Страница 63 из 129
Где видел Берхгольц висевшим тело несчастного князя, там стояло много шестов с воткнутыми на них головами; лицо преступника было закрыто платком, одежда состояла из камзола и исподнего платья коричневого цвета, сверх которого надета белая рубашка; на ногах у него маленькие круглые русские сапоги. Росту князь Гагарин был очень небольшого.
Когда князь был губернатором всей Сибири, то делал очень много добра сосланным туда пленным шведам, для которых в первые три года своего управления истратил будто бы до 15 000 рублей собственных денег.
Князь Гагарин удивлял царскою пышностью в Сибири. У него за столом подавали кушанья на пятидесяти серебряных блюдах, сам же он ел только на золотых тарелках. Колеса его кареты были также серебряные, и лошади подкованы серебряными и золотыми подковами. Гагарин прежде пользовался большим доверием императора и потому стал почти самовластно управлять обширною и богатою страною.
В числе сокровищ князя находился драгоценный рубин, привезенный ему из Китая; впоследствии этот рубин достался, в виде подарка князя, Меншикову и от него перешел к императрице Екатерине I. Сын Гагарина, путешествовавший за границей, до того сорил деньгами, что иностранцы считали молодого князя за какого-то набоба.
Когда происходило следствие над отцом, то и у сына спрашивали: «Как он поехал за море, что с ним было от отца его отправлено денег, и золота, и товаров, а также через векселя; в бытность за морем сколько денег и товаров, и золотых, и прочих вещей через него получал, и что всей суммы в ту его бытность за морем издержано».
Петр, узнав о злоупотреблениях в Сибири Гагарина, вызвал его в Петербург под тем предлогом, что назначает его участвовать в суде над царевичем Алексеем Петровичем, а сам, между тем, отправил для разведки о действиях губернатора одного полковника, a следом за ним – и своего денщика Егора Пашкова.
Первый из этих ревизоров, подкупленный в Петербурге на сторону Гагарина князем Меншиковым, скрыл все губернаторские злоупотребления и за это поплатился своею головою. Пашков же рассказал Петру всю правду об ужасном лихоимстве князя.
После следствия признано было, что Гагарин утаил на Вятке от отпуска за море хлеба в 1716 году и некоторое количество его раздал иноземцам за алмазные вещи; брал себе казенные деньги, получал взятки от откупщиков и даже грабил купеческие караваны. Князь после пытки, как мы уже говорили, был повешен.
Великолепные палаты Гагарина в царствование Екатерины II принадлежали внуку казненного, князю Матвею Алексеевичу; а когда линия этих князей Гагариных пресеклась в 1804 году за смертью внучки казненного, графини Матюшкиной, то в 1805 году владела ими мать графа Платона Зубова;– потом переходили они в руки купцов Часовникова, Крашенинникова и Дубицкого, и затем к Д А. Олсуфьеву.
Дом Гагарина в век Петра Великого представлял немалую диковинку не только на Тверской улице, но и по всей Москве; построен он был по образцу венецианских дворцов. Четырехэтажные палаты эти выходили фасадом на улицу, образуя портал с двумя павильонами; в уступах между ними на арках устроена была открытая терраса с балюстрадою.
В бельэтаже у портала и в павильонах висели балконы из белого камня, украшенного вычурною резьбою. Наличники и сандрики над окнами состояли из орнаментов, искусно высеченных из белого же камня. Над подъездными воротами видно было клеймо, увенчанное княжескою короною и запечатленное следующею надписью:
«Боже, во имя Твое спаси».
В этих воротах со стрельчатым сводом на правой стороне парадная лестница вела в верхние этажи здания. Глубокие подвалы из белого камня занимали низ всего здания, сложенного из тяжеловесного кирпича и белого камня с частыми железными связями. С лицевой стороны фасада этого дома разными владельцами его было сделано много рельефных украшений во вкусе архитектуры XVII века и заимствованных из флорентийских городских домов.
Из бельэтажа на улицу, по обе стороны ворот были красивые каменные крыльца с оборотами, с фигурами, балюстрадами, иссеченными из белого камня. На заднем фасаде дома на дворе находился из того же второго этажа длинный балкон с балясом и художественными орнаментами.
Об этом доме известный наш зодчий прошлого столетия В. И. Баженов отзывался с восторженной похвалой. В настоящее время дом переделан для жилья, внизу его трактир и лавки. По словам А. А. Мартынова, дом этот совершенно был переделан и утратил свой первобытный характер в 1852 году.
Загородный дом Гагариных был за Трехгорною заставой, что теперь называется Студенец, а в то время он назывался «Гагаринские пруды». Впоследствии эта дача перешла к графу Федору Андреевичу Толстому и уже от него – к единственной его дочери, графине А. Ф. Закревской.
Муж графини тогда был министром внутренних дел. Слово «загородный дом» тогда состарилось для москвичей, его начали заменять словом «дача». Вот отчего переименованное «Трехгорное» в «Закревского дачу» стало привлекать всех москвичей в это имение. Граф гостеприимно открыл для всех двери, и все другие загородные гульбища были брошены, опустели.
Новый владелец прекрасно изукрасил свою дачу. От больших ворот до главного дома над самою рекой шла прямая, широкая и длинная аллея для экипажей с двумя боковыми узкими, для пешеходов, аллеями. С обеих сторон этих аллей было по три обрыва четырехугольных, равной величины, разделенных между собою вновь прокопанными канавами, тогда еще с чистою проточною водой, и соединенных деревянными мостиками. Каждый из этих островков был посвящен памяти одного из героев, под начальством которых Закревский находился: Каменского, Барклая, Волконского и других. На каждом посреди деревьев находились или храмик, или памятник названным полководцам.
Необыкновенная нового рода правильность, напоминающая что-то фронтовое, и самая чистота, в которой все это было содержимо, как бы заимствованы были у аракчеевских военных поселений. Но недолго эта дача была в моде у москвичей – вскоре она была продана и теперь под названием «Студенец» принадлежит Обществу садоводства.
Существовал в Москве некогда еще другой, не менее исторический, – гагаринский дом, с большим садом, прудами и со всеми затеями прошлого барского житья. В этом доме перед 1812 годом помещался Английский клуб, а теперь в нем находится Екатерининская больница. Построен он был в 1716 году бригадиром князем Богданом Ивановичем Гагариным. Дом этот в роде Гагариных был более ста лет; куплен он в казну в 1833 году.
Один из рода этих Гагариных, князь Гавриил Петрович, служил при императрице Екатерине II сенатором. Император Павел I произвел его в кавалеры ордена св. апостола Андрея Первозванного.
Впоследствии он был министром коммерции и издал «Банкротский устав»; он известен также как духовный писатель; эпитафия, написанная им для своего намогильного памятника, одно время была в большой моде и повторялась на всех кладбищах на монументах зажиточных людей. Вот она:
Сын этого князя – муж известной красавицы в павловское время, урожденной Лопухиной, издал сочинения отца под заглавием: «Забавы уединения моего в селе Богословском».
В начале XIX столетия в Москве была известна княгиня Прасковья Юрьевна Гагарина, урожденная княжна Трубецкая, бывшая впоследствии за вторым мужем Кологривовым. Эта княгиня слыла в тогдашнем московском обществе как очень эмансипированная женщина; у ног ее лежали наш историк Карамзин и поэт того времени князь И. М. Долгорукий, посвятивший ей несколько стихотворений.