Когда боги рыдают

Дугину лезть не хотелось, но выбора не было. Габай не терпел возражений. Ваня спустил ноги вниз, нащупал ими сначала одну скобу, потом другую. Он спускался, словно погружался во мрак. Братки ещё какое-то время видели его голову и руки, но вскоре исчезли и они.

Ваня, как ты? - окликнул его главарь.

Нормально... - глухо отозвалось из колодца. - Только воняет здесь... Воняет чем-то...

Судя по доносившемуся шороху, Дугин ещё спускался. Бандиты напряжённо прислушивались.

Шорох в колодце затих.

Габай... - расслышали они невнятный вопль.

Что?

Голову кружит...

Что? Что он сказал? - Гугнивый поворачивался то к Качку, то к Пискарю.

Что-то про голову, - ответил Качок. - Тише ты!

Может, там газ? - предположил Пискарь, и прибавил почему-то шёпотом: - Иногда в коллекторах набирается газ...

Какой газ? - спросил Гугнивый.

А хрен его знает... Я в газете читал, рабочие однажды спустились в коллектор - и кранты. Надышались газом и коньки отбросили.

Ваня! - закричал Габай. - Слышь?

Он и братки ещё минут десять сидели у колодца, время от времени начиная звать то Дугина, то Рому, то Коляна.

Головокружение Габай и Качок почувствовали одновременно.

Меня что-то мутит, - пробормотал Качок и принялся растирать своё мясистое лицо, тереть затылок и виски. - Там, наверно, и правда газ...

Все отошли в сторону и уселись под кустами.

Папаня наверняка знал, что там газ, - сказал Пискарь.

Габай смутно подумал, что Папанин, когда привезли сюда кавказцев, действительно говорил что-то про газ.

На спине у него выступила испарина.

Но в ту ночь, когда мочили кавказцев, я ничего не почувствовал, - пробормотал он.

Потому что дело заняло пару минут, - ответил Пискарь. - А если б мы тогда сидели тут полчаса, как сейчас, то почувствовал бы!

Превозмогая тяжесть в голове, Габай вернулся к колодцу. Он тоже слышал про загазованные коллекторы, в которых люди умирали за считанные секунды, но никогда не придавал этому значения. Сейчас же его всего сводило от нервного напряжения. Неужели он нарвался на такой коллектор, и газ, скопившийся на дне, убил трёх его бойцов? В это жутко было поверить!

Он снова начал звать Дугина.

Мрак в колодце безмолвствовал.

В ноздри бил дурманящий гнилостный запах. Голову Габая, помимо его воли, клонило всё ниже и ниже. Он на четвереньках отполз от отверстия.

Минут пять он сидел скрючившись, тяжело дыша.

Может, они там только сознание потеряли, а ещё живы, - предположил Качок.

Габай понимал, что ему, как главарю, надо срочно что-то предпринять. Он должен показать, что заботится о своих людях.

Нужны противогазы, - просипел он, поднимаясь. - Гуг, звони Бредихину, у него есть. Пусть с противогазами летит сюда, договорись с ним, где встретиться. Фонарь пусть захватит...

Гугнивый, кивнув, принялся нажимать на кнопки мобильника. Затем он и Качок отправились к машинам, сели в одну из них и покатили встречать Бредихина.

Габай с Пискарём устроились в десятке метров от колодца и закурили.

Разговаривали мало. Сидели, смотрели на черневшее в земле отверстие, втайне надеясь, что в нём покажется голова кого-нибудь из спустившихся туда братков.

Когда прибыл Бредихин с двумя противогазами, главарь велел Гугнивому надеть маску, взять фонарь и лезть в колодец. Сам он тоже надел маску, но спускаться не стал, остался у края наблюдать за карабкающимся по скобам товарищем.

В свете мощного фонаря, привезённого Бредихиным, были хорошо видны человеческие тела, лежавшие вповалку на дне.

Гугнивый пробыл в колодце не больше минуты.

Кранты пацанам, - стягивая маску с запотевшего лица, выдохнул он. - Все жмурики...

Габай в сердцах выругался.

А сумка с камнями?

Гугнивый скорчил недоумевающую рожу.

Не видел.

Сумка может лежать под телами, - сказал Пискарь. - Ты тела переворачивал?

Нет, конечно.

Главарь велел достать из машины буксировочный трос. Гугнивому снова пришлось лезть в колодец. Он обвязывал концом троса отравившихся братков, а сверху их вытягивали по одному. Когда всех троих извлекли на поверхность, Гугнивый ещё какое-то время копался на дне, однако никакой сумки не нашёл.

В колодец спустился сам Габай. Шарил повсюду, бесцеремонно откидывая полусгнившие останки кавказцев. Даже сунулся в чёрное отверстие сбоку, в котором смутно виднелись какие-то изъеденные ржавчиной трубы.

Нет камней, это факт, - пропыхтел он, выбравшись наверх и стянув с себя маску.

Опять покойничек нам липу замастырил, - сдерживая злость, заметил Качок.

Да, конкретный косяк из-за него упороли... - согласился с ним Гугнивый.

Габай, стараясь не смотреть на уложенные рядком трупы, уселся под куст и вдохнул полной грудью. Воздух после недавнего дождя был сырым. Небо затягивали темнеющие облака. Габай минут пятнадцать сидел в бездумном оцепенении, с тупой тяжестью в голове. Наконец встал.

Лады, задвигайте крышку, - велел он. - Мы с Гугом и Качком щас едем к Михалю, а вы, - он посмотрел на Пискаря и Бредихина, - загружайте пацанов в машину. Отвезёте их к Чурке в деревню и спрячете у него пока. Насчёт похорон потом будем думать.

С Михалём, этой придурью грёбаной, надо потолковать круто, - сказал Качок, скрипнув челюстями. - А будет снова юлить - уроем на хрен! Доктору вломим заодно!

Глава 12

Всю дорогу до больницы бандиты молчали, подавленные новыми смертями. Габай, несмотря на свойственное ему самообладание, был испуган и растерян. За каких-то три дня полегла почти половина его банды, не говоря уже об исчезновении камней и крупной ссоре с Жихарём. Бандит не знал, что и подумать. Наверное, в его жизни наступила чёрная полоса, и как долго она будет продолжаться - одному Аллаху известно.

Уже подъезжая к больнице, Габай созвонился с доктором. Леонида Аркадьевича, судя по голосу, его новый визит не обрадовал. Эскулап начал просить приехать завтра, поскольку Денис сейчас отдыхает, но Габай рявкнул в трубку:

Мы бабки тебе заплатили? Заплатили! Значит, давай, готовь его к базару.

Он, Качок и Гугнивый вошли в морг и поднялись по лестнице. Доктор встретил их у дверей лаборатории.

Сожалею, - он разводил руками, - но Денис спит... Его нельзя беспокоить...

Ни хрена себе - нельзя беспокоить! - разозлился Качок. - Эту крысиную рожу!

Тише! - испугался доктор. - Говорите тише!

Лапши нам на уши навешал, а теперь, вишь ли, спит, - и не думал понижать голос Качок, грубо оттирая доктора от дверного проёма.

Братки обступили аквариум. Динамик молчал. Из него не доносилось даже монотонного хрипа, как в прошлый раз.

Габай, выругавшись, схватил микрофон:

Михаль! Слышь?

Я же вам говорю, он спит, - проблеял доктор.

Разбуди его, быстро!

Леонид Аркадьевич посмотрел на часы.

Я ввёл ему в кровь снотворное и он будет спать ещё как минимум полтора часа. За это время разбудить его невозможно, при всём желании.

А ты введи ему чего-нибудь, чтоб проснулся, - сказал Гугнивый.

Говорю вам, это невозможно. Любое возбуждающее средство немедленно убьет его.

И х... с ним! - рявкнул Качок.

Габай недовольно толкнул его локтем.

Потише! Пока он не откинулся, я должен с ним побазарить... Полтора часа, говоришь? - обернулся он к доктору.

Как минимум.

Габай кивнул.

Лады. Тогда через полтора часа мы подвалим. И смотри, - прибавил он с угрозой, - очень тебе советую, чтоб Дениска был в форме!

Гугнивый заглянул в кабинет. Ассистентки там не было.

Да, ты смотри! - Он зверски оскалился и по-бандитски раскинул перед доктором пальцы. - Чтоб Дениска был в форме, понял, нет?

Доктор удивлённо воззрился на него.

Бандиты "обмыли" гибель товарищей в ближайшем кафе и в намеченное время вновь появились в аллеях больничного сада. Возбужденные выпивкой, все трое были настроены на самый решительный разговор с "козлом" и "жмуриком". По-другому Михалёва они в своих разговорах не называли.