Страница 22 из 47
Газовые подразделения крупных нефтяных компаний формально тоже относятся к категории независимых производителей газа. Но они придерживались совершенно иной стратегии поведения. Газовый бизнес для нефтяников — это возможность диверсифицировать производство и получить дополнительную рентабельность. У них была возможность отложить развитие этого направления на более поздние сроки и вести в спокойной обстановке переговоры с руководством «Газпрома» о взаимоприемлемом существовании на газовом рынке. Поэтому они предпочитали отказаться от резких пикировок с «Газпромом», публичных драк вокруг свободного доступа и прочих атрибутов независимых производителей газа.
Впрочем, у нефтяных компаний помимо уверенности в своих силах и при отсутствии сиюминутной потребности продать газ и заработать, были и более далеко идущие планы. «Богатые» нефтяники всерьез рассчитывали, что в процессе реструктуризации «Газпрома» им удастся поучаствовать в приватизации газодобывающих активов монополиста, тем самым заметно капитализировать себя и превратиться в реальные нефтегазовые корпорации. С их финансовыми возможностями и позициями в ТЭК они по праву считались бы главными претендентами. Они же являлись кандидатами номер один на самые привлекательные активы независимых газовых компаний, которые и в либерализованном рынке не имели особых шансов на выживание.
В то же время отношение нефтяных компаний к «Газпрому» было неоднородным. Наибольшую опасность для «Газпрома» до 2003 года представляли «ЮКОС» и ТНК-ВР. У «ЮКОСа» были наиболее грандиозные планы относительно добычи газа. «ЮКОС» уже к концу 2005 года планировал ежегодно добывать 15 млрд. кубометров газа, к 2010 году — 40 млрд., а к 2015 году — 50 млрд. кубометров. Под эти планы даже покупались активы: например, летом 2002 года были приобретены «Арктикгаз» и «Уренгойл Инк». Извлекаемые доказанные запасы «Арктикгаза», по оценке «ЮКОСа», на конец 2000 года составили 180 млрд. кубометров газа.
Но потом ситуация радикально изменилась — уже сам «Газпром» при поддержке «петербургских силовиков» перешел в решительное наступление. Ходорковский оказался под арестом, а «ЮКОС» сам встал перед угрозой ликвидации. ТНК-ВР также оказалась под «прессом» «Газпрома» и «силовиков», все более энергично предъявляющих свои претензии на перспективные месторождения, находящиеся прежде всего в Восточной Сибири. А ведь именно там находится потенциальная основа газового бизнеса ТНК-ВР — гигантское Ковыктинское газоконденсатное месторождение (Иркутская область).
Нефтяные же компании, контролируемые «петербургскими силовиками», наоборот, очень быстро отказались от сопротивления «Газпрому». Общее политическое прикрытие позволило «ЛУКОЙЛу» и «Сургутнефтегазу» избежать споров с газовой монополией и добиться очень выгодных для себя условий работы на газовом рынке. Они чувствовали себя довольно комфортно в новой системе. Например, «ЛУКОЙЛ» при непосредственной поддержке «Газпрома» начал расширять свое присутствие на газовом рынке. В 2003 году добыча газа компанией составила 5,71 млрд. кубометров, из которых попутного газа — 4,4 млрд. кубометров, природного — мизерные 1,31 млрд. кубометров. По сравнению с 2002 годом добыча природного газа увеличилась на 125 млн. кубометров. При этом «ЛУКОЙЛ» обладает крупнейшими среди нефтяных компаний запасами газа.
Благодаря контактам с «силовиками» «ЛУКОЙЛу» удалось заключить очень выгодное соглашение по продаже «голубого топлива» «Газпрому» на входе в единую систему газоснабжения. Согласно контракту, в четвертом квартале 2005 года «ЛУКОЙЛ» продаст «Газпрому» до 0,75 млрд. куб. м, а в 2006 году— до 8 млрд. куб. м природного газа.
Согласно договору между двумя компаниями, в четвертом квартале 2005 года «ЛУКОЙЛ» продаст «Газпрому» до 0,75 млрд. куб. м, а в 2006 году — до 8 млрд. куб. м природного газа с разрабатываемого им Находкинского газового месторождения Большехетской впадины в Ямало-Ненецком автономном округе.
«ЛУКОЙЛ» принял стратегическое решение о сотрудничестве с газовой монополией, чтобы окупить хотя бы часть средств, затраченных на разработку месторождения, и обеспечить себе «льготный» уровень доступа в систему магистральных трубопроводов в перспективе становления компании в качестве одного из крупнейших производителей газа в России. «ЛУКОЙЛ» также выкупил у компании «НОВАТЭК» за 44,6 млн. долларов 40 % акций «Находка нефтегаза», доведя свою долю в компании до 100 %.
Что касается «Сургутнефтегаза», то компания является на сегодняшний день главным производителем газа среди нефтяников. При этом производящий 13 млрд. кубометров газа в год «Сургутнефтегаз» не имеет необходимости добиваться доступа к трубе, поскольку весь объем добываемого газа перерабатывается на собственном Сургутском ГПЗ, а затем продается соседним потребителям, для доставки газа которым доступ в единую систему газоснабжения не требуется. «Сургутнефтегаз» также никогда не ссорился с «Газпромом» — наоборот, он является участником государственного консорциу ма по комплексному освоению углеводородных ресурсов Восточной Сибири вместе с «Газпромом» и «Роснефтью».
Была и еще одна заинтересованная в газовой реформе сторона — иностранные нефтегазовые компании. Радужные перспективы для них открывались опять же только в случае либерализации газового рынка и реструктуризации «Газпрома», предусматривающих квотирование доступа в газопроводную систему, ликвидацию монополии концерна на экспорт газа и, наконец, приватизацию его добывающих активов.
Все это практически до запятой совпадало с требованиями Евросоюза к правительству России в обмен на разрешение вступить во Всемирную торговую организацию. Присоединение России к ВТО являлось очень удобной площадкой для давления на Москву с целью облегчить доступ западных корпораций к российским газовым ресурсам. Особенно в условиях стабильно растущего спроса на газ в Европе и его доле в структуре топливного баланса ввиду его очевидных конкурентных преимуществ перед мазутом и углем.
3.3. Укрепление монополии «Газпрома»
Таким образом, газовая реформа привлекла внимание слишком большого числа весьма влиятельных игроков. Это привело к весьма ожесточенным боям вокруг этой темы. «Правительственные либералы» неоднократно пытались пролоббировать одобрение концепции реформы газовой отрасли по своим лекалам, надеясь запустить реструктуриза, — цию монополии и выделение из ее состава трех составляющих: добывающей, транспортирующей и продающей.
Осенью 2003 года «петербургские либералы» приложили максимум усилий для включения вопроса о реформировании отрасли в перечень первоочередных задач развития российской экономики. Однако «Газпрому» при помощи «петербургских силовиков», контролирующих газовую монополию, удалось отразить эту атаку. Именно «силовики» сумели убедить президента Путина отказаться от планов ускорения реструктуризации отрасли.
Обеспеченная «силовиками» поддержка главы государства позволила «Газпрому» отбить и внешнее наступление. Евросоюз попытался увязать вступление России в ВТО с расчленением монополии, но и в этом вопросе Владимир Путин поддержал монополию. Президент публично озвучил свою жесткую позицию относительно неделимости «Газпрома», что стало ответом как «евробюрократам» (а на самом деле — западным нефтегазовым корпорациям), так и «петербургским либералам».
Все это позволило «Газпрому» перейти в контрнаступление. Монополия становилась все более агрессивной в отношениях с независимыми производителями газа. «Газпром» сознательно не допускал независимые газовые компании к системе магистральных трубопроводов и применял тактику их «выдавливания» с рынков стран СНГ и Прибалтики. Так, активные действия «Газпрома» послужили причиной фактического отказа руководства Туркмении от подписания нового крупного экспортного контракта в интересах группы «Итера». Та же «Итера» постепенно теряла позиции на газовых рынках Закавказья, Прибалтики и Украины из-за активной экспансии «Газпрома».