Страница 4 из 35
– Садись, Саша, в ногах правды нет, – обратился к нему Калитин. – Садись и вникай в очередное дело. Пока начальство на совещании.
– Ребята, я и так загружен – во!
– Но еще не перегружен, как все остальные. Ничего, вон ты какой румяный, сразу видно, что рос на парном молоке и деревенском чистом кислороде.
– Молоко на село с гормолзавода возят. А кислород пока свой, не привозной, это верно. С навозным запахом. Если хочешь им дышать, переводись в Пригородный РОВД на мое место, оно еще вакантное.
– Ага, сам оттуда удрал, других агитируешь.
– Я бы ни за что не удрал сам, но раз закончил юридический, велят расти…
– Ну и правильно! Садись и расти. Кстати, Саша, ты, бывший шайтанский участковый, знал такого Зуйкова Анатолия?
– Зуйков? Толик? Его вся Шайтанка знает.
– И что он за фрукт?
– Не фрукт, а трава, навроде лебеды. Нет, лебеду в военные годы в хлеб примешивали, а Толик вроде осота. Работать ему здоровье не позволяет, пьянствовать здоров.
– Такой диагноз врачи поставили?
– Можно сказать и так, поскольку его мамаша – врач-ветеринар. Толик туповат, но физически здоровее нас с вами, а мама чуть чего – базлает на всю Шайтанку: сыночек хворает, не смейте его в поле наряжать!
– Сыночек, между прочим, участник грабежа.
– Кто, Толик? Да у него и на грабеж трудолюбия не хватит.
– Наставник был хороший у него. В общем, я думаю, надо возбуждать уголовное дело.
Мельников второй раз изложил историю с Ничковым. Хромов совсем по-крестьянски почесал в затылке.
– Сколько раз говорил я нашей ветеринарке: пристраивай обормота к какому-нибудь делу, иначе суд рано или поздно пристроит. Дослонялся Толик… Но с каких это пор, Калитин, ограблением алкаша занимается ОБХСС?
– Ограбили ради выпивки, водку покупали у матерого спекулянта, который снабжается в каком-то винном отделе. Борьба со спекуляцией, со злоупотреблениями в торговле – обязанность ОБХСС. Кроме того, элементарная справедливость требует разобраться в данном преступлении. Ничков не ангел, но деньги, шапка, часы им заработаны, бомж Лендов отнял результат чужого труда. Наконец, если Макса сейчас отпустить с миром, it следующий раз придется уголовному розыску расследовать более крупный грабеж с его, Макса, участием. Понятно объясняю?
– Так что, Саша, будем возбуждать уголовное дело? – спросил Мельников.
– Так что, Миша, ты пойдешь к потерпевшему за письменным заявлением? – засмеялся Хромов.
– Наше поручение принято, товарищ следователь, – кивнул Мельников. – Любопытно получается: подозреваемый есть, а потерпевшего ищи-свищи.
3
Теплый мартовский вечер. Суббота. В кинотеатре «Россия» крутят вторую неделю американский боевик, с огромной афиши мордастым гангстер целится из кольта прямо в заинтригованного зрителя, на втором плане завлекательно улыбается красотка и купальпичке, под ними кричат багровые буквы: «Схватки! Убийства!! Секс!!!» Внизу мелко: «Дети до 16 не допускаются». Упомянутые дети и молодежь заполняют маленькую площадь-пятачок между ступенями в фойе и автостоянкой.
Возле афиши скучает с сигаретой в зубах Макс Ленцов. Перед «выпуском в свет» его умыли, побрили. Но бомжеская помятость все равно бросается в глаза, болоньевую куртку словно коза жевала да и выплюнула за несъедобностью, из-под облезлой кроличьей шапки сосульками виснут сальные волосы. В соседстве с заморским гангстером отечественный Макс проигрывает по всем пунктам.
Возле металлической ограды, отделяющей автостоянку от пятачка ожидания, прохаживается Мельников в штатском костюме и куртке. Смотрит лениво на автомашины, их тут с десяток разного цвета и типа, на молодежную толпу любителей острых фильмов. На Макса не глядит, но преотлично его видит. Мельникову и такой Макс хорош, лишь бы скользкий бомж не сдрейфил, не словчил, указал бы бомбежника по кличке Носарь. Сам вызвался помочь, но вот стоит, курит, условного знака не подает. Ладно, подождет Мельников, оперативник должен уметь ждать.
Сегодня у «России» на стоянке одна «Волга», три «Москвича», четыре «Жигуля». Кого привезли, кого ждут? Под чьим сиденьем или в каком багажнике таится дефицитная водка? Вчера вот так же слонялись здесь весь вечер, но Макс не углядел знакомой ему серой машины. В сумерках поехали к вокзалу, где, по его словам, тоже бомбит Носарь. Задержали там двоих предприимчивых «гостей города»: привезли с юга фрукты, распродали выгодно, показалось вырученных денег маловато, сунули взятку – кому? – закупили водки, пристроили в автоматической камере хранения, брали по бутылке, продавали за двадцатку. При задержании с поличным было изъято из камеры хранения четырнадцать бутылок. Сколько продано, какие деньги у южан «фруктовые», какие «водочные», в том Кали-тину предстоит разобраться.
А Носарь не появился. Или Макс не пожелал его указать? И сегодня стоит, глядит, затягивается дымком… Между прочим, курит сигареты Мельникова. Сам Мельников некурящий, но пачку всегда имеет в кармане: что поделаешь, у разных таких вот максов давняя традиция – стрелять сигаретку у оперативника, а не дашь – и разговаривать не пожелают.
Солнце опускалось за крыши пятиэтажек. Неподалеку от афиши рослый парень в джинсовой амуниции, ловя вечерний свет, в который уж раз фотографировал «Зенитом» трех смеющихся подружек, они принимали картинные позы на фоне «Волг» и «Жигулей», и очень им это нравилось. Если бы сейчас подъехал Носарь, то Макс подошел бы к его машине, купил бутылку. Между прочим, на личные Мельникова двадцать рублей. Пока еще «Зенит» может запечатлеть и номер машины, и лицо водителя, но через полчаса вряд ли что получится.
В «России» кончился сеанс. На площадке перед входом толпа загустела, забурлила. Мельников протолкался к афише: за Лен-цовым глаз да глаз.
– Начальник, сигареты кончились, – сообщил ему Макс. – Давай еще пачку.
– Много курить вредно, об этом и Минздрав предупреждает.
– Раз вредно, ну и айда обратно в камеру. Без курева тут вам сексотничать дураков нет.
– Не торопись в камеру, еще насидишься. Дыши свежим воздухом без никотина, покуда есть такая возможность. Что, так и не видно твоего снабженца?
– Может, он и не приедет. Я чо, нанимался тут мерзнуть?
– Содействие следствию зачтется…
– Да брось, начальник. Вторая судимость мне зачтется, это точно.
– Так и старайся заиметь смягчающие обстоятельства. Хватит ворчать, гляди в оба. Вон серый «Жигуль», не он?
– Не-е.
Толпа рассосалась, разбрелась, кто по домам, кто в фойе на сеанс. Мельников перешел на другую сторону улицы. Ему не улыбалось ехать сегодня еще и к вокзалу, терять впустую второй вечер подряд, отрывать сотрудников от законного отдыха. Что-то Макс темнит. Уверял, что Носарь у «России» каждый вечер бомбит, у вокзала каждую ночь, а где он? Или кто-то предупредил Носаря? Обэхээсники считают, что существует утечка информации из райотдела, кто-то из своих проговаривается то ли нечаянно, то ли с целью. Или Носарь просто заметил слежку?.. Ого!
К Максу подошли две молодые женщины. Одна без головного убора, высоко вздыбленные волосы окрашены в сизо-седой цвет, короткое пальто широко в плечах, узко в коленках, хлястик на заду. Вторая в дубленке с расшитым подолом, в красной вязаной шапочке, в сапожках на высоком. Макс перед ними, что воробей перед попугаями. Кто такие? Что общего? О чем говорят? Что он им такое сказал, что заоглядывались? Посредницы в водочном бизнесе? Ага, уже уходят. Ну-ка, к какой машине направляются? Ни к какой, на перекрестке свернули по Мичуринской. Понаблюдать бы, оставив Макса под надзором оперативника…
А где Макс? Нет у афиши, как растаял! Оперативник с «Зенитом» тоже оставил удивленных подружек, рыщет среди поредевших группок кинозрителей. Мельников перебежал улицу Дзержинского, завернул за угол «России», за лестницу к кинобудке… и отлегло: навстречу ему шел элегантный Костя Кали-тин под руку с еще более помятым Максом.