По черному следу

Грохот тяжкого всплеска рухнувших элекаров. Вздыбленная — точно во время подводного взрыва — волна встретила Нортона хлестким ударом и, утопив, завертела. Кружась в кипящем котле побелевшей до молочного цвета воды, он пытался представить себе, насколько удачно финишировал Ник. Всплыл, осмотрелся. Снова нырнул. Сквозь быстро тающий слой пузырьков опустился пониже и наконец разглядел голубое пятно…

На поверхности он поднял мальчишку над головой, встряхнул — руки и ноги Ника безвольно мотнулись. Сжав зубами подол голубой рубахи, Нортон забросил легкое тельце на спину и на гребне поднятой перед собой волны устремился к внутреннему берегу залива — ему казалось, что еще никогда он так не спешил.

Огромная полость полузатопленного карьера. Неровные стены этой чудовищной ямы ниспадали к заливу амфитеатром ступеней-террас. Нортон нащупал руками край берега, покрытого слоем воды, выбрался, перевернул Ника вниз головой и энергично потряс за ноги. Мальчишка пошевелился. «Все в порядке, — думал Нортон, укладывая его на обломок скалы. — Легкий шок. Как-никак, а высота обрыва метров двадцать…» Ник приподнялся, ошалело повращал глазами, сел. Глаза у него были синие, с длинными, как у девчонки, ресницами. Очень похож на мать.

— Привет, аквалангист, — сказал Нортон, вытирая лицо ладонью.

— Салют, Дэв… — глухо произнес Ник и тяжело закашлялся.

— Не ушибся?

— Нет.

— Полежи, — посоветовал Нортон. — Голову вниз.

Он отвернулся и посмотрел на обрыв. Представил себе траектории падения элекаров. Машина Ника упала в воду удачно — в стороне от того опасного места, где обвалился дорожный карниз. Вторая рухнула у самого подножия обвала: над водой светлел застрявший на клыке скалы белый обломок задней частя кузова. Могила старика Голиафа… Нортон почувствовал в горле тугой ком. Надо же было так растеряться, чтобы совсем забыть про собаку! Ну что мешало выбросить пса из машины в воду где-нибудь по дороге! М-да, год безделья — и вот результат: утратил способность быстро и правильно соображать в критических ситуациях…

Кашляя, Ник пояснил:

— Это потому, что я немного напился холодной воды.

«Он немного напился!» — подумал Нортон. Стянул через голову мокрую тенниску.

— А где Голиаф? — неожиданно спросил Ник. Нортон выронил тенниску. — Я слышал, он лаял там, на дороге. Может, мне показалось…

— Нет, тебе не показалось. Голиаф был со мной в машине. Видишь тот белый кусок элекара?

Мальчишка заплакал. Нортон смотрел на него, выжимая воду из тенниски.

— Довольно реветь. Будь мужчиной.

— Мне-е… жа-а-алко… — сипел Ник, размазывая слезы.

— Мне тоже. — Нортон надел тенниску. — Ладно… успокойся. Голиаф погиб нормально — выручая друга из беды. Такой поступок достоин уважения, но не слез. Понял?

— По… понял…

— Вот и отлично. Разденься, я помогу тебе выжать одежду. Ты, видать, продрог.

— Н-нет… — Ник стал раздеваться. Вид у него был хмурый, брови насуплены.

Нортон взял его себе под мышку и перенес с мелководья на берег. Сбросил кеды, вытряхнул из них воду, обулся. Было совсем светло. Солнце озаряло верхние утесы карьера.

— Ты кем будешь, когда вырастешь, Ник?

Тот взглянул на него исподлобья.

— Я ведь уже говорил тебе, Дэв! Буду космодесантником.

— Да, это я слышал. Но разве мало других интересных профессий у нас на Земле?

— Десантники ВДОО? — Ник вздохнул. Серьезно сказал: — Нет, с этим у меня ничего не выйдет. Пока я вырасту, все тайники пооткрывают.

— Не отчаивайся. Мальчишкам всегда почему-то казалось, что ничего такого… героического им уже не достанется.

— А потом?

— Что потом?

— Ну… им всегда доставалось?

— Доставалось. Всегда. И еще как!.. Ну вот, асе почти сухое, одевайся, и пошли.

— Куда? — спросил Ник.

— Что значит — куда? Наверх, разумеется. И вот что, парень… Твоей матери совсем не обязательно знать, как мы с тобой летели с обрыва.

Нортон поднял голову: кабинки канатной дороги двигались. Некоторое время он молча следил за бегущими в лазурном небе разноцветными котелками.

— Готов держать пари, — пробормотал он, — к нам в гости едет старина Берт.

— Это у которого изо рта вылетает огонь? — возбужденно полюбопытствовал Ник.

— Гм… Насчет огня я не уверен. А вот то, что у него иногда вылетают крепкие выражения, мне известно… Но ты его не бойся, он человек справедливый.

— Я никого не боюсь, — насупившись, заявил Ник.

— Правильно, — одобрил Нортон. — Чего ради ты должен кого-то бояться.

— Эй, бродяги! — гулко пророкотал сверху голос, усиленный радиомегафоном. Канатная дорога остановилась. Красная с белыми пятнами, как перевернутая шляпка мухомора, кабинка пошла вниз, разматывая подвесные тросы. Повисла метрах в пяти над землей. Человек в белой панаме и в солнцезащитных очках, опершись руками о край своего «мухомора», хрипло выкрикнул уже без усилителя: — Какого дьявола вы притащились сюда?! В такую рань!

— Сними очки, Берт, — откликнулся Нортон. — Они мешают тебе узнавать старых приятелей.

— Дэв? Семь тысяч чертей!.. — Берт снял светофильтры. — Клянусь ареной Большого родео, уж тебя-то я меньше всего ожидал встретить в этой дыре!.. А это что за микроб рядом с тобой?

— Отважный парень. Ему надо было проверить, какая живность здесь водится.

— Ах, чтоб мне треснуть! — изумился Берт. — Живность! Да какая тут живность, в этой помойной яме? Тут даже змеи давно с тоски передохли. Однако, я вишу, вы успели добавить мусора в мое хозяйство…

— Извини, — сказал Нортон, — так у нас вышло. — Он пожалел, что не столкнул обломок элекара в воду. Теперь эта история выплывет нарушу как пить дать.

— Ладно, туристы, — прохрипел Берт, — поднимайтесь сюда, я опущу вам другую кабину. Никак я не думал, что в день Большого родео кому-нибудь вообще придет в голову лазить в каньон!

— И я удивлен, что сегодня ты не в Копсфорте.

— Черта с два! Механиков на канатке трое, а дежурить выпало мне. С тех пор как здесь гробанулся тот ненормальный мотоциклист, власти города учредили дежурство даже по праздникам. Эти умники полагают, будто мне под силу угнаться на своей хромой ноге за мотокретинами!