Страница 8 из 8
Не меньше, чем волейбол, я любил старинную деревенскую игру «свинопас». В неё, вероятно, играли ещё наши предки. Она вырабатывает ловкость, сообразительность.
По кругу на лужайке вырывали ямки-«ярочки», а в середине ямку побольше — «масло». Каждый охранял свою «ярочку». «Свинопас» целился деревянным самодельным шаром в «масло». Надо было отбить шар палкой подальше от круга. Начиналась суматоха: и шар надо отбить и «ярочку» уберечь. Чуть отбежишь — её займёт «свинопас». Тогда сам становишься «свинопасом».
Не зеваю. Наношу удар по шару, слежу за движениями «свинопаса», но, случается, увлечёшься, не рассчитаешь — и «свинопас» захватит твоё место.
Поодаль от деревни, за холмами, — излюбленное место ребят: озеро Вспольное.
Летом оно зарастало очеретом и сытником. Мы были большие охотники до сладковатых побегов сытника. Пастух пригонял сюда скотину на водопой. На песчаных отмелях хорошо было загорать.
Мы любили устраивать соревнования в заплыве: кто скорее переплывёт озеро в оба конца. Со дна били холодные ключи. Плывёшь, а тебя обжигают ледяные струи, сводит руки. Пробуешь ногой дно; кажется, что никогда не доберёшься до берега, задохнёшься. Подплываешь, путаешься в стеблях кувшинок, цепляешься за них — ну, спасся! Чуть передохнёшь— и обратно. Только оглядываешься — не перегоняет ли кто?
Была у нас и такая игра — кто дольше продержится под водой. Сидишь на дне, а ребята на берегу ведут счёт. Зубы стиснешь, зажмуришься, в землю вцепишься, пока в висках не застучит. Только когда совсем невмоготу станет — вылезаешь.
Весной деревенские озёра выходили из берегов. Мостки, перекинутые через ручьи, заливало. Трудно было добраться до школы. Я был невелик ростом, и мне особенно доставалось от вешней воды. Местами приходилось идти вброд.
Я раздобыл жерди, гвозди и смастерил себе высоченные ходули. Чтобы не поскользнуться на льду, который кое-где лежал под водой, набил гвоздей в нижние концы ходуль.
Долго я тренировался во дворе, прежде чем пуститься в дальний путь. Сначала терял равновесие и летел на землю, но постепенно привык и уже ступал уверенно. Надо мной посмеивались, но когда я прошёл через улицу, не замочив ног, отец позволил мне идти в школу на ходулях.
На следующее же утро я взял ходули и пошёл. Переходил на них через глубокие места, рассекал ходулями воду. Сначала меня не узнавали даже знакомые дворовые псы — они с лаем бросались к моим длинным деревянным ногам. Я очень был доволен своей затеей.
Вошёл в школьный двор. Меня обступили ребята. Нина Васильевна очень смеялась, увидев меня на высоченных неуклюжих ходулях, и похвалила мою выдумку.
Когда подсохло, я соорудил на улице перед хатой турник. Достал ржавую трубу и укрепил её между забором и врытым в землю столбом. Но турник у меня вышел непрочный. Когда я упражнялся, ребята держали его, чтобы я не слетел. Прохожие останавливались, заглядываясь на мой «цирк».
Скоро в деревню приехал настоящий циркач. Он выступал на клубной сцене: выжимал руками штангу, поднимал зубами гирю — был удивительно силен. Он стоял, широко расставив ноги, и его не могли сдвинуть десять человек. Все только ахали.
Силач уехал, а мы, ребята, всё о нём вспоминали. И запала мне в голову мысль сделаться силачом. По вечерам на улице, возле клуба, собирались взрослые парни и соревновались в силе. Кто-то притащил туда двухпудовую гирю. Но никому, кроме одного здорового, сильного парня, не удавалось выжать её одной рукой. Я всё наблюдал за ним, за его движениями.
Как-то, когда у клуба никого не было, я решился попробовать поднять гирю — поднял.
Взрослые парни скоро забыли о гире, и я перетащил её домой. Каждый день вытаскивал во двор и тренировался. Через несколько месяцев научился толкать, а потом и выжимать её одной рукой. Много лет спустя, когда я стал учиться в Военно-воздушной академии, мне удалось в соревновании силачей двадцать раз выжать гирю. И невольно вспомнил при этом, как я, тринадцатилетний хлопец, впервые в жизни одной рукой поднял двухпудовую гирю и как упорно тренировался, чтобы научиться её выжимать.
…На село привезли новый замечательный фильм — «Чапаев». В старших классах мы проходили историю гражданской войны. Героическая борьба Красной Армии с белобандитами и захватчиками-интервентами увлекала и интересовала меня больше всех других предметов. Этим я, вероятно, обязан и дяде Сергею, его живым, образным рассказам о старых партизанах — моих односельчанах. Поэтому фильм о Чапаеве был большим событием в моей юности.
Кинокартина кончилась, а ребята не расходятся — уселись на лужайке за клубом и обсуждают, как воевал Чапаев… И тут придумали мы игру в «Чапая»; играли до поздней ночи, после всех дневных дел и уроков.
Часть вторая
ПО ПУТЁВКЕ КОМСОМОЛА.
1. КУДА ПОЙТИ?
В труде, учёбе, играх незаметно пролетело детство. Весной 1934 года я кончил семилетку. Со всех сторон Союза в ту пору сообщалось о строительстве заводов-гигантов. Рос Кузбасс. Строился Беломорканал имени Сталина. В Москве сооружался метрополитен. Закончилась героическая эпопея советских полярников-челюскинцев.
Большие события в стране захватывали меня. Хотелось быть там, где свершались все эти великие дела.
Дома у нас произошли перемены: всем хозяйством ведают старший брат Яков и его молодая жена; отец и брат Григорий работают на заводе. А брата Сашко мы проводили в армию, и я с нетерпением жду от него писем. Мама по-прежнему смотрит на меня как на маленького. Ей хочется, чтобы я остался дома, был у неё на глазах. Часто по вечерам отец заводит со мной разговор о том, куда мне пойти учиться. Ему хочется, чтобы я получил специальность слесаря или токаря.
— Ремесло не коромысло, плечи не вытянет, — говорил он. — А учиться рисовать негде, надо ехать в большой город. Лет тебе ещё немного, не уйдёт. Подрастёшь, там видно будет.
Отец любит завод, и мне тоже хочется учиться и работать на производстве. Но вдруг моё намерение меняется. От ребят я услышал, что воинская часть, стоящая в Шостке, набирает учеников в духовой оркестр. Ученикам выдаётся военное обмундирование, они там в части и живут. Думаю о том, какая интересная жизнь ждёт меня, если я попаду в воинскую часть, и решаю попытать счастья.
И вот однажды утром я отправился в город. Часть я нашёл по звукам духовых инструментов. Скрежет и гул наполняли воздух— очевидно, упражнялись ученики. Но для меня эти звуки были нежной музыкой. У ворот стоял часовой. Мне показалось, что он очень важен и суров. Я долго вертелся около него, не решаясь ни о чём спросить. Наконец отважился:
— Дяденька, где тут учеников в духовой оркестр набирают?
Он посмотрел на меня, засмеялся:
— Иди-ка, хлопец, домой, подрасти сначала.
Так, не добившись толку, обиженный до глубины души, я побрёл домой. О своей неудаче промолчал, чтобы не засмеяли, и вечером отправился к Нине Васильевне.
Как семь лет назад, сижу за столом в её комнате и пью чай с конфетами.
— Помните, Нина Васильевна, как я плакал у школы, как вы мне ухо оттирали?
Нина Васильевна улыбается:
— Конечно, помню. Совсем ты тогда маленький был. Помню ещё, как ты из подпасков убежал… Ну что ж ты, Ванюша, решил? Что будешь делать?
— Я хочу в ФЗУ пойти, Нина Васильевна.
Нина Васильевна, помолчав, сказала:
— А я считаю, что тебе непременно надо продолжать образование. У тебя способности есть. А главное, ты работать умеешь. Я тебе советую подготовиться на педагогический рабфак. По-моему, из тебя выйдет неплохой педагог. Об этом я думала, ещё когда ты занимался с отстающими. Как ты сам на это смотришь?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.