Страница 134 из 208
3. Звание начальников губернских жандармских управлений полезно упразднить с учреждением в каждой губернии должности второго вице-губернатора с возложением на него обязанности заведования по указаниям губернатора всею полицейскою частию в губернии, а равно личным полицейским составом и руководства жандармских офицеров, а за отсутствием их полицейских чиновников в производстве дознаний о государственных преступлениях.
4. С передачею в Министерство Внутренних Дел заведования всею полицейскою в империи частью представляется возможным передать в Министерство Внутренних Дел и остальные предметы ведения III Отделения Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии...
5. Затем представляется возможным упразднить III Отделение Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии и Штаб Корпуса Жандармов.
ГА РФ. Ф. 569, оп. 1, д. 65, л. 5-20.
Опубликован в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина Х/Х — начало XX в.). М., 2001. С. 98—104.
1 Штейн фон Лоренц (1815—1890) — профессор Венского университета, специалист по полицейскому праву. Главный труд «Уепуакип^еЬге» (1865 —1884. Т. 1-8).
№ 51
ГРАФ ЛОРИС-МЕЛИКОВ ОБ УПРАЗДНЕНИИ ВЕРХОВНОЙ РАСПОРЯДИТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ
(по воспоминаниям М.И. Семевского)
М.И. Семевский так передает диалог с ним М.Т. Лорис-Меликова.
«Мысль об упразднении III отделения давно меня занимала. В бытность мою харьковским генерал-губернатором я на деле увидел весь ужасный вред, причиняемый этим гнусным учреждением. Управляющий III отделением шеф жандармов, являясь постоянно между министрами и троном, застилал верховную власть от сближения с народом, устрашал власть, не неся никакой обязанности по управлению, кроме сыска и доноса. III отделение мешало своим бытием всякой власти и значению министров. Я еще был свидетелем, как в комитете министров слово шефа жандармов решало все. Рассмотрят, бывало, дело. Придут к соглашению, обратятся к шефу жандармов — Александру Романовичу Дрентельну, а он, оказывается, другого мнения, и вот все дело перерешается. Независимо от этого, безнравственность учреждения III отделения тем была еще ужасна, что оно подводило государя на ряд беззаконных деяний. Тот же государь, который даровал земства и суд, правый и равный для всех, являлся в лице этого учреждения постоянным его нарушителем. Оно развращало его и общество. И это самое главное его зло. Вы, конечно, прекрасно знаете, как, бывало, тянется какой-либо процесс, проходит он массу инстанций, решается, наконец, в вашу пользу, но вот вас
зовут в III отделение. Перед вами генерал в этом известном учреждении с колоннами. Говорит вам весьма смиренно, тихо, вежливо: «Откажитесь от вашего права. Дело решено в вашу пользу, но я, именем государя, требую от вас то-то и то-то, иначе пеняйте на себя».
И перед вами, перед вашим воображением рисуется произвол со всеми ужасными последствиями, нередко ссылкою... И вы вынуждены отказаться от вашего права, законом вам представленного.
И разве это не безнравственность, разве это не опозоренный самой властью дикий произвол?
При том, пока во главе этого учреждения стояли люди даровитые, имевшие значение по своему уму и государственным способностям, зло от него хотя чем-нибудь искупалось, но уже начиная с Потапова1 значение шефа жандармов и III отделения стало мельчать и обращаться в пучину мерзости. Мезенцов2 был также полным ничтожеством, затем Дрентельн... мелочный, тупой.
Я твердо решил упразднить, вырвать с корнем этот нарыв на организме моего отечества. В возможности этого никто не хотел верить. Не верил даже его высочество наследник, на себе самом несший гнет этой подпольной, шпионской власти. Помогла княжна Юрьевская. В этом надо отдать ей справедливость полнейшую. Она подготовила почву и однажды сказала мне: «Теперь говорите государю. Я уже говорила ему».
3 августа 1880 г. был мой доклад о задержанных в «Бристоле» некоторых злоумышленниках, о планах, при них найденных, и т. п. Государь все это рассматривал и слушал со вниманием. Когда кончился доклад, я говорю:
— Ваше величество, у меня есть еще доклад по одному вопросу, меня касающемуся.
— Что такое, говори.
— Ваше величество, упраздните вы пост вице-императора.
— Что такое? Что ты говоришь?
— Вам, государь, угодно было так называть меня неоднократно, шутя. Но вам известно, как много говорено и писано в Европе об этом моем ненормальном положении. Ведь я стою между вами и министрами. Они связаны мною по рукам, власть и значение их совершенно умалены моею деятельностью как председателя Верховной комиссии. Притом давно пора развязаться с этим разносторонним учреждением: полиция тайная, полиция явная — все это в разных видах, друг другу противоречащих, друг другу мешающих... Они должны идти к одной цели — и пошел говорить в этом направлении, подробно развивая одушевлявшую издавна меня мысль. — Мне лично, государь, ничего не нужно. Я одушевлен единою только безграничною к вам преданностью. Увольте вы меня сегодня, и я буду счастливейшим человеком. Присоедините вы III отделение и корпус жандармов к ведению министра внутренних дел — и путь он будет одною властью, ведающую внутренней охраной и внутренней полицией.
Государь об отставке моей и слышать не хотел. Прямо сказал, что, одобряя мою мысль, представляет мне первому и ее осуществление. Назначает меня министром внутренних дел. «Но для Макова, — прибавил государь, — ты знаешь, что я люблю его — надо бы что-нибудь придумать». Тогда я предложил Макова на пост в Департамент Исповеданий.
Государь одобрил, просил изложить все это на бумаге. В тот же день я дал знать М.С. Каханову, чтобы он был у меня в Царском Селе рано утром 4 августа в 9 часов. Каханов приехал. Доклад был составлен, и в тот же день, 4 августа, государь выразил готовность его утвердить. Тогда я, чтобы заручиться сторонниками нового столь важного акта и чтобы его не поколебали, просил государя дозволить съездить мне к П.А. Валуеву.
«20 лет ведая делами управления, он опытнее меня и даст совет и указания, необходимые мне». Государь вполне на это уполномочил. В тот же день я отправился из Царского Села на Каменный остров к П.А. Валуеву, разъяснил ему дело, и он с первых же слов вполне одобрил мою мысль и мой доклад. Переходя к его подробностям, находил, что напрасно я министру пост сдаю и Департамент исповеданий, но не нашел нркным изменить это. На другое утро, 5 августа, государь вызвал к себе вместе со мною графа П.А. Валуева и Макова. «Ты, Петр Александрович, читал доклад Лориса?» — спросил государь при мне Валуева. Тот выразил полнейшее одобрение докладу.
«Ну, позовите Макова!» Позвал Макова. «Любезный Маков, ты знаешь, как я люблю тебя и как доволен твоей службой. Но теперь я признал необходимым слить III отделение и ведомство шефа жандармов с Министерством внутренних дел, а потому...» и т. д. — Маков вышел из кабинета министром почт и телеграфов».
Знакомые. Альбом ММ. Семевского. СПб., 1888. С. 115.
Красная газета. 1924. 12 ноября.
Беседа Семевского с М.Т. Лорис-Меликовым произошла, всего вероятнее, в Ницце в конце 1881 г.
1 Потапов Александр Львович (1818—1886) — генерал-адъютант, в 1861 —1864 гг. начальник штаба корпуса жандармов и управляющий III отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии.
2 Мезенцов Николай Владимирович (1827—1878) — генерал-адъютант, с
1876 г. — шеф жандармов.
№ 52
РЕСКРИПТ АЛЕКСАНДРА II
Граф Михаил Тариелович. Прискорбные события последних лет, выразившиеся целым рядом злодейских покушений, вынудили меня учредить под главным вашим начальством Верховную Распорядительную Комиссию и облечь вас чрезвычайными полномочиями для борьбы с преступною пропагандою, пытавшеюся путем насилия поколебать спокойствие дорогого нам отечества. Отличная, в течение многих лет, служба ваша на Кавказе, блистательно завершившаяся славным участием вашим в последней войне; благоразумная и энергическая деятельность, выказанная вами при командировании в приволжский край, во время свирепствовавшей там эпидемии, и затем в звании временного харьковского генерал-губернатора, служили мне ручательством, что вы с таким же знанием дела, усердием и твердостью исполните и новое многотрудное поручение, особым моим доверием на все возложенное. Последствия вполне оправдали мои ожидания. Настойчиво и разумно следуя, в течение шести месяцев указанным мною путем, к умиротворению и спокойствию общества, взволнованного дерзостью злоумышленников, вы достигли таких успешных результатов, что оказалось возможным если не вовсе отменить, то значительно смягчить действие принятых временно чрезвычайных мер, и ныне Россия может вновь спокойно вступить на путь мирного развития. Высоко ценя оказанные вами услуги, я с особенным удовольствием и признательностью жалую вас кавалером императорского ордена святого апостола Андрея Первозванного, знаки коего при сем препровождая, пребываю к вам навсегда неизменно благосклонным и искренно вас любящий и благодарный