Париж

– Я подумаю над тем, что ты сказал, – холодно произнес он.

– Да, подумай как следует. Я дал тебе хороший совет и сообщу твоим друзьям, что поговорил с тобой.

Это стало последней каплей. Неужели этот недалекий раввин пытается встать между ним и его соседями? Неужели это его истинная цель?

– Ты дурак! – взорвался Якоб. – Отец всегда говорил мне, что твой отец был глупцом. И твой сын тоже будет глуп.

– Не стоит говорить со мной таким тоном, Якоб.

– Убирайся!

На следующей неделе Якоб соблюдал Шаббат у себя дома, а в синагогу не пошел. Спустя неделю он все-таки снова появился там, но невидимая связь между ним и общиной разорвалась навсегда. Якоб не мог не гадать, что еще говорят о нем раввину его так называемые друзья.

А потом, словно чтобы доказать ошибочность предположения, будто Господь отвернулся от Якоба, Сара сообщила мужу, что беременна. Его сердце затрепетало от радости, но в то же время он забеспокоился. Может, Бог вновь улыбается ему, но здравый смысл подсказывал, что радоваться рано. Два умерших мальчика и один выкидыш – печальные факты, которые нельзя не учитывать. Якоб решил принять все возможные меры предосторожности. Как бы он желал, чтобы его отец был жив и помог ему преодолеть трудности!

Шли недели. Якоб день и ночь оберегал Сару. Он взял с нее слово, что она не будет утомляться. Если у него были дела в городе, то в течение дня он несколько раз возвращался домой, чтобы убедиться, что она держит обещание и хорошо себя чувствует.

Из-за хлопот в связи с беременностью Сары Якоб не мог уделять дочери столько же внимания, как раньше, и чувствовал себя виноватым перед ней. Но, несмотря на юный возраст, Наоми, кажется, все очень хорошо понимала. И каждый вечер они вместе усаживались перед очагом, и Якоб рассказывал ей сказки.

Муж и жена ни разу не заговорили о том, кто у них может родиться на этот раз – мальчик или девочка. Тема была слишком болезненна. Но однажды, когда Сара была уже на шестом месяце, заглянувшая к ним соседка заметила:

– О, я смотрю, у вас будет мальчик.

– Откуда вам это известно? – спросил Якоб.

– Это видно по форме живота, по тому, как Сара ходит, – ответила женщина. – Я никогда не ошибаюсь.

И опять сердце Якоба чуть не выпрыгнуло из груди от радостной надежды. Но он ничего не сказал, даже Саре. И был очень рад, что промолчал, ибо несколько дней спустя, проходя мимо кухни, услышал слова Наоми:

– Интересно, будет ли папа любить меня так же сильно, если родится мальчик?

Якоб признался себе, что девочка права, сомневаясь в его любви, и тут же поклялся, что будет любить ее как прежде и никогда не покажет, будто сын ему дороже дочери.

На восьмом месяце начались проблемы. Лекарь, которому Якоб доверял почти так же, как своему отцу, отвел его в сторону и сказал:

– Мне кажется, Якоб, эти роды будут трудными.

– То есть она может потерять ребенка?

– Это может быть опасно для них обоих.

– Что можно сделать?

– Довериться Господу. Остальное сделаю я.

Тем временем наступила зима. Иногда по утрам булыжники на мостовой покрывала скользкая наледь. Якоб сказал Саре, чтобы она ни при каких обстоятельствах не выходила из дому. День и ночь горел огонь в очаге.

Прошло еще две недели. Срок близился.

Однажды ночью в их дверь постучали.

Это был Ренар. Он быстро вошел, обнял Якоба, спросил о здоровье Сары и Наоми и потом тихо сказал, что им нужно поговорить с глазу на глаз.

Они ушли в маленькую контору Якоба и закрыли дверь.

– Никто не должен знать, что я приходил к тебе, – начал Ренар. – То, что я хочу сообщить, должно остаться в секрете ради твоей и моей безопасности.

– Ты можешь положиться на меня.

– Знаю. – Ренар собрался с духом и продолжил: – Якоб, у меня есть друг, который близок к советникам короля. Он рассказал мне кое-что, и я делюсь этим только с тобой. Вынужден просить тебя не передавать эту новость никому другому, как бы тебе этого ни хотелось. В противном случае я ничего тебе не скажу. Умоляю тебя: ради себя и своей семьи, пообещай, что сохранишь все в тайне.

Якоба насторожило такое вступление, но у него не было сомнений в том, что дело действительно касается безопасности его семьи, раз Ренар так сказал.

– Хорошо, обещаю, – произнес он, подумав. – Пожалуйста, говори.

– Короля убедили выступить против евреев. Я не знаю, когда он нанесет удар, но это случится очень скоро.

– Что он сделает?

– Точно не известно. Но это будет не просто новый налог или другие поборы. Ожидается что-то более ощутимое.

– Значит, изгнание.

– Я тоже так думаю.

Оба приятеля умолкли. Куда пойти евреям? Король Франции контролировал теперь куда большие территории, чем Филипп Август, около века назад подвергший евреев недолгому изгнанию. Ближайшим безопасным местом могла бы стать Бургундия, если герцог Бургундский согласится принять их.

Якоб подумал о Саре, которая была на последнем месяце беременности, и о еще не рожденном ребенке. Неужели ему придется скитаться по миру со своей несчастной семьей? Выживут ли они?

– Много лет назад я задал тебе вопрос, мой друг, – тихо, напряженным голосом продолжал Ренар. – С тех пор я ни разу не возвращался к нему, потому что уважаю твои принципы. Но сейчас, оценивая ситуацию, я как друг умоляю тебя еще раз подумать. Ради собственного спасения. Ради семьи.

– Ты говоришь о крещении.

– Да. Мне не нужно напоминать тебе о преимуществах, которые ты получишь. Все ограничения, налагаемые на евреев, для тебя исчезнут. Ты станешь свободным человеком. Твоя семья будет в безопасности. Ты сможешь и дальше жить здесь, в Париже. И я смог бы тебе помочь.

– Я должен отвернуться от Бога, чтобы обрести спасение? – спросил Якоб.

– Разве это будет означать, что ты от Него отвернешься? – горячо воскликнул Ренар. – Вспомни, что говорят христиане, Якоб! Только то, что Иисус из Назарета и был тем самым Мессией, которого ждут евреи. Те евреи, которые осознали это, сразу стали христианами. Мы надеемся, что и остальные евреи последуют их примеру. Ведь это все, что разделяет наши религии, друг мой. И требуется сделать всего лишь небольшой шаг. Древние еврейские предсказания исполнены, вот и все. Это повод возрадоваться.

Якоб улыбнулся другу.

– Тебе следует поговорить с нашим раввином, – невесело пошутил он.

– Но я должен тебя предупредить. Если ты готов, то решайся скорее. Инквизиция настаивает, чтобы все люди были добрыми христианами. С другой стороны, инквизиторы с подозрением относятся к новообращенным, ибо думают, что их обращение притворно. Пока сведения, которыми я поделился с тобой, остаются тайной, твой переход в христианскую веру будет принят. Но как только станет известно о планах короля изгнать евреев, такой поступок могут счесть сомнительным.

– Это я понимаю, – сказал Якоб, но никакого определенного ответа Ренару не дал.

После ухода друга он не сомкнул глаз. Сначала лежал в постели. Потом поднялся и сел у огня. Дважды брал свечу и неслышно ходил смотреть на спящих жену и дочь. И все время размышлял.

Его не волновало, что скажет раввин. И даже мнение членов общины не очень его беспокоило, особенно с тех пор, как они показали себя лицемерами.

Но как посмотрит на это Бог Авраама и предков Якоба? «Если я страдал, пока поклонялся своему Богу, – рассуждал Якоб, – то не заставит ли Он страдать меня еще сильнее, если я предам Его?» А может, как раз сейчас Бог смилостивился и наконец подарил ему сына? Отвернуться от Бога после такого благословения было бы чистым безумием.

Но кто родится: мальчик или девочка? Соседка не сомневалась, что мальчик. Верить ли ей? По правде говоря, он не знал, что и думать. Кроме того, у них уже дважды рождались мальчики – и умирали. А теперь врачеватель высказывает опасения: даже жизнь Сары под угрозой.

Час за часом Якоб прокручивал эти мысли: довериться Богу или отказаться от своего наследия? Спасти свою маленькую семью или увидеть, как ее уничтожат? Так прошла самая черная ночь в его жизни. И только к утру, когда Якоб услышал, как закричала от боли жена, и торопливо послал за лекарем, он понял, что больше не в силах выносить это мучение. И принял страшное решение.