Страница 92 из 129
В 1785 году киота была вновь возобновлена, и в образе звезды и резная рамка червонным весовым золотом вызолочены были иждивением доброхотных дателей.
Ближайшие к этой башне древние здания с восточной стороны против самых ворот – это не менее историческое «Лобное место», единственный в России памятник, существующий около четырех веков. Он давно утратил свое первоначальное значение в жизни государственной и народной, но удержал одно религиозное; здесь еще посейчас во время крестного хода архиерей с духовенством и св. иконами восходит на Лобное место, обставляемое хоругвями, и после молитвословия осеняет народ благословением на все четыре стороны. Карамзин предполагает, что на месте, где стоит теперь амвон, сбирался народ на вече в XIV веке во время нашествия Тохтамыша, когда великий князь оставил с двором своим Москву, а народ, выпустив из города митрополита с боярами, позвонил во все колокола к вечу, чтобы на нем, по древнему праву, решить свою судьбу большинством голосов.
О Лобном месте существует еще легендарное предание. В начале XVI века Москве угрожало гибельное нашествие Мегмет-Гирея «за беззакония, в ней умножавшиеся».
В это время одна благочестивая монахиня Вознесенского монастыря, что в Кремле у Спасских ворот, чудесно получившая прозрение после долговременной слепоты, ночью, когда усердно молилась Богу об избавлении от бедствия города, внезапно услышала звон колоколов и узрела видение: ей привиделось, будто из Кремля во Флоровские ворота, выходит целый собор святителей московских со священниками и дьяконами, в сонме видны были многие митрополиты и епископы, в числе которых можно было распознать и великих чудотворцев московских Петра, Алексия и Иону и ростовского Леонтия, некоторые из них несли чудотворную икону Божией Матери; навстречу им явились преподобные Варлаам Хутынский и Сергий Радонежский, у того места, где теперь Лобное место, и молили их не оставлять отечественного города на жертву врагам. Святители вняли молитве чудотворцев, совершили с ними молебствие перед подворотною иконой Спасителя и потом возвратились в Кремль, а татары вскоре побежали из пределов Московского царства.
В память этого, вероятно, изображены на иконе Спасителя, осеняющей Спасские ворота, св. Варлаам и св. Сергий, а на другой иконе, на внутренней стороне, изображены московские святители Петр и Алексий.
На Лобном месте, по свидетельству иностранцев, совершались торжественные священные обряды, обнародовались царские указы и сам царь или боярин обращал свое слово к народу. Олеарий называл Лобное место «Theatrum proclamationum». Польские послы в донесениях своих к королю в 1671 году при описании этого места, говорят, что, между прочим, здесь государь однажды в год являлся пред народом и, когда минет наследнику его шестнадцать лет, объявлял его подданным своим. Это подтверждает и Коллинс, английский доктор царя Алексея Михайловича: «Царевича, – пишет он в книге своей о России, – ни народ, ни дворянство не видят до пятнадцати лет его возраста, но, когда ему исполнится пятнадцать лет, он является пред народом; его несут на плечах и ставят на Лобное место на площади, чтобы предохранить государство от самозванцев, которые часто возмущали Россию».
Лобное место носило название также «Царево», и никто из иностранцев не говорит, что на нем совершались казни, да и можно ли было допустить, что, при благоговении царя и народа к этому месту, его попирали палач и преступник.
Многие из наших писателей смешивают Лобное место с Лобною площадью и Лобным рынком, каким в начале XVII века называлась Красная, или Старая, площадь в Китай-городе.
Карамзин, живописуя нам ужасную эпоху казней при Иоанне Грозном, говорит: «В смирении великодушном страдальцы умирали на Лобном месте».
Лобное место наружным видом есть не что иное, как круглый каменный помост, с таким же вокруг обводом и лестницею. На годуновском чертеже Москвы так объясняется этот амвон городской:
«Налобное место, или возвышенный помост, конклав, построенный из кирпича, там во дни молебствий патриарх возглашает некоторые молитвы, также объявляются царские указы».
По словам г. Снегирева, в московском Лобном месте соединено значение Иерусалимского Краниева места и Лифостротона, ибо оно, как подобие крестного жертвенника, освящалось молебствиями и благословениями святителей, и вместе было судейским трибуналом и царским троном и кафедрою.
В Святом Граде оно заимствовало свое имя, как полагают, или от сходства холма с лбом, т. е. Кранием (черепом человеческим), или от поверженных там черепов, или, по преданию всего Востока, от Адамовой головы, там погребенной. В Москве оно сооружено на взлобье горы в Китай-городе, у позорища казней на Лобной площади, где также валялись лбы (головы) преступников.
Как в Иерусалиме, Лобное место возвышалось перед одними из шести ворот городских, за коими, по исконному обычаю на Востоке, исполнялись приговоры суда, так и в Москве оно сооружено перед одними из шести главных ворот Кремля, именовавшихся прежде Иерусалимскими, от смежной с ними церкви Иерусалим, т. е. Вход Иисуса Христа в Иерусалим. Как в этом священном памятнике, так и в некоторых других очевидно подражание святым местам Иерусалима. Московские великие князья и цари, получая сведение о них от святителей, паломников и зодчих, хотели видеть в своей столице подобие и название таких памятников.
На Лобном месте Иоанн Грозный после всех ужасов и жестокостей своего царствования в 1550 году собрал со всего государства избранных людей. Со страхом явились народные представители на Красную площадь перед Лобным местом, но не гневного, а кроткого нашли избранные люди царя – они увидели Иоанна, со смирением восходящим на Лобное место и со слезами на глазах обращающимся к патриарху, который следовал за ним в недоумении, колеблясь между страхом и надеждою, с просьбою, чтобы он был ходатаем у Престола Всевышнего за все зло, доселе им соделанное, представляя в оправдание свое нерадивое попечение о его воспитании, коварство и смуты боярские. Грозный просил архипастыря быть свидетелем перед лицом Бога и представителями народа его обета – загладить прежние проступки любовью и попечением о своих подданных, быть обороною слабого перед сильным, защитою угнетенных, утешителем сирых и убогих.
В «Степенной книге» приведена речь царя. После речи народ рыдал вместе с царем, забыл жестокости и славил одни его милости. Грозный требовал всеобщего примирения, и враги кинулись в объятия друг друга.
С Лобного места читали грамоту Самозванца Лжедмитрия, и москвичи, забыв присягу, данную незадолго юному сыну Годунова, провозгласили Отрепьева царем русским, а через несколько месяцев обезображенный и окровавленный труп Дмитрия Самозванца лежал уже на Лобном месте с маскою, дудкою и волынкою в руке, а труп его клеврета Басманова валялся тут же у ног его.
В 1610 году с Лобного места мятежным Ляпуновым было изречено свержение с престола Шуйского. С Лобного же места окроплял святою водою патриарх Никон царя Алексея Михайловича и рать его, готовую выступить в славный поход против поляков, исходом которого было возвращение древних городов русских: Вязьмы, Дорогобужа, Смоленска и Киева. Здесь же, на Лобном месте, патриарх Иоаким благословлял, окропляя святою водою, грозное ополчение, собранное на защиту Киева и Украины от турок, и возложил на князя Черкасского крест Константина, а на Долгорукова – икону Сергия Радонежского. На этом же Лобном месте честный слуга-араб боярина Матвеева во время Стрелецкого бунта, когда никто не смел приблизиться к Лобному месту, собрал из грязи останки своего боярина и перенес в церковь Божию.
Здесь же, как мы выше упоминали, совершалось празднество «Входа Иисуса Христа в Иерусалим». В Вербное воскресенье с этого места совершал патриарх ход в Покровский собор, причем царь или близкий к царю родственник вел патриархова осла В Книге Московского стола за № 1989 описана церемония, происходившая в Вербное воскресенье.