другое высотное здание. Рядом со снайпером поблескивал карабин «уэзэрби» Mk.IV, установленный на треноге и оборудованный специальным 20-кратным прицелом «стартрон» для ночной стрельбы. В рамке прицела застыло окно, расположенное почти в километре от отеля. Оно было ярко освещено и позволяло видеть половину большой комнаты, обставленной с невероятной роскошью даже по меркам Вайкики. Пока Болан проверял и перепроверял установку дальности прицела, в комнате никто не появлялся. Он удовлетворенно хмыкнул и принялся пересчитывать заранее составленную таблицу стрельбы; покончив с этим, он еще раз проверил боковые стопоры на поворотной опоре.

Наконец, вполне довольный приготовлениями, Болан прильнул к окуляру прицела и стал ждать.

В этом была главная задача. Ждать. Ждать, пока не появится цель.

Все зависело теперь от Джои Пули.

В это время полинезиец пытался проникнуть в шикарные апартаменты Фрэнка Оливераса, признанного героинового короля Гавайских островов.

— Слушайте, — настойчиво говорил он по внутреннему телефону, — меня зовут Джои Пули. Вы знаете Англиано. Так вот, его только что прикончили, понимаете? Я должен срочно увидеть мистера Оливераса, черт побери! От этого может зависеть его жизнь.

Пули с довольной ухмылкой протянул охраннику трубку. Через минуту посыльного уже вели к лифту. Во время быстрого подъема маленький полинезиец, беспокойно ощупывал в кармане треклятый значок и мысленно репетировал свою речь.