Страница 2 из 9
Алиса поспешно отвела взгляд и выглянула в коридор.
– Иди, омлет уже готов, – позвала мама.
И Алиса, шлепая босыми ногами, прошла на кухню, где первым делом налила вьющейся у ног кошке молока, затем села за стол и грустно взглянула на тарелку перед собой, где, действительно, лежал пышный и румяный кусок омлета.
– Мам, – сказала она, подперев рукой голову, – а скажи, почему я такая… страшная?
– С чего ты взяла? – мама, наливавшая в чашку кофе из кофемашины, с удивлением оглянулась на дочь. – По-моему, ты очень даже симпатичная. Или… – она запнулась, – или ты опять о глазах?..
Алиса кивнула.
– Даже не переживай! – мама поставила перед ней чашку с превосходным капучино и потрепала дочь по волосам. – Ты же знаешь, это бывает в нашем роду.
– Ага, особая генетическая мутация, – буркнула девушка и, взяв вилку, принялась ковыряться в омлете. – Иногда, раз в сто лет, в нашей семье рождается такой урод, как я…
– Дурочка! – мама легко хлопнула дочь по макушке. – Выдумываешь всякое! Ты у меня красавица, и прабабушка твоя была красавицей, несмотря на то что у нее, как и у тебя, были проблемы с глазами. Мама рассказывала, что вот прабабушке-то и приходилось худо. Ее считали ведьмой и однажды едва не сожгли. Помнишь, ее спас твой прадедушка. Он полюбил ее, несмотря ни на что – ни на странные глаза, ни на слухи, которые распускали о ней суеверные и завистливые односельчане…
– Может быть, таких, как прадедушка, нет и уже не будет, – Алиса подняла голову и, наконец, взглянула на мать. – Я, наверное, единственный на свете человек, которому выписали линзы по эстетическим соображениям! Неудивительно, что меня никто не любит! – она отшвырнула вилку так, что та покатилась по столу и со звоном упала на кафельный, вымощенный квадратами пол.
Никто – означало в первую очередь «отец», но его ни Алиса, ни ее мама старались не вспоминать. У него давно уже была другая семья, так что, можно сказать, проехали.
– Будет гостья, – озвучила известную примету мама, подняла вилку, сполоснула ее под краном и подала дочери, – и надеюсь, не ваша классная с жалобами, что ты совсем запустила учебу. Ну давай, ешь, а то в школу опоздаешь! А что до любви, рано еще говорить – у тебя вся жизнь впереди, обязательно встретишь того, кого полюбишь и кто всем сердцем полюбит тебя.
– Как же, полюбит, – буркнула девушка, но все же наколола на вилку кусочек омлета. Ее взгляд был устремлен в тарелку и отражал такую задумчивую мечтательность, что стазу становилось ясно: кое-кого она уже встретила.
– Ты еще не поела? – мама выглянула из ванной, где приводила себя в порядок, и укоризненно покачала головой.
Пришлось запихнуть в себя уже остывший омлет, даже не чувствуя его вкуса, и бежать одеваться. В их школе носили синее, Алиса ненавидела этот цвет, делавший ее еще бледнее и незаметнее, но не наденешь же на занятия любимый полосатый бело-рыжий джемпер?! То есть, конечно, наденешь, только потом нарвешься на нотацию классной, желающей видеть «своих ребят» одинаковыми, как из инкубатора. Ее бы воля, она бы заполнила весь класс клонами. Одинаковыми с виду и синхронно отвечающими учебные параграфы буква в букву. В общем, если не хочешь скандала и повышенного к себе внимания – изволь одеваться стандартно.
Единственная вольность, которую Алиса себе позволяла, – это прическа. Год назад девушка начала закручивать волосы в смешные то ли рожки, то ли ушки, задорно располагающиеся по обе стороны головы. Прическа требовала определенной ловкости и практики, зато смотрелась оригинально и очень стильно. Теперь, когда рука уже была набита, на ее создание уходило минут пятнадцать, а вначале приходилось крутиться у зеркала не менее часа.
– Я побежала! Будь умницей, Аля! – мама чмокнула ее в щеку, и вскоре из коридора послышался звук захлопнувшейся двери.
– Я тоже ухожу. Будь умницей, Маркиза, – обратилась, в свою очередь, девушка к кошке.
Шел сентябрь, учебный год едва начался, но дни стояли холодные, так что пришлось снимать с вешалки куртку – бледно-розовую, скорее перламутровую. Вообще-то Алисе шли цвета поярче, но куртка прекрасно помогала затеряться в толпе, не выделяться, что и требовалось.
Кошка, жалобно мяукая, встала между хозяйкой и дверью. «Опять одну оставляешь!» – читалось в укоризненном взгляде желто-зеленых блестящих глаз.
– Сама не хочу, – девушка вздохнула и, мягко отстранив любимицу, вышла в общий коридор.
Лифт пришел быстро, но едва двери открылись, на площадку вылетела большая черная собака и зашлась хриплым, отчаянным лаем.
Алиса попятилась к двери, вжавшись в нее спиной. Желудок рухнул куда-то вниз, а в висках противно застучало. Как некстати вспомнился сегодняшний сон!
– Ну-ка сидеть! – прикрикнул на собаку высокий лысоватый мужчина. – Сам не знаю, что на него нашло. Вообще-то Марти дружелюбный.
Девушка нервно сглотнула. Дружелюбие Марти было, мягко говоря, своеобразным.
Пока мужчина, явно напрягаясь, тащил упирающуюся и лающую собаку обратно в лифт, девушка так и стояла, боясь даже пошевелиться.
– Фу, Марти! Фу! – наконец, хозяину удалось затащить в уже закрывающуюся кабинку своего питомца. – Ну что, девушка, поедете с нами?
Она живо замотала головой, наотрез отказываясь от щедрого предложения.
– Ну и хорошо, что-то Марти сегодня нервный…
Двери лифта, наконец, сошлись, и Алиса смогла перевести дух. Она уже думала, что эта пытка никогда не закончится.
Честно сказать, собак она не любила с самого детства. Ну не складывались с ними отношения, никак не складывались! Однажды собака набросилась на нее и укусила. Возможно, дело закончилось бы трагичней, не подоспей на помощь взрослые. Но ей и так досталось по полной программе: и накладывание швов, и пресловутые сорок уколов от бешенства. В общем, воспоминания остались далеко не самые приятные. Поэтому, встречая собаку, Алиса буквально замирала. Ноги сами собой слабели, даже тошнота от страха накатывала. Животные очень четко чуют чужой страх, поэтому каждая из встреченных собак, даже самая мелкая, чуть больше хомячка, считала своим долгом хотя бы облаять двуногую трусиху.
На случай встречи с собаками у Алисы даже имелось специальное отпугивающее устройство, но сейчас она, не ожидая нападения в собственном доме, растерялась и забыла вытащить его из кармана.
Темно-красное старое здание школы из-за собравшихся на небе свинцовых туч казалось сегодня особенно мрачным и даже готичным. Остановившись у металлической ограды, Алиса вдруг подумала, что, возможно, очутилась в одном из романов ужасов, к которым так пристрастилась в последнее время.
Мимо нее, болтая и смеясь, прошла компания младшеклашек. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, но девушка отчего-то медлила. Она сняла с колышка ограды прилепившийся кленовый лист – желтый, с коричневыми прожилками – и подумала, что еще недавно была весна и этот самый лист только набухал в своей почке, полный жажды жизни, желал вырваться на свободу, верил солнечному свету, бескрайности мира и бесконечности жизни… а теперь…
– Алиска, как хорошо, что я тебя встретила! – послышался сзади жизнерадостный голос.
Алиса оглянулась. Ее одноклассница Светка Перовская сияла неизменной улыбкой, от которой на розовых пухленьких щечках появлялись ямочки, добавляя девушке очарования.
– Привет, Света, – отозвалась Алиса без особого энтузиазма, все сжимая в пальцах длинный черешок кленового листа.
Алиса и Света никогда не были подругами, тем более что Перовская дружила, что называется, со всей школой и часто являлась самым надежным разносчиком сплетен любого сорта.
– Чего на урок не идешь? – спросила Светка, но тут же, не дожидаясь ответа, зачастила: – Ты алгебру сделала? Списать дашь? У меня вчера столько дел было – ужас! Сначала с Наташкой и Танькой встречались, а потом к нам Лешка подвалил, представляешь!..
Алиса вздохнула. Ну конечно, популярной Перовской просто некогда делать алгебру, в то время как у нее самой свободного времени на уроки просто завались.