Страница 163 из 208
Только в январе прошлого года она подверглась обсуждению в особом совещании при участии вашего величества. Осуществление мыслей моих признано было тогда несвоевременным. Я, с моей стороны, покорился этому, сохранив за собой право возобновлять предложения мои впоследствии. Если бы министр внутренних дел не представил ныне своего проекта, во многом сходного с моим, то я счел бы обязанностью снова заявить о прежних, давнишних моих мыслях. Говорю об этом собственно для того, чтобы выразить, в какой степени я разделяю основную мысль обсуждаемого государственного дела.
Главный противник проекта — обер-прокурор Св. синода. Но и он, если вникнуть хорошенько в сказанное им, как правильно заметил государственный контролер, не отрицает пользы призыва к рассмотрению важных законодательных дел людей свежих, практических. Следовательно, и Константин Петрович признает полезным, чтобы существовало звено между государем и его народом. Такое звено я, с моей стороны, считаю безусловно необходимым. Благодаря такому звену, русский монарх мог бы узнавать как истинные потребности своего государства, так и недостатки законодательных предположений, составленных людьми кабинетными. Не подлежит сомнению, что в тысячу раз лучше убедиться в таких недостатках прежде, чем после утверждения закона.
Какое именно должно быть это звено, из кого состоять и как должно действовать, в этом отношении возникают в нашей среде разные мнения. Ввиду этого я присоединяюсь к предложению князя Урусова и принца Ольденбургского о дальнейшем еще пересмотре проекта. Покойный мой отец, дед вашего величества, неоднократно говорил мне, что любимою поговоркою императора Александра I было: «десять раз отмерь и один раз отрежь». Мне кажется, что поговорка эта, как нельзя более, применима к настоящему предмету первостепенного государственного значения. Нркно несколько раз отмерить наши предположения, но в конце концов нркно их отрезать».
Великий князь Михаил Николаевич не считает возможным высказаться, пока не ознакомится с окончательными по этому предмету предположениями.
Великий князь Владимир Александрович (с некоторым жаром). «Ваше величество, всеми сознается, что нынешнее положение наше — невозможное. Из него необходимо выйти. Нужно сделать или шаг вперед, или шаг назад. Я убежден, что назад идти нельзя, поэтому нркно сделать шаг вперед. На это нркно решиться. Если против меры, предложенной графом Лорис-Меликовым, и были возражения, то, как оказывается, возражения возникли собственно в отношении к подробностям, а не относительно основной мысли. Ввиду этого не позволите ли, ваше величество, признать полезным повелеть, чтобы проект был пересмотрен? Но отвергать его, по моему мнению, не следует».
Граф С.Г. Строганов. «Государь, я тоже не возражал бы против пересмотра проекта в Комитете Министров».
Князь С. Н. Урусов. «Ваше величество, если вам благоугодно будет принять мысль о дальнейшем еще пересмотре проекта, то не лучше бы было обсудить его сначала не в Комитете Министров, а в составе небольшой комиссии из лиц, назначенных вашим величеством?»
Г о с у д а р ь. «Я не встречаю к тому препятствий. Цель моя заключается в том, чтобы столь важный вопрос не был разрешен слегка, но, напротив того, был соображен как можно основательнее и всестороннее. (Обращаясь к графу Строганову.) Граф, не примете ли вы на себя председательство в комиссии?»
Граф С.Г. С т р о г а н о в. «Я всегда и во всем готов служить вашему величеству. Но позвольте заметить, что 86-ти лет от роду нельзя быть председателем».
Г о с у д а р ь. «Так не согласитесь ли, по крайней мере, быть членом комиссии?»
Граф С.Г. Строганов. «Охотно, государь».
Г осударь. «Благодарю вас. Я очень бы желал, чтобы вы участвовали в этом деле».
Граф Строганов, видимо довольный, молча поклонился.
Граф Валуев. «Ваше императорское величество, не изволите определить состав комиссии? Или, может быть, вашему величеству угодно будет определить его впоследствии?»
Г осударь. «Да (вставая). Мы можем окончить заседание. Благодарю вас, господа. (Обращаясь к Лорис-Меликову.) Граф Михаил Тариелович, я должен поговорить с вами. Пойдемте ко мне».
Заседание окончилось в 4 часа 45 минут. <...>
Возвратясь домой, я немедленно начертил себе план стола, означив имена сидевших и порядок, в котором говорились речи. Затем против каждого имени я тут же набросал сущность сказанного и отметил даже наиболее рельефные выражения.
После обеда, несмотря на усталость, я тотчас же принялся за подробное изложение (на особых листах) всего бывшего в заседании и не отрывался от этого дела до поздней ночи. Однако мне не удалось окончить все за один раз. Я употребил на это дело еще целых два вечера. В эту книжку я внес составленное таким образом изложение, по обычаю своему, летом.
В заседании я следил за всем с таким напряженным вниманием, что у меня осталось в памяти едва ли не каждое слово. Льщу себя надеждою, что изложение мое почти фотографически верно.
9 марта
Великий князь Константин Николаевич доволен результатом вчерашнего заседания. Зато крайне недоволен назначением Баранова в градоначальники. Назначение это состоялось не по представлению Лориса, а по совету Победоносцева.
Относительно заседания я сказал великому князю, что был поражен, как выступил вчера великий князь Владимир Александрович, заявление которого много способствовало успеху дела. «А я этому нисколько не удивляюсь, — отвечал великий князь, — Владимир умный и хороший человек. Беда его в том, что он ленив и мало образован, даже в светском отношении. Все внимание покойного государя и императрицы было обращено на воспитание цесаревича Николая Александровича7, который был чуть не совершенство. Нынешний же государь и Владимир Александрович в детстве и юношестве были предоставлены почти исключительно самим себе».
Как узнал я в Государственном Совете, государь по окончании вчерашнего заседания сказал Лорис-Меликову, что председателем комиссии для пересмотра его предположений назначает великого князя Владимира Александровича.
Лорис очень недоволен исходом вчерашнего заседания. По-моему, он неправ: исход очень хороший, цель почти достигнута; конечно, дело не увенчалось тут же полным успехом, но разве такие серьезные вопросы когда-либо разрешаются в одно заседание?
Лорис избалован, — до сих пор все давалось ему слишком легко.
С другой стороны, Лориса многие винят в том, что он побудил государя в назначении заседания до погребения тела покойного императора. Дело вовсе не так спешно, а между тем недели через две или три речь Победоносцева не произвела бы такого впечатления, какое произвела она теперь.
Дневник Е.А. Перетца, государственного секретаря (1878—1883). М.—Л., 1927. С. 30—47.
Перетц Егор Абрамович (1833—1899) — государственный секретарь (1878— 1883).
1 Великий князь Владимир Александрович (1847—1909) — генерал-адъютант, участник русско-турецкой войны, член Государственного совета, сенатор. О великом князе Михаиле Николаевиче см. в разделе 1 вступит, статьи и документальных свидетельств; Строганов Сергей Григорьевич (1794—1882) — граф, генерал-адъютант, член Государственного совета, главный воспитатель великих князей и наследника.
2 Вильгельм I (1797—1888) — прусский король с 1861 г. и германский император с 1871 г.
3 Сольский Дмитрий Мартынович (1833—1910) — государственный контролер.
Посьет Константин Николаевич (1819—1888) — генерал-адмирал, министр путей сообщения (1874—1888).
Пещуров Алексей Алексеевич — управляющий Морским министерством.
4 Набоков Дмитрий Николаевич (1826—1904) — министр юстиции (1878— 1885).
5 Ольденбургский Петр Георгиевич (1812—1881) — принц, член Совета министров, главноуправляющий IV отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии.
6 Ливен Андрей Александрович (1839—1913) — князь, с 1879 г. управляющий Министерством государственных имуществ, сенатор, член Государственного совета.