Страница 61 из 141
Переподчинение корпуса Власову теперь казалось предрешенным. Во-первых, Паннвиц находился под влиянием восторженной демонстрации казачьих чувств и церемонии присвоения Атаманского звания, во-вторых, для него традиция единодушного казачьего волеизъявления приобрела еще большее значение и он не мог с ней не считаться, в-третьих, среди чинов XV корпуса провласовские настроения достигли пика.
Избрание Паннвица Походным Атаманом 24 марта состоялось на подготовленном полковниками И. Н. Кононовым и И. Г. Борисовым съезде казачьих фронтовиков в Вировити-це. (Дата съезда так и остается неуточненной: Власов в приказе от 20 апреля 1945 г. называет 24 марта, Кононов в 1948 г. писал о 25 марта, встречается также даты 29-30 марта). Само место проведения, бывшее ранее центром ожесточенных боев, подчеркивало знаковый характер события: казачьи фронтовики собирались на победном фронтовом участке. Съезд, на который прибыли около 300 делегатов от подразделений Корпуса, открылся в здании городского театра.
Вел съезд председатель Президиума, Походный Атаман Войска Терского и военный инвалид 1920 г. полковник Н. Л. Кулаков (в 1920 г. - войсковой старшина, помощник командира по строевой части 1-го Волгского полка Войска Терского). Форум в Вировитице превратился в бурную демонстрацию в знак скорейшего объединения с частями КОНР. В своих выступлениях Кононов, Борисов н другие офицеры подчеркивали независимость власовской армии, самостоятельность политических целей КОНР и называли казачество «почвой, создавшей Русское Освободительное Движение». Борисов закончил речь недвусмысленными словами, вызвавшими бурную овацию собравшихся: «Мы не наемники и не хотим быть таковыми». Утверждение Паннвица в должности Походного Атамана сопровождались назначением на пост начальника штаба Атамана полковника И. Н. Кононова, единогласным решением съезда о подчинении корпуса центральному штабу войск КОНР и предъявлением требования о ликвидации ГУКВ генерала П. Н. Краснова как «отжившего органа». 1 апреля Власов произвел Кононова в генерал-майоры. Во второй половине апреля, по свидетельству квартирмейстера штаба 1-й пехотной дивизии капитана Н. В. Гижицкого, Главнокомандующий назначил
Кононова командиром XV казачьего кавалерийского корпуса и Походным Атаманом всех казачьих войск.
Происшедшее трудно назвать самочинием или «бунтом власовцев» в корпусе Паннвица, как оценивали форум некоторые сторонники Краснова. Применительно к весне 1945 г. планы по постепенной передаче казачьих дивизий русским офицерам выглядят, конечно, утопично, но все-таки их существование косвенно свидетельствует в пользу возможного назначения Кононова. Известен приказ Власова от 20 апреля 1945 г., констатировавший вхождение всех казачьих войск в состав войск КОНР и подчинение их Главнокомандующему. Этим же приказом Власов сообщил об избрании Паннвица Атаманом Казачьих Войск. Приказ от 20 апреля еще нельзя рассматривать как свидетельство против назначения Кононова, которое могло состояться и позднее, по некоторым сведениям вплоть до 5 мая. Тем более что формальную санкцию на переход корпуса в подчинение Власову Гиммлер дал лишь 28 апреля, и назначение Кононова вполне могло быть последующим действием Власова. В свою очередь X. фон Паннвшт, по-впшшому, принял все происшедшее ровно так, как ему хотелось принять. В одном из писем к своей жене, Ингеборг фон Паннвиц. он написал: «Я никогда не оставлю их». К чести Паннвица. он свое слово сдержал при самых трагичных обстоятельствах.
Получив в первой половине апреля подтверждение от Бергера, Паннвиц предпринял неотложные шаги по установлению контакта с Власовым и штабом ВС КОНР. Генерал-майор И. Н. Кононов фактически передал должность командира 3-й пластунской дивизии подполковнику Э. фон Рентельну, став офицером связи с центральным штабом формирований КОНР.
30 апреля в письме к Власову Паннвиц в частности писал: чЯ искренне рад тому, что казачьи части вошли под Ваше командование. К этому всегда стремились все казаки и все командиры нашего корпуса, и только обстоятельства военного времени не давали нам возможности осуществить это раньше. [,..] В лице нашего корпуса Вы получаете сколоченный боевой коллектив, который беззаветно борется и будет бороться во имя ве-
ликой освободительной идеи. Я лично уже давно знаю казаков и вместе с ними прошел большой боевой путь, и всегда с великой радостью и гордостью заявляю, что казаки - это непоколебимые патриоты своей родины - России, которые не жалея своих сил, а зачастую и жизни, борются на полях сражений как настоящие воины-рыцари. [...] Сейчас я поставил себе задачу -собрать все казачьи части в одну мощную боевую единицу, которая будет верным авангардом Армии Освобождения Народов России под Вашим командованием. С этой целью я командирую к Вам начальника моего Штаба, генерал-майора Кононова, которому прошу Вас оказать всяческое содействие в формировании Штаба и концентрации казачьих сил». В апреле Кононов по распоряжениям Паннвица н Власова уже совершил командировку в Казачий Стан. В конце месяца со служебным заданием он вновь убыл на поиски Власова для координации действий по стягиванию казачьих корпусов и частей КОНР на юго-западном направлении Западного фронта. Это обстоятельство в конечном итоге спасло Кононову жизнь.
Итоги съезда в Вировитице н номинальное подчинение XV казачьего кавалерийского корпуса командованию ВС КОНР сыграли решающую роль и в судьбе Казачьего Стана. Если Краснов проигнорировал решения съезда фронтовиков самого боеспособного казачьего соединения, то Доманов, почувствовав «ветер перемен» с возможными военно-политическими дивидендами, решил повести собственную интригу и использовал для этого в Казачьем Стане ряд офицеров, не скрывавших симпатий к Власовскому движению. В чем-то на позицию Доманова повлиял и опубликованный 3 апреля ответ членов СКВ при КОНР на открытое письмо Краснова. В целом ответ был дельным, хотя и сильно проигрывал, из-за того что письмо не подписал А. А. Власов. Авторы подчеркивали равноправный характер союза с Германией, апеллировали к Пражскому манифесту и жестко критиковали «казакийцев» - небольшую группу сторонников «казачьей самостийности», раскалывавшую единый казачий антисоветский фронт.
Если Краснов постарался избежать упоминания о «каза-кийцах», то сторонники Власова, напротив, акцентировали 236
внимание на этом своеобразном камне преткновения. Краснову предлагалось в последний раз сделать выбор: либо он дальше поддерживает розенберговскую группку «казакийцев», либо он соглашается сотрудничать с общероссийским антисоветским центром. Но престарелый казачий генерал промолчал, осталось неизвестным, читал ли он опубликованный ответ СКВ. Иллюзии по поводу военно-промышленного потенциала Германии и неприязнь к бывшему сталинскому генералу, в конце концов, привели генерала Краснова и возглавляемое им ГУКВ к политической катастрофе. Правда, и власовцам оставалось существовать немногим больше.
В отличие от Краснова, Доманов не мог не видеть в строевой части роста симпатий даже не столько лично к Власову, сколько к все чаще мелькавшей в пропагандистских сводках власовской армии. Как и власовцы, Доманов испытывал иллюзии в отношении западных союзников, но в качестве кого он бы мог перед ними выступить? Сохранение сепаратистской ориентации в рамках бледных идеологических установок ГУКВ выглядело неперспективно. Напротив, присоединение к войскам КОНР сулило видимость политической стабильности. КОНР для До-манова на каком-то этапе стал более весомой организацией, чем непопулярное ГУКВ. Не исключено, что Походный Атаман Казачьего Стана прекрасно понимал неизбежность отрешения от строевой должности командира Отдельного казачьего корпуса в случае подчинения центральному штабу ВС КОНР. Последовало бы полное переформирование Казачьего Стаиа, и его Атаманская должность осталась бы лишь для нестроевых казаков, женщин и детей.
Доманов понимал, что останется в политическом выигрыше, завоевав доверие Власова, а следовательно, приобретет определенную стабильность собственного положения в будущем. Походный Атаман Стана расчетливо оценил дивиденды, полученные Паннвицем и Кононовым: первый стал Походным Атаманом, а второй - заслужил производство в генерал-майоры. Т. И. Доманов стал, пожалуй, единственным участником событий, для которого в оставлении Краснова и переходе к Власову весьма значимую роль сыграло стремление извлечь