Боевой режим

— Станиславович, ну, не томи! — Вячеслав сгорал от нетерпения.

— Ладно. С Владимиром Григорьевичем я, конечно, знаком в такой же мере, как и все, может, как его земляк, чуточку ближе, но не в такой степени, как наш Федорович (я имел в виду подполковника Сергея Артюхина, руководителя ближней зоны, он знает вице-адмирала Доброскоченко с незапамятных времен, а Сергею Федоровичу нынче 50). Так Федорович мне на подобный вопрос как-то ответил, что Конь сам не любит это занятие — шугать народ по каютам, но считает, что «в каждой деревне должна быть собака, которая лает на всех», вот и взял себе такую роль…. Хотя я подозреваю, что тут не только имидж, а и азарт замешан. Помните случай с мичманом Киселевым на первой боевой службе?

— Это который из Кисилевых, Володя — «режимщик» (ответственный за проходной режим на корабль при нахождении его в базе)?

— Да. Он самый. Киселев, конечно, отнекивается. Мол, не было такого, но уж больно от многих слышал я эту байку. Причем, даже многие детали совпадают. Так что, скорее всего, так оно и было:

— Как-то проходя по одному из коридоров второй палубы в неурочное время, мичман Киселев чуть было не столкнулся нос к носу с Конем. И, как ему показалось, «очень удачно» шмыгнул в поперечный коридор, перебрался на другой борт, спустился палубой ниже и быстренько спрятался в своей каюте, сделав вид, что окриков комэски (вице-адмирал Доброскоченко в то время был еще командиром нашей эскадры) «не слышал».

Но не тут то было. Через некоторое время послышался стук в каютную дверь: «Мичман Киселев, откройте! Вице-адмирал Доброскоченко.» В ответ, естественно, тишина. В каюте «никого нет».

«Товарищ Киселев, говорит командир эскадры, открывайте, я знаю, что вы здесь!» В ответ — гробовая тишина.

Еще некоторое время Конь бушевал, даже ручку двери дергал, но безрезультатно. Наконец, послышался звук уходящих шагов.

В коридоре, за дверью каюты, наступила долгожданная тишина. Киселев с облегчением перевел дух. Пронесло!

Прошло минут пять-шесть. Вдруг, со стороны коридора снова послышались звуки шагов быстро идущего человека, раздался стук кулаком в дверь и крик: «Кисель, сука, открывай!»

От такого наглого обращения наш Володя опешил, распахнул дверь.

«Вице-адмирал Доброскоченко. Каюту к осмотру!» — улыбаясь, проговорил Конь….

О дальнейшем уже рассказывать не интересно: обычная грустная история с «лишениями», «выводами» и сдачей зачетов по знанию Корабельных Правил.

Смеялись долго и довольно громко, позабыв осторожность. Особенно Слава, впервые услышавший эту историю.

— Ну, мужики, накормили, спасибо. Пойду я. Отдыхайте. — Стал прощаться наш гость.

— Может, еще рюмочку примешь на дорожку, или чайку налить? — предложил Конюхов.

— Нет, нет. Спасибо! Пойду я. Есть еще дела. Кстати, я раздобыл две видеокассеты с записью игр КВН (Клуба Веселых и Находчивых). Заходите, посмотрим вместе.

— Спасибо. Будем свободны — зайдем! — пообещал за всех В.Михайлов, страстный почитатель и болельщик игр клуба.

Через некоторое время, выпив крепкого кофе, Владимир Александрович попрощался и ушел в гости к Протасевичу. Уж больно велик был для него соблазн.

Мы со Славой быстренько убрали следы нарушения Корабельных Правил. Покурили у иллюминатора, хорошенько проветрили каюту и сытыми, хорошо морально отдохнувшими забрались на свои койки, чтобы чего-нибудь почитать на сон грядущий.

В открытый иллюминатор, шевеля шторами, задувал легкий ветерок. Слышался плеск волн за бортом и отдаленный звук работающего в каком-то вентиляторном отделении двигателя. Глаза слипались.

Уже засыпая, бросил взгляд на секретер, где лежала, напоминая о прошлом, «авианаводческая» радиостанция Р-853М.

— Спокойной ночи, старая знакомая. Готовься, завтра поработаем, — прошептал я и забылся.

Май 1987 года. Афганистан. Чарикарская «зеленка».

Вдоль дороги Кабул — Хайратон вытянулась колонна боевой техники вперемешку с грузовиками.

Первые лучи солнца не принесли долгожданного тепла, а только добавили тревоги и, казалось, стал резче неизвестный мне ранее букет местных запахов. Самыми назойливыми были запах выхлопных газов бензиновых, дизельных двигателей и машинного масла. С раскинувшейся перед нами яркой серо-зеленой, густо, покрытой деревьями и кустами, долины, окаймленной высоченными горами, все настойчивей слышался аромат листвы и чего-то незнакомого. Где-то там, среди этих громад расположено печально знаменитое Паджшерское ущелье.

Голова колонны круто сворачивала вправо и почти доходила до этой серо-зеленой массы деревьев прозванной воющими в этой горной стране советскими людьми «зеленкой».

Еще глубокой ночью мы с Игорем Больбатовым отыскали командира разведывательного батальона.

— Никак вашего полку прибыло! — улыбаясь, поздоровался за руку с Игорем крепкого телосложения офицер, одетый в «горняшку» и, повернувшись ко мне, представился: — капитан Петр Дроздов, командир разведывательного батальона 108 мотострелковой дивизии.

Я тоже представился. Мы пожали друг другу руки.

— Давай сразу определимся. Наедине общаемся на «ты», а в общей массе соблюдаем субординацию. Кто чего стоит — определим на «боевых». Игорь — твоя няня. Не геройствовать. Слушаться во всем его и меня. Не шарахаться где попало и не высовываться. Главная твоя задача на этих «боевых»: смотреть и запоминать. Кстати, каска и бронежилет есть?

Я смущенно развел руками.

— Понятно. До заставы Игорь поедет со мной, а ты поедешь на другой БМП (боевой машине пехоты). Поедешь внутри брони. Уж извини, лишнего «бронника» и каски у меня нет. Игорь, проводи своего коллегу к сержанту Орлову. — Комбат махнул рукой в сторону выстроившейся вдоль дороги колонны.

Мой инструктор был заметно удивлен.

— Как, разве Сергей еще не ушел на «дембель»?

— Нет. Большинство «дембелей» упросили меня крайний раз сходить с нами на «боевые». Мол, «молодые» еще сыроваты, нужно подстраховать. Сергей среди них. Я попытался, было, их уговорить. Не соглашаются ни в какую: «Не обижайте, товарищ командир!» Понимаешь, не хочу их брать — до Союза некоторым неделя осталась, а умом понимаю: «молодые» еще довольно «сырые», некоторые только с «учебки» прибыли, да и не хочется обижать солдат, с которыми вместе столько пройдено. Вот и маюсь: правильно ли сделал, что беру их с собой…. Ладно, мужики, пойдем работать. Некогда сентиментальничать!

— Юра, ты не огорчайся, что в БМП запихнули. Дроздову не перечь. Он с виду простоват, а на «боевых» очень крут. Два раза ничего не повторяет. Кстати, Серега Орлов парень геройский. У него «Знамя» (орден Красного Знамени) и медаль «За отвагу». Вот так то.

— Ба, какие люди! Игорь, вижу, что вашего полку прибыло, — … капитан Дроздов снова пожимал нам руки.

Я в недоумении потряс головой и стоял, хлопая глазами и ничего не понимая. Дежа вю в чистом виде. Комбат снова трясет Игорю руку и оценивающе смотрит на меня….

Дроздов, увидев мое состояние, рассмеялся и похлопал меня по плечу.

— Все понятно, вы идете от моего брата. Ладно, мужики, извините, — спешу. Освобожусь — поговорим.

— Они с Петром близнецы, — пояснил Игорь, — один — комбат, другой — ротный.

— Фу, слава Богу, объяснил. Я уже было начал думать, что у меня «крыша поехала». Похожи, как две капли воды. Наверное, их и родная мать путает.

— «Похожи» — не то слово. Не знаю, как родная мать, а комдив их частенько путает…. Все. Пришли.

Так я оказался в компании сержанта Сергея Орлова. Сначала молчали. Честно говоря, я не знал, как здесь принято вести себя с солдатами, поэтому ничего не говорил, а потом уже Сергей, чтобы как-то снять возникшую неловкость стал пояснять значение закодированных цифрами сообщений и докладов, что слышались в радиосети.

— 3–7–3 — начали движение; 0–6–1 — остановились, «муравейник» — кишлак… Товарищ старший лейтенант вы не стесняйтесь, спрашивайте. Я через неделю уже гражданским человеком буду. Здесь кое-чему научился…. Мне в радость, если смогу чем-нибудь помочь вам или объяснить то, с чем вы скоро столкнетесь. А вы откуда прибыли в Афган?