Страница 40 из 106
С нашей стороны выступали еще Володя Назаренко (рассказывал о курганах, но его мало кто слушал) и Галя Федоровна (мы все-таки выпустили «тяжелую артиллерию», но это было уже без необходимости: поле боя было явно за нами).
Михаил Илларионович Артамонов, которому декан поручил щекотливую задачу председательствовать на этом заседании и подводить итог, избежал неприятной обязанности сформулировать поражение антинормани-стов. Он закрыл заседание, широко улыбаясь и разводя руками: «Ну что тут подводить итог? — сказал он. — Всем все ясно».
Через несколько дней мы отмечали 60-летие Гали Федоровны Корзухиной. Сохранилось стихотворное послание семинара ей, построенное как описание ее участия в Норманнской баталии и пародирующее пушкинскую «Полтаву» (к сожалению, чернильный текст частично размыт шампанским).
Раздайся, музыка тимпанов!
То роковой, девятый вал,
Иван Васильевич Степанов На эту битву всех созвал.
Чуть утро — серый, невесомый,
С огнем авдусинским в груди,
Спокойно шведами несомый,!
Явился Игорь впереди.
Все стихло. Выдержанный, скользкий,
Все взоры приковал Шаскольский.
Вдруг слабым манием руки Поправил на носу очки.
И грянул бой, норманнский бой!
Доклад невнятно был прочитан Тем, кто под грековской трубой Был вскормлен, вспоен и воспитан.
И так далее — описывается поведение каждого, отражается занятая позиция. Конспектируя выступления в дискуссии, И. П. Шаскольский не записывал ответные слова свои и мои, пропустил выступления Пештича. Но оно имело место, и это отражено в строфах «Норманнской баталии»:
Еще за чару Лев не брался,
Еще от боя не остыл,
гТ. е. Шведы его критиковали. — Л.К.
А уж Шапиро расстарался Ему на миг подставить тыл.
Вид брани Клейну слаще пира -«Силен бродяга, ах, силен!»6 И в часть филейную Шапиро Был им немедля уязвлен.
Рванулся Пештич на подмогу,
Но как ни бился, не помог.
О том, о сем попел немного И лучше выдумать не мог.
Но, отступая, Льва лягнул:
Мол, в чем-то где-то Лев загнул.
Поздненько Пештич спохватился,
За что жестоко поплатился! ШаРж на л-с-Клейна
Какие боги помогали Варягам, придавая сил?
Присутствие отважной Гали,
Могучей Федоровны пыл.
Многие строфы сопровождаются моими дружескими шаржами. Сейчас мне жаль, что изображения наших оппонентов были не очень дружескими. В частности, были злорадно гиперболизированы черты внешности Игоря Павловича (у него был большой хрящеватый нос с горбинкой, изогнутый еще и вбок). Но Шаскольского я еще рисовал уважительно. Другие рисунки (профессора Шапиро, например) и приводить не стоит. Наше тогдашнее отношение к В. В. Мавродину видно из строфы о нем:
Но, мудр и опытен премного,
Владимир Старый ждал итога,
Чтобы с дороги не свернуть И к победителям примкнуть.
Победителями были мы. Санкции остались нереализованными, а нас долго звали «декабристами» (дискуссия была в декабре). Мы отстояли на ряд лет возможность продолжать работу семинара. Студенты писали у меня курсовые работы по варягам, Глеб был прямо с четвертого курса принят на кафедру ассистентом, а на следующий год из семинара в штат кафедры был зачислен Василий Булкин, еще через несколько лет — Игорь Дубов. Другие члены семинара поступали на работу в ИИМК и Эрмитаж.
Для подведения итогов дискуссии с большого расстояния я приведу
РЕДАКЦИОННОЕ ВВЕДЕНИЕ ЖУРНАЛА «СТРАТУМ-ПЛЮС»
К ПУБЛИКАЦИИ МАТЕРИАЛОВ ПО ЗО-ЛЕТИЮ ДИСКУССИИ
35 лет тому назад в Ленинграде развернулась «варяжская баталия», которая была событием, быть может, не столько в истории российской науки, сколько в истории русской культуры. Это был эпизод в трехвековом споре. Этот спор трижды за три века приводил к острым публичным состязаниям норманистов с антинорманистами, каждый раз во второй половине века. По напряжению, пожалуй, последняя схватка была самой острой.
Все участники спора прекрасно понимали, что речь шла о возможности заниматься наукой и даже вообще о свободе в буквальном смысле слова. Что побежденным не миновать разгона, а кое-кому тюрем м лагерей. Вот если выстоять, то дело кончится... тем же, но несколько позже. Но свободу действий удалось отстоять еще на ряд лет. И не только для себя. В атмосфере свободы для занятий норманнским вопросом выросли многие из следующего поколения исследователей.
Некоторым кажется, что теперь-то дискуссии в старом ключе положен конец. Думается, что это лишь иллюзия. Стимулы для обострения спора всегда шли извне, из не-науки. Питательная почва для этого остается, пока на Востоке Европы сохранятся противоречия между реальной ситуацией и национальными амбициями. Эти противоречия порождают уязвленное национальное самолюбие, комплекс неполноценности и страсть к переделке истории. Чтобы история была не такой, какой она была, а такой, какой она должна была быть. Чтобы она питала новый национальный миф.
Однако, помимо эмоций и политических коннотаций, в этой дискуссии есть и чисто научные аспекты. И сегодня, к счастью, мы можем заняться именно ими (Стратум-плюс 1999, 5: 91).
Фактические свои аргументы мы изложили в большой совместной работе трех участников дискуссии, и у нас ее взял для публикации Игорь Павлович Шаскольский. Это, конечно, свидетельствует о том, что его восприимчивость к критике, отмеченная мною в выступлении, продолжала сказываться и дальше. Не забудем также, что в сущности важные шаги в критике норманистских взглядов были сделаны именно в книге И. П. Шаскольского, и я это использовал в своем выступлении как трамплин. Не забудем также, что и в моем выступлении не все точки над «Ь> были расставлены — это было и невозможно. Просто мы решились на более смелое продвижение. Но начат был этот путь к более объективному исследованию именно Шаскольским. Чтобы подтвердить свою объективность, в дальнейшем он выступил с критикой антинорма-низма (Шаскольский 1983), что немало рассердило воинствующих антинорма-нистов. Работа же над томом, в котором оказалась наша статья, затянулась на несколько лет, но в 1970 г. он вышел (Клейн, Лебедев и Назаренко 1970). Об этом — следующий раздел книги.
III. Обзор археологических материалов
Л. С. КЛЕЙН, Г. С. ЛЕБЕДЕВ, В. А. НАЗАРЕНКО
Предварительные замечания
Здесь публикуется совместная статья трех авторов с анализом исследованности материальных следов норманнов на восточнославянских землях. Статья публикуется в том виде, в котором она вошла в том 1970 г. «Исторические связи Скандинавии и России» под редакцией Н. Е. Носова (тогда директора Ленинградского отделения Института истории АН СССР) и И. П. Шаскольского. Кроме перестройки системы сносок (с постраничной на списочную) я позволил себе только одно изменение: разбивку текста на разделы и их оглавление для более легкого восприятия.
Трудно размежевать участие соавторов, но в основном мне принадлежали общий замысел работы и методика, а также конечный текст, Г. С. Лебедеву — сопоставление скандинавского материала с местным, а В. А. Назаренко — учет раскопанных памятников, и он же рисовал все иллюстрации. Разумеется, все вносили свои вклады и коррективы в текст.
НОРМАННСКИЕ ДРЕВНОСТИ КИЕВСКОЙ РУСИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ7
Норманнские древности Киевской Руси, т. е. памятники материальной культуры норманнов в Восточной Европе, давно привлекают внимание исследователей. Значение их не исчерпывается изучением культурных связей, анализ характера взаимоотношений материальной культуры Восточной Европы и Скандинавии ведет к постановке более широких вопросов. Дело в том, что развитие спора о варягах привело к выдвижению на первый план сюжетов (процессы образования классов и государства, торговые и культурные связи, процессы колонизации территории и т. д.), в исследовании которых по самой их природе археологические данные чрезвычайно важны, а при сугубой скупости письменных источников являются решающими. Кроме того, интенсивность многолетних штудий привела к тому, что имеющиеся письменные источники практически оказались исчерпанными, а перспективы их пополнения почти что равны нулю, тогда как археология непрерывно обогащается новыми важными фактами и за каждые три десятилетия удваивает количество своих источников.