Страница 57 из 81
В 1401 году жемайты подняли новое восстание против ордена. Ах как просил орден не вмешиваться и Витовта, и Владислава Ягелло! Как просил не мешать рыцарям бороться с язычниками! Как хотелось им передушить по-тихому жемайтов, без необходимости отвлекаться на войну с регулярными армиями!
Польша и мазурские княжества явной помощи не дали (хотя множество беженцев нашли укрытие в лесах Мазовии). А вот князь Витаустас помощь жмудинам оказал. Еще раз уточню: совершенно не очевидно, что он считал жмудинов дорогими сородичами. Судьба мятежной Жемайтии постоянно становилась разменной монетой в его разборках с орденом. Фактически так было и сейчас — решительной помощи вооруженной рукой Витовт не оказал, и его брат не начал с орденом войны из-за судеб и жизней десятков тысяч жмудинов. Но Витаустас поддерживал повстанцев оружием, снаряжением и хлебом, стараясь изо всех сил, чтобы восстание продолжалось подольше, обескровливая и Жмудь, и орден.
Восстание кончилось разгромом язычников и страшной резней во всех землях, до которых орден смог дотянуться. Если на Земле еще оставались живые жмудины и продолжали поить ужей молоком и кланяться Перкунасу, это, право, никак не вина орденских рыцарей, они сделали все, что в их силах.
«Шел слепец, запнулся о камень и упал… Упал он потому, что слеп, ну и все-таки причиной стал камень».
Так объясняли в Литве и в Польше значение раздоров из-за крохотного заштатного замка Дрезденко. Замок был ничтожный, и если спор из-за него привел к войне, то только потому, что все и так было готово. И Польша в унии с Литвой, и дряхлеющий, но грозный Тевтонский орден хотели разрешить шаткое равновесие — каждый, конечно, в свою пользу. Разгромив славянские страны, Тевтонский орден получал если не перспективу (исторической перспективы бытия у него не было), то, по крайней мере, оттяжку.
Но сначала, конечно же, орден пытался стравить союзников. На роль третейского судьи в споре ордена и Польши орден пригласил Великого князя Литовского. Отношения Витаустаса и Ягелло не могли быть ни хорошими, ни доверительными после убийства Кейстута. Не так уж давно Витовт просил у ордена поддержки против Ягелло, используя Жмудь как разменную монетку в переговорах. К тому же и Витовт мог вызвать раздражение у Ягелло, который ведь любил сына мятежного Кейстута не больше, чем был им любим.
Будь сказано к чести обоих славянских государей: ни Ягелло, ни Витовт на провокацию не поддались. Зная через своих шпионов, что происходит в Мальборке, Ягелло тоже попросил Витаустаса быть посредником. Витаустас с Ягелло не поссорился, а Дрезденко присудил Польше.
Впрочем, находились предлоги и помимо Дрезденка. Новый, только что избранный Великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген однозначно вел дело к войне.
Когда польские послы приехали поздравить Ульриха фон Юнгингена с избранием, он демонстративно уехал из Мальборга. Он повелел в сношениях с Польшей и Литвой использовать строго немецкий язык вместо традиционной, для всех одинаково чужой латыни.
Немцы захватили силой старопольский замок Санток. Витовт спровоцировал новое восстание в Жмуди и помогал уже не только оружием и хлебом, но и людьми, вводя в битвы своих вассалов.
Весной 1409 года война фактически началась, 6 августа 1409 года Магистр Ульрих фон Юнгинген официально объявил войну Польше и Литве.
Орден продолжал получать поддержку из всей Европы. Союзники были фактически изолированы ото всех; от стран Западной, романо-германской Европы они были уж очень далеки — и по расстоянию, и по культуре.
С теми, кто мог бы помочь, орден вступил в переговоры заранее. Смущенные поддержкой язычников со стороны Литвы и Польши, чешский, король Вацлав, венгерский король Зигмунд Люксембургский пошли с орденом на соглашение, не став поддерживать Польшу и Литву.
До 83–85 тысяч человек, считая с наемниками из разных стран Европы, собрал орден. До сотни артиллерийских орудий было у него.
Литва и Польша собрали под свои знамена до 100 тысяч человек, в том числе 30 тысяч союзных татар и 4 тысячи чехов и моравов. Причем были эти чехи вовсе не рыцарями, даже не вооруженными горожанами, а таборитами Яна Жижки. Народ был страшненький, буйный, но уж, конечно, куда более слабый, чем рыцарская конница и закованные в сталь кнехты с копьями и арбалетами.
Реально силы были неравны, и перевес оставался на стороне ордена. 3 июля 1410 года Ягайло начал наступление на Мариенбург. Ульрих фон Юнгинген тоже выступил на юг, навстречу, и 15 июля 1410 года союзная польско-литовская армия встретилась с главными силами ордена между деревушками Танненберг (Стембарк) и Грюнвальд. Тут шли уже по территории Пруссии, отсюда и немецкие названия.
В наше время Танненберг называется Стемборк, но это не древнее название, а очень новое: в 1945 году часть территории Восточной Пруссии отошла к Польской республике, и селение назвали «правильно», как подобает «исконно польской деревне». Но я нигде не встретил «донемецких» славянских названий этих селений.
Тут же, возле Танненберга и Грюнвальда, в пределах движения армий, есть несколько деревень с двойными, немецко-польскими названиями: Логдово (Логдау), Людвиково (Людвиксдорф), Ульново (Фаулен). Есть откровенно польское озеро Любень, из которого вытекает река Маржанка. А ниже по течению Маржанки показана деревня Зеевальде (Озернолесная), тоже без славянского аналога.
Вот к западу от озера Любень и между всеми этими деревнями 15 июля 1410 года начали строиться армии. В те времена строились они долго, не спеша. Армия не вступала в бой сразу, с марша. Правильно выбрать место для боя, построиться было делом небыстрым, требовавшим вдумчивого отношения. Часто проигрывал тот, чье построение оказывалось хуже.
Историки, которым можно доверять, считают: на стороне ордена было порядка 27 тысяч человек, 51 знамя — то есть 51 отряд.
Союзники привели на поле 32 тысячи человек в составе 91 хоругви. Цифры сильно расходятся с приведенными выше; данные Кучинского расходятся с данными Длугоша и Пашуто и Ючаса. Хронист, современник и участник битвы, писавший на латинском языке, мог и преувеличить масштаб сражения: такое очень часто водилось за средневековыми хронистами, сообщавшими совершенно фантастические сведения о сражающихся армиях. Тем более исторической науке как-то и неизвестны средневековые армии численностью порядка 100 тысяч человек. С другой стороны, современные историки тоже могут ошибаться.
Во всяком случае, под Танненбергом сошлись основные силы и союзников, и ордена, и эти силы были приблизительно равны.
Все пишущие на эту тему сходятся и в том, что войска ордена были лучше подготовлены и вооружены, чем польско-литовско-русские. В их рядах были французские и английские рыцари, накопившие огромный опыт войны на Переднем Востоке.
Преимущество союзников было духовного свойства: они сражались за свою свободу.
Союзники построились в три линии на фронте длиной два км. Польские войска встали на левом фланге, в составе 42 польских, семи русских и двух чешско-моравских хоругвей под командованием коронного маршала Збигнева из Бжезя и мечника Зындрама из Машковиц.
На правом фланге встали 40 литовско-русских хоругвей под командованием Великого князя Витовта. На правом же стояла и татарская конница — ведь привел ее тоже Витовт.
Ставка Владислава II Ягелло расположилась позади всех линий войск.
Немцы сначала построились в три линии, но потом, чтобы расширить фронт до 2,5 километров, перестроились в две линии.
На правом крыле встали 20 знамен Гуго фон Лихтенштейна, на левом — 15 знамен Валленрода, а в резерве — 16 знамен под личным командованием Магистра.
Впереди, перед войском, поставлены были бомбарды и встали шеренги арбалетчиков.
Сражение и началось залпом из этих бомбард, причем ядра не долетели до поляков и литвинов и никакого вреда никому не причинили.
Тогда Витовт бросил на врага татар и первую линию своей конницы. Удар нацелен был на левый фланг армии ордена, на котором находился и Магистр.