Страница 108 из 115
— Да хуцза! Хэнь хао. (Длинная борода! Очень хорошо!)'
Однажды, поздней осенью 1938 г., в самый разгар учебы неожиданно в школу приехал Г. И. Тхор. Ему показали классы, в том числе и по изучению советской техники.
С переездом гоминьдановского правительства и различных военных учреждений в Чупцин авиационные начальники довольно часто бывали в Чэнду, где ускоренно велось строительство нового и расширение старого аэродромов для базирования самолетов СБ. Вот и теперь предстояла церемония открытия нового аэродрома. Были построены временные трибуны под лёгкой крышей. С утра на аэродром потянулись зрители, кто пешком, кто на рикшах. Из Чунцина прибывали на автобусах.
Фронтом к трибунам были выстроены крыло к крылу передаваемые Китаю самолеты СБ. У каждого самолета стояла девушка с традиционной бутылкой шампанского. Г. И. Тхор и чэндуская группа добровольцев расположились на трибунах. После краткого церемониала, когда девушки разбили бутылки о шасси, летчики дружно запустили моторы. По всему было видно, что самому Тхору не терпелось показать высший класс вождения машины, на которой громил фашистов на полях Испании.
Китайские летчики прошли бреющим полетом над аэродромом, сделав «горку» над трибунами. В манере пилотирования проглядывала советская школа летчиков-добровольцев. Во время церемонии над аэродромом барражировали китайские истребите ли — нельзя было исключить возможности появления японских самолетов.
С вводом в строй аэродромов участились налеты японских бомбардировщиков. Обычно они появлялись девяткой. Китайская истребительная авиация наносила им значительный урон. На иа-ших глазах был сбит бомбардировщик «Мицубиси». Сам летчик уцелел только потому, что пуля угодила в пряжку поясного ремня. Когда подъехали к сбитому самолету, он еще дымился. В составе погибшего экипажа из семи человек были четыре женщины — стрелки и радистки. Как авиатехников, нас интересовала культура производства. Но каково же было наше удивление, когда увидели, что весь монтаж держался на контровочных проволоках и бечевках. В сравнении с СБ это выглядело убого.
…Чэнду-столица пров. Сычуань. Это одноэтажный город с множеством магазинов, лавчонок, харчевен. Центр его довольно чист, окраины бедны и грязны. Здесь имелся университет. Иностранных сеттльментов в городе не было. В одном из кинотеатров в то время демонстрировался кинофильм «Мы из Кронштадта», Успех картины был исключительный, так как она отвечала патриотическому настрою китайского народа. Фильм всегда шел при переполненном зале и сопровождался бурными аплодисментами публики.
В один из дней мы договорились с переводчиком Яном пойти на этот фильм. Перед началом сеанса в зале в благотворительных целях продавали мандарины. Ко мне подошла миловидная, скромно одетая девушка и предложила мандарины. Взял одну штуку и вручил доллар. Жестом показал, что сдачи не надо. Тогда она во весь голос объявила публике, что иностранец за доллар взял только один мандарин. И это возымело действие: в ее кружку со всех сторон посыпались пожертвования.
Ян тут же познакомился с этой девушкой и представил меня. Она тихо назвала свое имя — Суин.
— Мистер Ян, спросите девушку, не жила ли она в Гучэне год тому назад?
Выяснилось, что девушка никогда там не была.
Неожиданное знакомство невольно вызывало в памяти образ китайской женщины-патриотки, испытавшей все тяготы войны, вероломно навязанной многострадальному китайскому народу. Тогда я сказал себе: «Где бы ты ни была — в Гучоне или Гуанчжоу, Ханькоу или Чэнду, — за тебя, Суин, приехали мы сражаться из далекой северной страны».
…В первой половине февраля 1939 г. новая группа китайских курсантов (примерно 120 чолонок) выстроилась в парадном строю по случаю выпуска и присвоения воинских званий. Присутствовал представитель Авиационного комитета, а также советник по авиации Г. И. Тхор. По окончании церемониала китайские начальники приветствовали Григория Илларионовича и, судя по всему, выражали удовлетворение в связи с выпуском авиаспециалистов, которым предстояло работать на самолетах СБ.
Вечером того же дня Г. И. Тхор вызвал меня на беседу в одну из комнат литишэ.
— Командование школы просило оставить вас для подготовки очередного выпуска.
Он сделал паузу, а я не знал, что ответить, продолжая в смущении смотреть куда-то в сторону. Затем он решительно сказал:
— По тут уж я не спрашиваю вашего мнения. Вы находитесь в Китае два срока. Поэтому готовьтесь к отъезду на Родину.
Мы встали. Он медленно зашагал по комнате, подошел к окну, всматриваясь в темноту ночи, потом быстро повернулся ко мне.
— Вы помните наш разговор перед отъездом из Ханькоу в Чэнду? Вы тогда сказали, что были включены в список отъезжающих в Советский Союз на самолете СИ-47.
— Да, я помню.
— Этот самолет по неизвестной причине загорелся в воздухе. Погибли 22 человека и в числе их 19 добровольцев. Кроме того, вам известно о катастрофе в горах самолета ТБ-3 с советскими добровольцами. В живых осталось только два человека.
— Григорий Илларионович, эти два человека, техники Владимир Коротаев и Александр Галаган, доставлены сюда с места катастрофы. Они объявили себя побратимами и ходят всегда в обнимку.
— К тому я говорю, что считайте себя третьим побратимом.
Не состоялся бы в Ханькоу наш разговор — не было бы и этой беседы.
…Завершились выпускные торжества в авиационной школе.
Не скрою, я испытывал большое удовлетворение, что внес свою посильную лепту в подготовку технических кадров для китайской авиации.
В связи с моим предстоящим отъездом командование школы устроило прощальный банкет, на котором было сказано много благодарственных слов в адрес Советского правительства, нашего парода, советских добровольцев. Этикет требовал ответного слова.
— В Китай я приехал добровольно, по зову сердца, для того чтобы оказать помощь китайскому народу в войне против Японии: Сражаясь плечом к плечу с китайским пародом, я и мои товарищи выполняли свой интернациональный долг…
В заключение мне преподнесли сувенир — модель самолета, на крыльях которого иероглифами было написано: «Товарищу Терповскому в знак благодарности от авиационно-технической школы в Явани. Подарено в Чэнду». На этом закончилась моя миссия в чэндуской авиационной школе.
VI
Во второй половине февраля 1939 г. в Чэпду прибыли последние добровольцы группы С. В. Слюсарева, отправлявшиеся на Родину автотранспортом. В связи с авиационными катастрофами было запрещено пользоваться самолетами, за исключением особых случаев с личного разрешения «директора».
Одновременно на проводы добровольцев в Чэнду приехали Г.И. Тхор и представители Авиационного комитета. Был организован прощальный банкет. Поочередно следовали тосты за дружбу ваших пародов, скрепленную кровью на поле боя.
Григорий Илларионович сказал:
— Дорогие друзья! С чувством сожаления расстаюсь с вами. Ио в то же время испытываю глубокое удовлетворение, что, вы полнив задание Родины, вы снова возвращаетесь к родному очагу. Вы с честью пронесли имя советского добровольца, вписав золотую страницу в летопись освободительной войны китайского парода. На Родине вас ждут семьи, товарищи, друзья, все советские люди, Передайте любимой Отчизне мой земной поклон. Счастливого пути, друзья!
Утром в литишэ с нам пришел проститься переводчик Ян.
Я поблагодарил его за помощь, которую он оказывал мне.
Вместительные автобусы с мягкими креслами и подсобные грузовики двинулись по тысячекилометровому тракту Чэнду — Ланьчжоу. Дорога пролегала через хребты, долины, горные речки, очарование которых навсегда осталось в памяти. Трудно даже представить себе, чтобы под штрихами географической карты скрывались такие чудеса природы. Дорога извивалась то по восходящей, то по нисходящей спирали, развертывая изумительные по своей красоте картины. Как в калейдоскопе, сменялись красочные пейзажи заоблачного Дабашаня, где снежные пики гор сверкали гранями, словно ювелирные изделия из бриллианта чистой воды, а расщелины скал низвергали водопады, образуя никогда не исчезающие радуги. В альпийских лугах поражало обилие фазанов, которые сами садились на мушку ружья Вик тора Терлецкого.