Страница 9 из 13
Он мог вести бой, импровизируя по ходу. Уж в самом крайнем случае, хотя бы, любопытно попробовать! А в лучшем, он родится в следующей жизни покорителем всего мира — в награду за то, что сделал в этой.
Он радостно рассмеялся вслух.
— Мы это сделаем.
Треза встала.
— Ты пощадишь город? — хрипло прошептала она.
— Я ничего такого и не обещал, — возразил Локланн, — Разумеется, из-за груза, который сейчас на корабле, у нас не останется места для большинства пленников. Если, хм, если мы не решим дать кораблю дойти с грузом по морю до Калифорни, чтобы встретить его там. А что, почему бы и нет?
— Ты — клятвопреступник, — сказала она, вложив в это слово все свое презрение.
— Я обещал лишь одно — не продавать тебя, — напомнил Локланн. Он смерил ее взглядом с головы до ног. — Я и не продам.
Шагнув вперед, он притянул ее к себе. Она отбивалась, ругаясь; ей даже удалось выхватить у него из-за пояса нож Руори, но его кожаный жилет задержал лезвие.
Наконец он поднялся. Она рыдала у его ног, на ее груди были красные следы от цепи отца. Он тихо сказал:
— Я не продам тебя, Треза, я буду держать при себе.
— Дирижабль!!!
Крик дозорного минуту раздавался в пустоте, среди ветра и открытого моря. Внизу, под грот-мачтой он слился с топотом ног членов экипажа, разбегавшихся по своим постам.
Руори вглядывался на восток. Он видел полоску земли, а над ней голубоватые горы кучевых облаков. Он не сразу заметил противника в огромном небе. Наконец солнце указало его. Он поднял бинокль. Два раскрашенных судна летели наперерез на высоте в милю над уровнем моря.
Он вздохнул.
— Всего два.
— И этого может оказаться для нас слишком много, — возразил Ател Хамид. По его лбу тек обильный пот.
Руори пристально взглянул на своего помощника.
— Ты же их не боишься? Должен сказать, что суеверный страх противников им на руку.
— О нет, капитан, принцип плавучести известен мне не хуже, чем вам. Но они — крутые воины! И на этот раз они нападают на нас не в порту, они в своей стихии.
— Как и мы. — Руори похлопал собеседника по спине. — Принимай управление. Одной Танароа известно, что должно произойти, но ты полагайся на свой рассудок, если меня убьют.
— Я бы хотел, чтобы ты сейчас отпустил меня. Мне не нравится оставаться здесь в безопасности. Меня беспокоит то, что произойдет в небе.
— Здесь не так уж безопасно, это должно тебя утешить. И потом, кто-то должен довести эту посудину домой, чтобы передать наши отчеты в Геоэтническое исследовательское общество.
Он сбежал по лестнице на палубу и направился к вантам грот-мачты. Вокруг него шумела команда, блестело на солнце оружие. Два воздушных змея были наготове: принайтованные к тумбе, они шелестели туго натянутым холстом. Руори пожалел, что у них не было времени наделать их побольше.
Но даже так, он медлил больше, чем стоило бы, вначале вышел далеко в море, а затем медленно двинулся назад, заставляя противника себя поискать, пока он готовился к бою, а точнее, планировал бой. Когда от отпускал Трезу, он не имел определенного плана, а лишь знал, что они каким-то образом смогут сразиться. Если считать, что пиратов вообще удастся заманить, существовал еще риск, что они потеряют терпение и повернут назад. Вот уже час он медлил под стеньгой и парой летающих кливеров, надеясь, что люди Неба окажутся достаточно несведущи в мореплавании и не поймут, что для такой хорошей погоды он использует слишком мало парусов.
Но вот они наконец приближаются, и хватит укорять себя за судьбу конкретной девушки. Такие эмоции были нехарактерны для островитянина: обнаружить, что ты направляешь их на какую-то определенную особу, одну из миллионов, живущих на земле, было ужасно. Руори полез по выбленке, словно спасался бегством.
Дирижабли все еще были высоко, они летели, используя бриз в верхних слоях. Здесь, внизу, ветер был почти точно южный. Воздушный флот был более неуклюж в управлении, и спуститься прямо на Дельфина, когда дирижабли находились непосредственно над ним, было бы невозможно. В любом случае Дельфин мог увернуться от их неловкой атаки.
Но Дельфин не собирался это делать.
Снасти были теперь укреплены вооруженными матросами. Руори подтянулся, уселся на салинг стеньги и стал небрежно болтать ногами. Корабль подталкивал шквалистый ветер, а он сидел наверху, глядя в голубовато-зеленую, подернутую белой пеной, бесконечность. Слегка балансируя, даже не замечая этого, он спросил Хити:
— Ты устроился?
— Ага. — Великан-гарпунщик, тело которого играло мышцами, испещренными татуировками, кивнул бритой головой. К свайке, около которой он сидел на корточках, была принайтована корабельная катапульта, заряженная таким железом, которое убило бы кита-вожака одним ударом. Еще пара гарпунов лежала про запас. За Хити стояли два его помощника и четверо палубных матросов, в их руках были гарпуны помельче, со стержнем всего в шесть футов, такие забрасывали с корабля вручную. От всех тянулись к носу лесы.
— Ну, теперь пусть подойдут. — Полная широкая физиономия Хити расплылась в улыбке, — Пусть Нан съест весь этот мир, если нам не будет случая потанцевать, радуясь этой победе, когда мы вернемся домой.
— Если вернемся, — вставил Руори. Он прикоснулся к топору, прикрепленному у его бедра. Он представил себе родину, где под луной играли огромные белые барашки волн, и люди танцевали веселые танцы, а парочки прятались в тени пальм. Он подумал, понравился ли бы его остров дочери мейканского кальде… если ей, конечно, не перерезали горло.
— Что-то ты загрустил, капитан, — заметил Хити.
— Люди будут умирать, — ответил Руори.
— Ну и что? — Маленькие добрые глаза внимательно изучали его лицо, — Они готовы умереть, если так надо, ради песни, которую о них сложат. У тебя на сердце какая-то другая печаль. -
— Оставь меня в покое!
Гарпунщик, явно обиженный, замолчал. Дул ветер, и под солнцем переливался океан.
Воздушные пираты приблизились. Они подлетят с двух сторон. Руори вытащил мегафон. Ател Хамид ровно держал курс.
Теперь Руори увидел ухмылку Бога, прикрепленного к носу дирижабля. Дирижабль шел в небольшом расстоянии от стеньги, немножко с наветренной стороны… В небо полетели стрелы, посылаемые импульсивно, но они не попадали. Однако люди оставались спокойными, никто не стал тратить ружейных патронов. Хити взялся за свою катапульту.
— Подожди, — сказал Руори, — лучше посмотрим, что они задумали.
Над ограждением галереи дирижабля показались головы в шлемах. Пираты выходили друг за другом, один, второй, третий, раскручивали и кидали железные абордажные крючья. Руори видел, как один зацепил фок-мачту, другой ударил по кливеру… Веревка, которой его прицепили к дирижаблю, натянулась, но не лопнула, она была из кожи… Кливер сломался, хлопнула парусина, одного моряка ударило в живот и отбросило на целый ярд… Он поднялся на ноги, выпрямился и нырнул прямиком в чистую воду. Лезус, сделай так, чтобы он остался жив… Крючья все летели, один зацепил гафель, дерево подалось, застонало… Корабль задрожал, повисая на веревках… Он далеко накренился, так как его утягивала система рычагов. Его паруса хлопали. Пока не было опасности захвата, но мачту могли испортить. А теперь на галерею высыпали пираты. С мальчишечьим визгом они стали спускаться по веревкам и цеплялись за любые снасти, попадавшиеся им под руку.
Один из них как обезьяна спрыгнул на гафель грот-мачты, под салинг. Помощник гарпунщика выругался, взялся за свое оружие и прицелился в пирата.
— Подожди, — остановил его Хити, — Нам это железо еще потребуется.
Руори оценивал положение. Дирижабль, находившийся с подветренной стороны, все еще маневрировал около своего напарника, которому ветер дул в бок. Руори приставил мегафон ко рту и усилитель на солнечных батареях закричал:
— Слушай мою команду! Второго противника — сжечь, пока он не пошел на абордаж. У себя перережьте веревки от всех крючьев и перебейте всех абордажников.