Страница 13 из 20
Управдома нанимали ЖЭК, ЖЭУ или члены жилищно-строительного кооператива из числа жильцов. Нанимали, так сказать, не по образованию или профессии, а по жизненной смекалке, деловой хватке и соответствию требованиям политики партии.
Сегодня эта должность во многом утратила то сакраментальное значение, каким она наполнялась во времена СССР. Преемники советских управдомов в своем большинстве «хозяйственники» и «благоустройщики», а раньше они были самой настоящей общественно-политической «первичной ячейкой» по месту жительства. Принципы демократического централизма и социальной диалектики большинство «граждан-квартиросъемщиков» начинали усваивать на примере жизни собственного дома.
Жизнь советской многоэтажки была наполнена не только коммунальными заботами и хлопотами, но и представляла собой «весьма спаянный» коллектив жителей всех возрастов, интересов, профессий и прочих видов общественно-полезной деятельности. Многочисленные субботники по наведению порядка и украшению дворов, все мало-мальски значимые праздники, важные события для самих жильцов (свадьба, юбилеи, проводы в армию), организация концертов самодеятельности, досуга детей - все это и еще множество других не менее значимых забот лежало на плечах управдома. А как же иначе?
Родившимся в 90-е уже трудно представить, что сорок-пятьдесят лет назад свадьбы гуляли всем двором, да и не один день. Гуляли от души и частенько весьма шумно. Поэтому управдом, а не родители и новобрачные, должен был согласовать торжество с участковым и присматривать за общественным порядком, улаживая словом и авторитетом возникающие «непонятки».
С управдомом приходилось не просто считаться, но и постоянно иметь дело, то по необходимости получить характеристику или справку по месту жительства, то для прописки и выписки родственников, то по ремонту электропроводки, текущих труб или замене дефицитной сантехники. Когда, казалось бы, неразрешимые насущные вопросы решались запросто толковым управдомом. В принципе, управдом имел право даже выдать справку «по семейным обстоятельствам», которая освобождала работника от прогула. Авторитетный управдом, организовав сознательных жильцов, мог взять проштрафившегося «на поруки» или на перевоспитание коллективом, и человек вместо колонии или ЛТП реально получал шанс «одуматься и исправиться»!
Незаменимость управдома была хорошо известна не только взрослым, но и детям. Наглядным тому подтверждением может послужить знаменитый детское стихотворение Сергея Михалкова «Мы с приятелем», повествующее о сорванцах, превративших многоэтажку в филиал зоопарка:
Управдом в постель ложится И встает с нее дрожа:
На подушке не лежится -Под подушкой два ежа!
Тащат в шапках инженеры К управдому двух ужей,
А навстречу инженерам Управдом несет ежей.
Пишет жалобу сосед:
«Никому покою нет!..»
Колоритные фигуры управдомов присутствовали в советском кинематографе. Много стоят персонажи Нонны Мордюковой из «Бриллиантовой руки» (1968 год) и Юрия Яковлева из неподражаемого «Иван Васильевич меняет профессию» (1973 год), чей сценарий, был написан по мотивам пьесы Булгакова. К слову говоря, Михаил Афанасьевич, будучи современником становления института советских управдомов, вывел целую сатирическую когорту «находчивых и предприимчивых» деятелей, которые, несмотря на все свои слабости и недостатки, обладают потрясающей притягательностью и колоритностью, становясь ярчайшими и самостоятельными персонажами его произведений. Лицом быта без ретуши.
Может именно поэтому «самый обаятельный и привлекательный» авантюрист всех времен Остап Бендер, подытоживая карьеру «великого комбинатора», философски заключает: «Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы». Впрочем, на этом поприще его тоже бы ожидало разочарование: люди быстро отличали человека дела, от делающего вид фигляра. Не случайно же самой популярной советской поговоркой про управдома, было утверждение, что с хорошим управдомом - рай и в шалаше.
Ф - Фотоальбом
Самой дорогой, почитаемой и хранимой реликвией каждой советской семьи несомненно был фотоальбом. Как бы скромно ни жила семья, на него не жалели ни денег, ни времени, заботясь о распухших томах с таким же усердием, с каким предки относились разве что к предметам культа. В какой-то степени семейные альбомы заменили советскому человеку молитвенники: многим памятно с каким благоговением раскрывались эти огромные фолианты, как подолгу рассматривался каждый снимок, с каким трепетом переворачивались большие листы...
В строгом порядке, подобно старинному летописному своду, в альбоме рассказывалась история не только семьи, а всего рода, со всеми его многочисленными вариациями, коленами и биографиями. С непременным присутствием на его тяжелых листах не только «двоюродных и троюродных» братьев, сестер, дядей и тетей, но также и всей плохо классифицируемой родни, именуемой в народе «третьей водой на киселе». Это была поистине главная настольная генеалогия, не просто описывающая семейную историю, но и объясняющая законы бытия и правила жизни на житейских примерах собственной родни.
Зачастую это «повествование в снимках» велось с конца XIX или начала XX века, то есть с «эпохи предшествующей историческому материализму» и воспринимаемой не иначе, как «при царе Горохе». Такие «толстые», украшенные вензелями и царскими двуглавыми орлами фотографии, были особенной гордостью и даже некоторой претензией «на древность» своего семейного древа.
В те времена еще не было прозрачных пленок-файлов, поэтому фотографические снимки бережно пристраивались в специальным образом вырезанные уголки, а если фотографии были совсем уж нестандартной формы и конфигурации, то «прорези» делались самостоятельно, или же их попросту наклеивали на картонные страницы. Впрочем, фотографии приклеивали совсем уж в крайнем случае, потому как на обратной стороне снимка обычно содержалось очень много полезной информации, такой, когда, где кем и при каких обстоятельствах сделан снимок, а так же какие случайные или же неслучайные лица на нем присутствуют.
Оборотную сторону часто сопровождали дарственные надписи и даже «милые сердцу» послания. Ах, как будоражили воспоминания эти незатейливые, повторяющиеся от снимка к снимку слова: «На добрую вечную память о нашей дружбе». Какими трогательными кажутся теперь претендующие на оригинальность, списанные под копирку с других фотографий, банальные наставления: «Не вспоминай, когда смотришь, а смотри тогда, когда вспомнишь».
Альбом с фотографиями не просто передавался из поколения в поколение, он был неким нравственным императивом, сохранять и пополнять который было делом не только приятным, но и обязательным.
Собрание фотографий мыслилось тем самым следом, «посланием в будущее», которое остается для потомков. Залогом бессмертия, пока жив хоть кто-нибудь из общего рода... Поэтому за право получить «лучшие фотографии», с точки зрения семейной памяти, вспыхивали споры и ссоры, при этом мало кто довольствовался копиями, переснятыми с оригинала.
Ах, чего только не было с нами -Первый шаг, первый класс, первый вальс.
Все, чего не расскажешь словами,
Фотографии скажут про нас.
Сколько всякого мы позабыли,
Сколько снова забудем потом.
Чтобы вспомнить, какими мы были,
Загляните в семейный альбом.
Все нам дорого - каждая малость,
Каждый миг в отдаленье любом.
Чтобы все это не потерялось,
Сохраните семейный альбом.
И летят за страницей страницы -Наших дней верстовые столбы,
И в домашнем альбоме хранится Фотокопия нашей судьбы.
Сколько раз она нас разлучала,
То улыбку дарила мельком.
Чтобы жизнь повторилась сначала,
Загляните в семейный альбом.
В эпоху обезличенного цифрового копирования для которого решающем критерием является исключительно качество, это малопонятно. Но тогда... В те времена «житейская подлинность» дорогого стоила. И каждое пятнышко, клякса, отметка приобретали иную смысловую нагрузку, рассказывая «своим» о каком-то исключительном событии, понятном только для обладателей этого фотоснимка. В какой-то мере советское восприятие фотографий сродни отношения коллекционеров к антикварным вещам «с историей». Тогда, в эпоху подлинных и понятных ценностей, люди жили не обезличенной, клонированной жизнью, и многие стремились сохранить в памяти каждый штрих жизни, сделать его неповторимым и дорогим. Чтобы настоящее сохранилось навсегда!