Страница 34 из 83
- Это одна из возможностей, разумеется, - согласился подполковник. - Его видели входящим и выходящим из дома герцога де ла Игуалады.
Сеньор Майоль проворчал:
- Старая развалина что-то замышляет?
- Меня это не удивит. Примо де Ривера частенько посещает дом герцога.
- Должно быть, из-за девушки.
- Да какой там! В этом он не преуспел. Конечно, с женщинами никогда не поймешь... В чем мы точно уверены, так это в том, что англичанин вчера вечером посетил вместе с Примо де Риверой и его молодчиками вечеринку в "Веселом ките".
Дон Алонсо Майоль сделал решительный жест: он устал и хотел наконец покончить с этим делом.
- Не теряйте его из вида, - сказал он на прощанье.
Через окно проникли бледные солнечные лучи и приглушенный шум городской суеты. В этот самый час, не ведая о том, что он является предметом расследования, Энтони Уайтлендс завтракал кофе с молоком и хворостом в баре на площади Санта-Ана, встревоженно листая ежедневную газету.
Он заразился всеобщей неуверенностью, но как истинный англичанин, не понимал молчание средств массовой информации по вопросам, которые держали всю страну в напряжении. Он был в курсе введенной правительством жесточайшей цензуры, потому что эти же самые газеты на первых страницах и большими буквами рассказывали о бесчинстве, жертвами которого стали, но Энтони не понимал смысл этой меры, дискредитирующей правительство и имеющей лишь обратный эффект. Отсутствие обычных источников информации порождало слухи, пробуждающие воображение и безмерно преувеличенные. Все уверяли, что обладают надежным источником сенсационных новостей и знают важные секреты, которые без тени сомнения пересказывали каждому встречному. Подобная информация передавалась самыми разнообразными и сложными путями, потому что общительность испанцев не знает границ. В тавернах и кафе, в офисах и магазинах, в общественном транспорте и на соседских дворах люди рассказывали и обсуждали со знакомыми и незнакомыми, с апломбом и на повышенных тонах, настоящее и будущее несчастной Испании.
На более высоком уровне происходило то же самое, но здесь добавлялся еще один фактор, вносящий дополнительную неразбериху - в каждом семейном или профессиональном кругу, каждом спортивном клубе, культурном или развлекательном центре сосуществовали разные политические пристрастия. Неистовый сторонник правых и такой же приверженец левых могли ходить на корриду или на футбол и обмениваться новостями и фактами о том или о сём, о каком-либо человеке или о том или ином скандале, то же самое происходило в литературных салонах, при выходе с мессы или в масонских ложах. Вот такими способами испанцы, а в особенности жители Мадрида, получали новости, иногда правдивые, а иногда ложные, и никто не мог отличить одни от других.
Энтони Уайтлендс имел обо всём этом смутное представление, он обладал глубокими знаниями об одних сторонах испанской жизни и очень поверхностными о других, и полностью заблудился в лабиринте фактов, догадок и фантазий, которых было в достатке. Вдобавок, хватало и собственных тревог.
В редакторской заметке газета "ABC" обличала бездействие правительства в отношении вандализма в церквях и монастырях. Сколько мы должны увидеть личных трагедий, какой ущерб нужно нанести художественному наследию, чтобы сеньор Асанья соизволил принять решительные меры против преступников? Мы должны подождать, пока чернь начнет выражать свою ненависть к другим слоям общества и поджигать дома своих сограждан вместе с их обитателями?
От подобной вероятности у Энтони перехватило дыхание. При таком положении дел не исключено нападение на особняк герцога, а если это произойдет, то что случится с картиной, которая в это мгновение находится в подвале, в ожидании, пока мистер Уайтлендс выскажет свой приговор?
Глава 19
Не вернувшись в гостиницу и не предупредив о своем визите, Энтони Уайтлендс быстрым шагом направился в сторону особняка на Кастильском бульваре и позвонил в дверь. Когда ее открыл дворецкий, Энтони не стал извиняться за несвоевременный визит и не пытался скрыть волнение.
- Мне срочно нужно повидаться с герцогом, - сказал он.
Дворецкий отреагировал с язвительностью Сенеки.
- Его светлость непременно принял бы вас, будь он дома, - ответил он, - но его здесь нет, так что вряд ли. Его светлость ушел с самого раннего утра и не сказал, когда вернется. Герцогиня дома, но не принимает до двенадцати. Если желаете, я доложу сеньорито Гильермо.
Это разочарование остудило пыл Энтони, и к нему вернулась прежняя отстраненность.
- Нет, с сеньорито Гильермо я разговаривать не хочу, - сухо ответил он, давая понять, что не возится с детьми. - А сеньорита Пакита?
Дворецкий ответил с ухмылкой человека, который хотя и был ниже рангом, но оставался хозяином положения.
- Я посмотрю, - сказал он, сделав шаг в сторону, чтобы пропустить англичанина, и придав лицу смиренное выражение, готовящее почву для вежливого прощания.
Энтони снова оказался в одиночестве в просторной приемной перед копией "Смерти Актеона". Эта жестокая и спутанная сцена, изображающая спонтанное и необратимое деяние, его и восхищала, и отталкивала. Тициан написал эту картину по заказу испанской короны, но по неизвестным Энтони причинам это произведение так и не попало в руки законного владельца. Возможно, Филипп II всё обдумал и посчитал картину неприемлемой.
Несмотря на клише о взрывном испанском характере, в испанской живописи нет места ни злости, ни мстительности. Веласкес никогда бы не нарисовал ничего подобного. Его мир состоял из будничных дел и был полон смутной меланхолии, он со спокойствием и сдержанностью принимал неминуемый провал всех мирских иллюзий. Англичанин не переставал удивляться, каким образом эта копия Тициана могла закончить путь в строгом и роскошном доме герцога де ла Игуалады, хотя престижность подписи и прошедшие века, должно быть, оправдывали этот выбор. Энтони видел вещи и похуже - ужасные сцены отсечения голов, украшавшие салоны, где стояли уютные диванчики, где танцевали и болтали, и всё лишь потому, что эти картины приобрели по высокой цене или унаследовали от знаменитого предка, а теперь они являлись только очередной демонстрацией богатства и происхождения.
Энтони не одобрял такого извращения самого понятия искусство. Для него содержание картины много значило, и цель, с которой ее написал художник, оставалась в силе и по прошествии столетий, не говоря уже о том, что именно дух картины, когда речь шла о настоящем произведении искусства, имел большее значение, чем всё остальное - техника, историческая ценность или денежная стоимость.
Погруженный в эти размышления, он приблизился к картине и провел по ней пальцами, а потом отошел на несколько шагов и со слабой улыбкой осмотрел эту впечатляющую сцену из центра приемной. Ах, мысленно воскликнул он, старая история об охотнике, на которого ведут охоту.
- Что вы там бормочите себе под нос, сеньор Уайтлендс? - раздался за его спиной голос Пакиты.
Энтони обернулся без спешки и смущения.
- Простите, - сказал он, - не слышал, как вы вошли. Я рассматривал эту картину.
- Это всего лишь копия.
- Знаю, но это не имеет значения. Репродукция хорошая, тот, кто ее сделал, сумел уловить сущность оригинала и даже больше, сохранить его таинственность. Я задаюсь вопросом, где ее скопировали и как она сюда попала. Возможно, вы знаете.
- Нет, - ответила она, махнув рукой за спину, словно бы указывая на долгий путь из прошлого. - Думаю, она из семейной коллекции. Хулиан сказал, что вы хотели меня видеть.
- Так и есть, - ответил англичанин, внезапно смутившись. - В отсутствие вашего отца вы - наиболее подходящий человек. Смотрите, я прочитал в газете..., ну, вы знаете, пожары... Этот особняк не соответствует условиям... Беспорядки растут.
- Да, я поняла, к чему вы клоните: этот дом может подвергнуться нападению подобного сброда, и в этом случае вас беспокоит судьба картины, а не наша.