Страница 31 из 36
Я вышел сюда не для того, чтобы защищать предложенный вам проект «Программы действий» или тех, кто разрабатывал этот документ. И проект «Программы действий», и все, кто причастен к его подготовке, открыты для критики – честной, справедливой, конструктивной. Здесь было сказано немало критических замечаний и предложений по содержанию предложенного документа. Было сказано много правды, но не вся правда. И мне хочется кое-что сказать в этом ключе. Прежде всего, в ряде выступлений прозвучало соображение о том, что проект «Программы действий» является дилетантским. Кто же эти дилетанты, породившие этот документ? Это не только 87 членов Подготовительного комитета, представляющих 87 краевых, окружных, областных партийных организаций. Это и 153 члена Центрального Комитета КП РСФСР, которые так же активно работали вместе с нами над документом. Это группа членов Центрального Комитета КПСС от парторганизаций РСФСР. Это большая группа ученых, десятки профессоров и доцентов различных направлений. Это рабочие и колхозники, инженерно-технические работники. Это депутаты, советские и партийные работники. Они не сидели в кабинетах Центрального Комитета партии. Они впитывали в себя, как по живым каналам и ручейкам, стекавшиеся мысли и предложения коммунистов всех партийных организаций. Таким образом, проект документа рождался в живой жизни и шел от настроений и предложений многих и многих десятков и сотен тысяч коммунистов республики. К нам подключались представители прибалтийских коммунистов, Украины, Узбекистана и многих других мест, член Секретариата ЦК КПСС Александр Николаевич Мальцев. Таков «дилетантский» состав, работавший над нашим документом! (Аплодисменты).
Второе. Хотелось бы отреагировать и на то положение, как здесь было сказано, что документ противоречив. Вы выслушали сейчас выступления представителей основных течений и направлений в партии. Все они трудились за одним рабочим столом над документом. Представьте себе ситуацию, которая у нас была каждодневно с утра до глубокой ночи, в каких спорах рождалась каждая мысль, каждое предложение. Да разве плохо, что эти противоречия пришли в строки, в разделы нашего документа? Мы хотели бы, чтобы учитывались настроения всех течений и направлений. Несмотря на скудость времени и жесткость обстановки, исключительную остроту дискуссий мы нашли силы перебороть самолюбие и амбиции и прийти на Съезд с общим документом, но с альтернативой по важнейшим проблемам. И пусть Съезд и коммунисты, пусть все видят и знают эти предложения, эти настроения, эту реальность. Сама жизнь наша противоречива – и в партии, и в стране в целом. Поэтому противоречив и сам документ. И я думаю, что в этом тоже богатство мысли и богатство документа.
Третье положение, о котором мне хотелось сказать, – это то, что в работе над документом принимала участие большая группа московских коммунистов. Мы им весьма признательны. Из тех 400–500 человек, которые были подключены к работе над документом, где-то третья часть – коммунисты Москвы. Многие из них отдали свои трудовые отпуска и активно, напряженно работали вместе с нами. Другие сочетали работу на производстве с работой в Подготовительном комитете, в его рабочих группах. Это тоже надо знать. Но это еще не вся правда. А правда заключается в том, что мы очень ждали и, естественно, хотели, чтобы возглавил эту работу и работал вместе с нами председатель Редакционной комиссии, избранный на Съезде, член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Московского городского комитета партии товарищ Прокофьев. Мы ждали, но не дождались. Нам очень хотелось, чтобы в работе Подготовительного комитета и в его рабочих группах приняли участие такие маститые, компетентные, знающие ученые, как заместитель редактора журнала «Коммунист» Отто Рудольфович Лацис, но, к сожалению, не дождались и его визита. Мы видели его выступления только на страницах многих газет. Со дня окончания первого этапа Учредительного съезда и до начала второго этапа постоянно из его уст звучали негативы о Компартии России. Не дождавшись его делового участия, мы снарядили делегацию к нему в редакцию «Коммуниста» в составе трех профессоров, и я был в том числе. Попросили сделать замечания и предложения по проекту. Что было заключено в этих его замечаниях и предложениях, – вы увидите в перерыве на стенде – мы сейчас их вывесим. Там говорится о некоторых принципиальных расхождениях проекта «Программы действий» с Программным заявлением XXVIII Съезда. Редакционная комиссия, все, кто хотел разобраться в этом по сути, не нашли принципиальных расхождений… Так против чего же сегодня можно возражать?..
…Я бы изменил себе, если бы не сказал и другую часть правды.
А эта правда заключается в том, что с нами вместе работала большая группа работников Центрального Комитета КПСС из тех подотделов, которые занимаются Россией. Они с таким же напряжением, в две смены, без выходных, работали вместе с нами. С нами вместе работали три секретаря Центрального Комитета партии: В. А. Купцов, Ю. А. Манаенков и О. С. Шенин. Они активно содействовали нашей работе. И мы им очень признательны за помощь и поддержку, которую они оказали нам.
Но меня не может не смутить (и это тоже должен знать Съезд), что параллельно с этой открытой и честной, конструктивной работой мы наблюдали в том же аппарате Центрального Комитета КПСС и так называемые «теневые» группы, которые параллельно, как и на первом этапе Съезда, так и теперь, предлагали нам проекты своих наработок. Как зарождались эти проекты? Просто забирали с наших столов наши наработки, уносили куда-то в кабинеты. Кто там сидел и что там творил, – нам неведомо. А потом за два часа до того, как мы закончили работу над документом, оказалось, что нас опередили и уже выдали свой вариант проекта «Программы действий». Эту микро-группу в полном составе я назвать не могу. Но знаю, что ее возглавлял заместитель заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС – Ожерельев.
…Уплотнив максимально время, нам пришлось подготовить не только проект «Программы действий», но и проект «Положения о референдуме». Мы готовили его в сложных условиях. Начинали с нуля. Перекопали архивы, но даже элементарного проекта Положения о партийном референдуме найти не смогли. И все же старались любой ценой этот документ подготовить. В Уставе партии десятилетиями значились установки на необходимость партийных референдумов. Есть они и в новом Уставе. Но не было ни одного партийного референдума, не было и «Положения», на основании которого его проводить. Рассматривая проект «Положения о референдуме», вы должны подумать и над тем, что мы принимаем его не только для того, чтобы получить еще один партийный документ, но главным образом для того, чтобы реализовать его. Мне представляется, что вы, видимо, должны поразмыслить над этим и определиться, чтобы в ближайшее время вопрос об общепартийном референдуме стал бы фактом… Видимо, первыми вопросами партийного референдума могли бы стать вопросы об отношении к программе перехода к рыночной экономике и об утверждении поста президента в Российской Федерации, которые очень волнуют сегодня нашу партию, наш народ. В конце концов, люди должны знать, куда мы их зовем, куда ведем… (Аплодисменты).
Что касается предложенного проекта «Программы действий», то вам судить и решать вопрос. Любое ваше решение будет справедливым. Мне представляется, что очень важным было бы нам вместе не совершить здесь ошибки при оценке этого документа. От этого только выиграет наша партия.
Я считаю, что проект «Программы действий», при всей его противоречивости, при всем том, что было сказано о нем отрицательного, заслуживает того, чтобы открыть ему дорогу в жизнь не с точки зрения одобрения. Нет… Я считаю, что мы должны продолжить обсуждение проекта «Программы действий» с учетом замечаний и предложений, высказанных на нашем Съезде, в партийных организациях.
Только после этого можно выйти на объединенный Пленум ЦК и Центральной Контрольной Комиссии Компартии РСФСР и дать ему путевку в жизнь.
Программный документ – не догма. В. И. Ленин, говоря о программных документах партии, подчеркивал, что «в них могут обнаруживаться противоречия и ошибки, но это не страшно, их исправит жизнь. Партия сама их исправит»… (Аплодисменты).