Страница 45 из 47
— Не нужен! — твердо заявляет Симоняк. — У меня все три полка идут в одном эшелоне, и все они штурмовые. Вся сила в одновременном броске на широком фронте.
Г оворов внимательно рассматривает построение боевых порядков в начале атаки и их изменение в ходе боя. Особенно с наступлением темноты! Приказывает все еще раз повторить.
Командующий проверяет, как командиры знают противника. Симоняк, кажется, хорошо изучил все немецкие траншеи и ходы сообщений, все его огневые точки. В дивизии сделана отличная панорама левого берега с показом рельефа, местных предметов и препятствий. Говоров с удовлетворением рассматривает ее. И все-таки, выслушав оценку вражеской обороны командира дивизии, он ворчливо замечает:
— Вы должны знать всю систему обороны в целом, а не только ее передний край, товарищ Симоняк.
Симоняк пробует отшутиться, ссылаясь на то, что это пока только военная игра:
— Надо же что-нибудь и начальству для разбора оставить, товарищ командующий. А в бою мы три линии траншей как тараном пройдем.
— Шутки здесь неуместны, — Г оворов недовольно двигает локтями. — У вас справа лес, с Беляевским болотом, слева Пильня-Мельница. Доложите, что вас там ожидает, когда вы пройдете три линии траншей и попадете между ними.
— Придется еще кое-что продумать, — с огорчением признается комдив.
— Так-то оно лучше будет, — соглашается командующий.
4
Погода стояла мягкая, и лед на Неве нарастал медленно. Мы в Инженерном управлении приуныли. Перспектива взрывать лед и зимой наводить понтонный мост через Неву для тяжелых танков совсем не улыбалась.
Из Москвы меня уже не раз спрашивал начальник инженерных войск Красной Армии генерал-лейтенант М.П. Воробьев о наших планах. По его мнению, необходимо строить наплавной мост; усилить тонкий лед под тяжелые танки вряд ли удастся.
В эти дни я встретил старого друга — метростроевца Ивана Г еоргиевича Зубкова. Он тоже решал сложнейшую инженерную задачу — строил железнодорожный мост на сваях через все Ладожское озеро.
Работенка нам по плечу! — хвалился Зубков. — Тридцать километров свайного моста! Слыхал ты что-нибудь подобное?!
Черт тебя знает, Иван, что ты еще выдумаешь за время войны! — посмеялся я.
— Столько свай забивать — это же на всю зиму хватит! А если будет большая подвижка льда? Срежет твои опоры.
Сбережем! Вот увидишь!.. С первым поездом сам поеду.
Потом, хитро подмигнув, Иван Г еоргиевич переходит на полушепот:
— Ты мне вот что скажи, начальник. Слыхал я, что вы усиленно к прорыву блокады готовитесь. Успею я к тому времени на Ладоге мост достроить или придется всю технику и людей на Неву перебрасывать?
Посвящать его в сроки и план операции я не мог. Но рассказал о своих затруднениях. Зубков присвистнул:
— Ну, братцы, не завидую я вам! По-моему, дохлое это дело.
И все же наши инженеры не ударили в грязь лицом, нашли выход из положения.
Через несколько дней после встречи с Зубковым ко мне зашел начальник технического отдела майор Л.С. Баршай.
— Товарищ генерал, дерево-ледяную балку придумали. Вот посмотрите.
Проект действительно отличался оригинальностью и новизной. Товарищи из технического отдела предлагали построить колейный настил и поперечины его
— шпалы — крепить ко льду сквозными болтами. Болты смерзнутся со льдом, и настил как бы приварится ко льду. Даже Пилипец, скептически воспринимавший каждое новшество, на этот раз одобрительно запыхтел трубкой:
— Молодцы. Лучше не придумаешь.
Николай Михайлович Пилипец так загорелся идеей Баршая, что сам взялся за подготовку к испытаниям.
41-й батальон, которым командовал теперь капитан Е.П. Туляницкий, построил на Неве под Колпино участок настила. На него поставили тягач с грузом в тридцать тонн. Прогиб льда оказался небольшим, конструкция выдержала груз. Теперь надо было опробовать ее при движении танка Т-34. Для этого требовалось разрешение.
Г оворов принял меня вечером. Он внимательно, неторопливо рассматривал проект настила, когда в кабинет вошел К.Е. Ворошилов, приехавший в Ленинград в качестве представителя Ставки.
Увидев на стояе чертеж, маршал со свойственной ему живостью заинтересовался им.
— Ишь, хитрецы, что надумали! — удивился он. — Когда испытываешь, Бычевский?
Узнав, что намечаем заняться этим на следующий день, предложил:
— Давайте, Леонид Александрович, поедем. Очень интересная конструкция.
Говоров продолжал молча рассматривать чертеж, расчеты и план организации скоростных работ. Затем покачал головой:
— Я думаю, подождем ехать, Климент Ефремович. Лучше, если понтонеры с Барановым вначале сами проверят.
— Ничего, ничего! Пусть выкладывают с самого начала все, что есть. Готовь, Бычевский, на завтра испытание. Приедем.
Мои попытки уговорить Ворошилова пока повременить ни к чему не привели. Г оворов недовольно пробурчал что-то, но Ворошилов, еще раз подтвердил, что обязательно приедет.
И вот на другой день на Неву, в район Ново-Саратовской колонии, нагрянула большая группа командиров. Помимо К.Е. Ворошилова, Л. А. Говорова и А. А. Кузнецова приехали Г.Ф. Одинцов с несколькими артиллеристами и много танкистов.
Командующий бронетанковыми войсками генерал В.И. Баранов докладывает Л. А. Говорову о готовности к испытаниям. На лед сначала выходят танки Т-60 из 61-й бригады, которая при прорыве будет действовать в первом эшелоне. Легкие машины быстро лересекают полукилометровую реку прямо по неусиленному льду. Саперы взрывают грунт на том берегу, облегчад преодоление крутых подъемов.
После этого я веду всех прибывших на «пришитую» ко льду дорогу для танков Т-34.
— Здорово придумали, ничего не скажешь, — продолжает восторгаться Ворошилов.
Виктор Ильич Баранов стоит рядом с ним и отмалчивается. А ведь накануне он мне заявил:
— Имей в виду: утопишь танк — больше не дам.
Мне сейчас тоже лучше помолчать. На душе, конечно, кошки скребут, но я делаю вид, что абсолютно спокоен. У Н.М. Пилипца замечаю, несмотря на мороз, капельки пота на носу.
Машину поведет сержант Михаил Иванов. Это молодой веселый парень. В боях он бывал, в машине уверен и сейчас смотрит вокруг спокойно. С прищуром, будто прицеливается.
Ну давай, друг, иди ровно, без рывков и только по колее, — инструктирует его Гуляницкий.
Порядок, товарищ капитан, — бодро отвечает танкист. — На всякий случай люк будет открыт — выскочу...
Вслед за двинувшимся танком пошли К. Е. Ворошилов и Л А. Г оворов. А затем вереницей и остальные.
Характер маршала известен: раз пошел — не остановишь. Позади осталось уже метров сто пятьдесят, и вдруг лед угрожающе затрещал. В следующую еекунду под танком появляются и расползаются во все стороны трещины. Бруски колеи вздыбливаются. Проходит еще мгновение, и лед проваливается. Танк будто нехотя опускается в воду.
Среди ледяного крошева показывается голова танкиста. Его мгновенно подхватывают понтонеры. Кто-то сует флягу с водкой. Иванов пьет, оторопело поглядывая на маршала и генералов.
Бегом! — подает команду командир 220-й танковой бригады полковник Шпиллер, и сержант бежит переодеваться.
Наградить орденом Красной Звезды орла, — говорит К. Е. Ворошилов. А мне грозит пальцем: — С тобой, Бычевский, у нас еще разговор впереди...
Командующий фронтом более спокоен. Он приказывает разобраться в причинах неудачи, деловито напомнив, что до начала операции остается совсем немного времени.
Все уезжают. Мы с Пилияцом и Лисовским возвращаемся к полынье. Мороз лютый, но нам жарко.
Причины разрушения льда установили быстро. Оказывается, болты не успели еще смерзнуться с ним. Очень уж мы поспешили с испытанием.
Вечером доложил об этом Л. А. Говорову.
— Что дальше? — спрашивает он.
— Надо получше подготовиться и снова испытывать, товарищ командующий. Прошу дать еще танк.
— Другого не дам. Вытаскивайте утонувший... И испытывайте вдвоем с генералом Барановым.