Страница 95 из 164
Известно, однако, что многие генералы свои полномочия и свободу действий использовали в рамках опыта, известного им из ведения войны в прошлом. Многие из них в ответ на запросы говорили: этот приказ — вовсе не охранная грамота, а потому следует предоставить нам самим решать на собственную ответственность, усмирена ли та или иная захваченная область и не следует ли, соответственно, от применения вышеуказанного приказа воздержаться600. К сожалению, несмотря на это, свершалось слишком много зла.
Но, полагаю, могу сказать, что вермахт по большей части вел войну, согласно внушавшимся ему в мирное время, а также, вплоть до войны с Советской Россией, ужесточенным правилам признанного военного права601. Такие приказы, как отданный генерал-фельдмаршалом Рейхенау602, определенно являлись единичными. Я убежден в том, что вермахт во всей своей совокупности принимал строгие меры только там, где этого требовала военная необходимость или безопасность собственных войск в условиях нехватки сил для оккупации огромного пространства.
Но наибольшее зло порождалось чуждыми вермахту учреждениями партийно-политического происхождения, с которыми вооруженные силы находились в состоянии вечного внутреннего противоборства.
По этому поводу могу сказать только следующее. Я глубочайшим образом потрясен внушающим ужас масштабом тех последствий, которые эти действия имели в Советской России. Верховное главнокомандование вермахта непосредственно в этих последствиях не участвовало. Ответственность за происходившее в районе боевых действий несли сухопутные войска, а также соответствующие гражданские комиссары и министерство Розенберга по делам оккупированных восточных областей.
Но поскольку из факта передачи мною директив и прочих приказов фюрера в войска обвинением делается вывод о моей личной ответственности, ответственность эту я принимаю на себя.
По вопросу о развязывании агрессивных войн и участии в них заявляю следующее.
Генерал-полковник Йодль в своих дневниковых записях отмечает:
«10.8.1938 г. Генеральный штаб все еще предается рассуждениям былых лет, считая себя ответственным и за политические решения, хотя его дело — повиноваться и выполнять свои военные задачи».
«13.9.[19]38 г. Генералитет — против наступления на Чехию».
Для Йодля всё дело — в повиновении.
Таков был и мой взгляд на положение вещей. Для нас это означало: мы — подручные фюрера в осуществлении запланированных и уже начатых оперативных задач, а их политические мотивы и прочая подоплека нас не касаются. Этим мы не занимались.
Не могу и не хочу защищать игру в «высокую политику», а также отстаивать методы дипломатической маскировки и многочисленные нарушения ранее данных заверений. К тому же было бы и неумно, пожелай я сказать, будто мы обо всех этих вещах не знали.
Правда такова: этими вещами мы в силу своих служебных обязанностей не занимались, а фюрер нам категорически заявлял: политические дела вас не касаются, поскольку речь идет об оперативных приказах (так называемых директивах) или о проведении в жизнь отданных распоряжений. Все это для нас — лишь приказы Верховного главнокомандующего.
Не стану возражать, что обо всех этих приказах (независимо от того, есть ли на них моя подпись или же нет) я знал. Гитлер говорил о них с генерал-полковником Йодлем и со мной. Не отрицаю, что передавал их соответствующим составным частям вермахта и контролировал их выполнение.
Генерал-полковник Йодль и я отнюдь не всегда были согласны с тем или иным принятым Верховным главнокомандующим решением оперативного характера, но всегда его неизменно исполняли. Мы никогда не говорили с фюрером о том, является ли война агрессивной или оборонительной. Согласно уже изложенной точке зрения, это была задача не наша.
За эти установки и методы действия я несу ответственность.
Часть V
КЕЙТЕЛЬ И ГИТЛЕР
СОЛДАТ В ФЮРЕРСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
Послесловие немецкого издателя
Соединенные Штаты Америки, Французская Республика, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Союз Советских Социалистических Республик, представленные Международным Военным Трибуналом, в 1945 г. обвинили в Нюрнберге бывшего начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля в том, что он участвовал в военных преступлениях против мира и человечности, а также в том, что он «утверждал» также преступления или «руководил» ими. Они вменяли ему в вину соучастие в убийстве и жестоком обращении с гражданским населением оккупированных стран или их депортации в рейх на рабский труд, в расправе с заложниками и в преследовании определенных групп людей по политическим, расовым и религиозным мотивам. К этим пунктам обвинения Кейтеля и двадцати его подельников и соседей по скамье подсудимых суд присовокупил, далее, обвинения в разграблении государственной и частной собственности.
Из числа тех, кто действительно держал в своих руках власть в Третьем рейхе, на скамье подсудимых в Нюрнберге оказались немногие. Самым видным из них был рейхсмаршал Герман Геринг. Фюрер и рейхсканцлер, он же — Верховный главнокомандующий вермахта и главнокомандующий сухопутных войск Адольф Гитлер; рейхсфюрер СС и шеф германской полиции, имперский министр внутренних дел и командующий армией резерва Генрих Гиммлер; имперский министр народного просвещения и пропаганды д-р Йозеф Геббельс — все они сами лишили себя жизни и таким образом избегли какой-либо ответственности за свои деяния. «Серый кардинал» Третьего рейха, начальник Партийной канцелярии НСДАП Мартин Борман603 1 мая 1945 г. пропал без вести.
* * *
Обвинительный акт фельдмаршал Кейтель получил 19 октября 1945 г. Он заранее был уверен в том, что будет осужден, хотя на самом суде на вопрос о признании своей виновности виновным себя не признал. Процесс в Международном военном трибунале длился с 20 ноября 1945 г. до 1 октября 1946 г.
Защитник оказавшегося на скамье подсудимых фельдмаршала адвокат д-р Нельте604 в своей речи 8 июля 1946 г. подчеркнул: его подзащитный не имеет намерения преуменьшать свою роль в Третьем рейхе и хочет помочь Высокому Суду определить его действительный облик. Нельте сформулировал это так: подсудимый борется не за свою голову, а за свое лицо! В заключение защитник заявил: проблема, когда и при каких обстоятельствах генерал имеет право выступить против собственного государственного руководства, пока еще своего, международно-правового урегулирования не напит. «Подсудимый Кейтель, — сказал защитник фельдмаршала, — не услышал предостерегающего голоса мировой совести». По Нельте, единственным идеалом для Кейтеля служили повиновение и верность долгу. Нельте просил не об оправдании, а лишь о проявлении судом понимания трагической ситуации своего подзащитного. Однако это затрагивало принципиальный вопрос поведения солдата, принявшего присягу.
★ * *
Оставим в стороне сам ход процесса и зададим себе вопрос: кем был Кейтель и кем был Гитлер? А отсюда вытекают и другие вопросы: какова была компетенция штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ)? Как она была связана с осуществлением руководства вермахтом?
Планомерное расширение функций отдела обороны страны (L), к чему стремился Кейтель, было прервано падением Бломберга, и это помешало превращению данного отдела в действительно «руководящий штаб» трех видов вооруженных сил (сухопутных войск, военно-морского флота и люфтваффе). Поначалу задуманный ход развития вызвал в традиционно мыслящем офицерском корпусе непонимание. Созданию новой структуры вермахта сопротивлялся (из-за своих эгоистических политических стремлений к власти) и выдвинувшийся на авансцену, благодаря национал-социалистической революции, главнокомандующий люфтваффе генерал Герман Геринг. Тем не менее Кейтель и начальник отдела обороны страны подполковник Йодль отстаивали тезис: этот руководящий штаб надо сознательно сделать небольшим, ибо составные части вермахта (например, военно-морской флот) имеют собственные генеральные штабы. Тезис этот в принципе был правилен.