Страница 5 из 23
В апреле 1917 г. Виктору Абакумову исполнилось девять лет, и день 18 апреля (1 мая) он должен был запомнить на всю жизнь. По свидетельству очевидца, несмотря на холодную погоду (снег, дождь, град) , на улицах и плошадях Москвы в те часы сошлось более три четверти всего московского населения: «с 11 ч. угра до 2 ч. дня. За эти три часа мы прошли по Сретенке, Большой Лубянке, Лубянской плошади, Театральным проездом, Театральной, Воскресенской и Красной пло-шадям и затем по Тверской до Страстной плошали. Везде тучи народа — демонстрируюшего и созерцаюшего. Демонстранты с флагами-знаменами. Конечно, красного цвета, иногда с богатыми украшениями, золотыми и серебряными позументами и кистями, а также с вышивками и рисунками разных эмблем. Участвовали в демонстрации и войска со своими оркестрами, но не скажу, чтобы они радовали своим видом. Как-то шли нестройно, подчеркиваюшее демократично — не было строевого порядка, офицеры тушевались и, смешиваясь с солдатами, не давали нужного военного тона, одним словом, это уже было не войско, а толпа.
Впрочем, такое явление теперь уже повседневно. И мы “буржуи” уже как-то мало верим в мошь такого воинства — воинства, не по форме одетого, расстегнутого, неподтянутого, не признаюшего в своем укладе чинов и старших, всеку-ряшего, бредущего гражданской косолапой походкой и готового в случае чего “дать в морду” своему начальнику, якобы раньше тоже дававшему им, солдатам. Лучше всего шли юнкера, да оно и понятно - тут полная
Россия жила при двоевластии.
Кроме Временного правительства второй властью были советы. Один только Петроградский совет насчитывал 850 рабочих и 2 тыс. солдатских депутатов. Именно совет призвал рабочих создать милицию (Красную гвардию) и вооружить ее захваченным в Арсенале оружием, которая сыграет не последнюю роль в октябрьских событиях семнадцатого.
Приближалась следующая революция. Русская армия перестала быть силой на фронте и тем более в тылу. Дезертирство стало ее неотъемлемой частью. В деревнях начиная с июля 1917 г. бьшо зарегистрировано более 1700 случаев откровенного насилия. А с 1 сентября по 20 октября власти зафиксировали как минимум 5140 «нарушений порядка». В сентябре - октябре около 40 из 200 случаев применения войск закончились актами неповиновения. В сентябре - октябре сотни предприятий бьши остановлены под предлогом трудностей в снабжении, снижения производительности труда рабочих, забастовок и беспорядков. Государство было бессильно что-либо изменить. События развивались молниеносно.
17 октября меньшевистский журнал рассказал о существовании письма, ходившего в большевистских кругах, в котором «обсуждался вопрос о вооруженном восстании».
21 октября гарнизон перешел на сторону Петроградского Военно-революционного комитета (ПВРК). Вечером 24 октября Красная гвардия и несколько военных частей, действуя от имени Совета, захватили невские мосты и стратегические центры (почты, телеграф, вокзалы). Буквально за несколько часов весь город перешел под контроль восставших.
А в Зимнем дворце все еще заседало Временное правительство. Утром 25-го Керенский отправился за подкреплением, и уже в 1 О часов по инициативе Ленина было опубликовано воззвание Петроградского Военно-революционного комитета (ПВРК), в котором говорилось, что правительство низложено и что власть перешла в руки ПВРК. Во второй половине дня 25 октября Ленин заявил на сессии Петроградского совета:
«Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась. Угнетенные массы сами создадут власть. В корне будет разбит старый государственный аппарат и будет создан новый аппарат управления в лице советских организаций.
Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция дол^а в своем конечном итоге привести к победе социализма».
В 22.40, за несколько часов до падения Зимнего дворца, открылся 1 1 Всероссийский съезд Советов, на котором через два часа после ареста Временного правительства были ратифицированы два основных документа: декреты о мире и о земле.
Но перенесемся в Москву, где жил Виктор Абакумов.
20 октября в Москве ожидали «выступления» большевиков. Напуганные обыватели готовились к тому, что ночью на их квартиры произойдут вооруженные нападения. В общем, ожидалась «Варфоломеевская ночь».
Но в Москву революция пришла только к утру 28 октября 1917 г.
Очевидец событий записал 10 ноября: «Итак, большевики совершили переворот в свою пользу, но “не бескровно” как похвастался Троцкий. В одной Москве, говорят, от 5000 до 7000 жертв, а сколько испорчено зданий, имущества и всякого добра, и не перечесть.
Уже в субботу вечером, 28 октября, послышались по Москве выстрелы из ружей, пулеметов и пушек, но где происходило, узнать было невозможно.
30- го, в понедельник, было тише, но далеко от дома выходить опасно.
На каждом шагу злые солдатские фигуры. К ним присоединились “красногвардейцы”, молодые, плохо одетые люди из тех, которые вечно ищут мест и которые в былые годы жались к Хитрову рынку и составляли собой так называемую “золотую роту”.
31- го, во вторник днем, стрельба была страшная. Об выходе из дома думать нечего.
1-го ноября, в среду, попытался пробраться в контору, где на моей ответственности большие деньги и документы, но дошел закоулками и переулками лишь до Лубянского проезда, дальше идти было невозможно: по Лубянской площади летели снаряды, шрапнель и пули. Говорят, юнкера отчаянно защищают здание телефона и Кремль. Почтамт и телеграф в руках большевиков. Возвращался домой под музыку выстрелов. Над головой и где-то близко, незримо, свистели пули, ударяясь в стены домов, разбивали стекла, грохотали по крышам, ранили, убивали и пугали мирных обывателей, а также - ворон и голубей.
Встречались безумно мчавшиеся автомобили с безумными людьми, злобно поглядывавшими на каждого проходяше-го и готовыми беспрестанно стрелять в непонравившиеся им морды.
В пятницу 3-го ноября Военно-революционный комитет издал “манифест”, в котором торжественно объявляет, что после пятидневного кровавого боя враги народа, поднявшие вооруженную руку против революции, разбиты наголову. Они сдались и обезоружены. Ценою крови мужественных борцов — солдат и рабочих — была достигнута победа. В Москве отныне утверждается народная власть — власть Советов р. и с.д. 8-го ноября в среду, наконец, вышли настояшие газеты, то есть — “Русск. Слово”, “Русск. вед.”, “Утро России” и др. На первых страницах — траурное объявление о кончине многих московских обывателей, случайно погибших за эти дни или павших идейно.
В министерстве никто не работает. Чиновники не признают новой власти.
Все отбирается от них насилием. Все спуталось. Все пошло в окончательной разрухе ужасаюшими
27 апреля 1917 г., через два месяца после Февральской революции, Василий Витальевич Шульгин сказал оставшимся депутатам четырех дум:
— Не скажу, чтобы вся Дума целиком желала революции. Это бьшо бы неправдой. Но даже не желая этого, мы революцию творили. Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, мы с ней спаялись и несем за это моральную ответственность.
За шесть последующих месяцев государственный корабль России затонул окончательно. Наступало новое время для таких,
как Абакумов. Вот только он сам еше не догадывался об этом.
* * *
Созданное 2(6 октября новое правительство состояло исключительно из большевиков. Это пятнадцать человек в составе Совета Народных Комиссаров. Во ВЦИК были избраны 67 большевиков и 29 левых эсеров, а еше 20 мест бьшо оставлено меньшевиков и эсеров, в случае если они вернутся. Дело в том, что последние отказались присутствовать на за--ояевй ‘ияяохния и иягпХи хо!ВРойи ‘иэеЛи энннэоя ‘ияяйэп кмвройи и хвдвйд ияээьихэихйв ‘ончрэхимЛеи хвдвйх» охь ‘РВЬЭМХО «ИНЕИЖ ИОЯОН» Я ИИЯЧЙОд ииэмвр[ -18161 ЯХЙВИ 5