Страница 38 из 141
Позже по беспроволочному телеграфу услышал, что потеря была утром из 9-ти батальонов больше 125 человек. В нашей группе меньше стало на одного убитого и пару раненых. Правее меня, спешно обошла часть немецких солдат, нагруженных чем-то на спинах, по направлению, недалеко лупившей огнем тачанки за сараем. Каждый раз по приближению огня, валился целовать землю. Не прошло пяти минут, как длинные языки пламени начали облизывать гнездо пулемета, который моментально заглох. Тени обогнавшие меня были огнеметным отделением. Уже почти был рассвет. Добрались с задних дворов до домов, по окраине проселочной дороги, шедшей полукругом. Дома были пустые. Очевидно, Советы отошли временно через дорогу и пустырь посередине, на другой конец села. Влетев в довольно солидное строение, за нами проскользнула часть немецких офицеров, с радистом, который нес радиопередатчик вместо ранца. Был это штаб наступающих 146
частей. Командный пункт был основан в погребе. Дисциплина и организация высшего качества. Приказы летели один за другим. Радист едва успевал лавировать между своим начальством. Советская сторона отстаивалась, крепко держа под огнем пустырь и дорогу перед нами. С тылу к нам подползли танки... Один встал прямо у входа к нам в дом. Изредка давал залп по той стороне пустыря. Выходя из погреба, опасались окон из-за снайпера, с той стороны. Однажды сунув нос, посмотреть танк, что-то громко щелкнуло, один солдат заметил, что это противотанковая советская винтовка56. [...]
Этот первый значительный день в начале данного нам спецзадания, подходил к концу. Часа в четыре после обеда, немецкое начальство, под которым мы были в этот день, решило продвинуться вперед, от своей небольшой занятой территории. Двинули несколько танков, ударив елевого фланга по улице вокруг пустыря. Каким-то образом рослый парень из группы капитана Ламсдорфа и я. попали идти боковой охраной первого танка, абсолютно не помню. Наверное, л остальным из нас, выпала такая же доля. Расскажу только о нас двоих. Наступление началось вдоль вереницы домов, с левой стороны по дороге. По бокам деревья, с правой стороны пустырь. Впереди ждали незваыных гостей, т.е. нас, укрепившаяся Красная армия, одерская десантная сила. Части немецкой пехоты тоже перебегала, наступая. Бронемашины шли на расстоянии, друг за другом. Огонь начал усиливаться. Впереди налево уходила еще одна проселочная дорога. Продвигались очень медленно. Сопротивление усилилось еще больше. Дошло до того, что я и Вася, назовем его так, бросили охрану танка, переходя из дома в дом параллельно. Однажды, когда танк остановился, мы заскочили в какой-то погреб. Получили сюрприз. Эвакуированное население оставило там много варенья в банках. Долго не думая, набросился лопать сладости. Не успел насладиться, как влетел какой-то сержант и заорал: ‘’Раус”-вои к танку! Ничего не поделаешь, не подчинишься, застрелит. Приказ есть приказ. Подскочили обратно к танку'. Не успев сказать песенку «га», услышал шуршание летящих облаком мин. Мне только удалось броситься между двумя немецкими трупами. Помню еще, один был простой солдат, а другой в форме матроса речного флота. Уткнув нос в землю, остался жив. Мины взрывались везде вокруг. Танкистам было легче, просто закрыли башни. Васька тоже остался жив»,
В бою выстрелами из «панцерфауст» добровольцы Сахарова уничтожили две советские противотанковые пушки. Кадет Ю. Иванов, участвовавший в операции во взводе Ламсдорфа вторым номером пулеметного расчета, вспоминал, что на попавших в плен красноармейцев сильное впечатление произвел факт штурма Ней-Левина русскими. Один из раненых красноармейцев, которого двое власовцев с риском вытащили на себе из зоны обстрела, прошептал: «Братцы, если бы мы знали, что вы здесь». Трех захваченных раненых советских солдат саха-ровцы перевязали и, по словам Иванова, «в петлицы повесили картонные записи по-немецки “Маззо^-ЬеШе”57. Позже вечером, погрузив их на танки, отправили в тыл. Эта картонка предохраняла их доставку в госпиталь живыми».
Иванов подтверждает, что во взвод Ламсдорфа добровольцами вступили сержант и красноармеец, затем оставшиеся в противотанковом отряде и участвовавшие в разведпоисках под Шведтом. Сахаров встретил соратников триумфально. «Встреча длилась глубоко в ночь, - пишет Иванов, - выпивки и закуски было вдоволь. Первое спецзадание было выполнено. Все овцы почти целы, и фрицовские волки сыты. Никто не поднял руки вверх или сдавался. Что требовалось доказать».
Первый опыт боевого использования власовцев оказался наредкость удачным; все чины взвода Высоцкого получили награды из рук командира пехотной дивизии «Деберитц», в том числе четверо (среди них и Высоцкий) - Железные кресты II класса. За общее командование отрядом Железным крестом II класса был награжден и полковник Сахаров, хотя его участие в ней-левинскон операции представляется минимальным. Потери власовцев в Ней-Левине были весьма скромными: двое убитых и трое раненых (в числе последних - поручик А, Высоцкий).
Потери 990-го стрелкового полка за бой в Ней-Левине 8-9 февраля составили убитыми 87 человек, ранеными с эвакуацией в госпиталь 327-го отдельного медсанбата- 104 человека, пропавшими без вести- 18 человек. Безвозвратных потерь среди командиров не было, все безвозвратные потери красноармейцев пришлись на рядовой и сержантский состав 990-го полка. Командование 9-й армии доложило в штаб группы армий «Висла» о взятии Ней-Левина, Карлсбизе и Керстен-бруха вечером 9 февраля и, по выражению И. Хоффманна, «это 148 был один из немногих успехов в те критические дни и недели на берлинском фронте». Группу власовцев упомянули в сообщении как проявившую «высокие боевые качества и незаурядное мужество». Сообщение журналиста К. К-ова в статье «Бизнес Сахарова — преступления» о том, что Сахаров якобы приказал расстрелять прямо на поле боя семь своих солдат и двух офицеров за попытку перейти на сторону Красной армии, а весь его отряд на следующий день «был уничтожен советскими танками за несколько минут»58, не имеет ничего общего с действительностью. Состав участников отряда известен почти поименно, как и нх последующая судьба.
На протяжении последующих двух недель ударный противотанковый отряд полковника И. К. Сахарова провел без потерь две разведки боем на Одерском фронте у Шведтаи принял участие в отражении танковой атаки у Старгарда (южнее и западнее Штеттина). Разведки дали ценные результаты, но власовцев поразила «неосведомленность отдельных германских частей — зачастую разведчики обстреливались немецкими постами, не имевшими даже понятия, что на их отрезке ведется разведка и не знавших условленного пароля». В районе Шдо-тенца, под Старгардом, власовцы из отряда Сахарова уничтожили 12 советских танков и захватили в плен во время одной из разведывательных операций трех командиров Красной армии. О результатах двухнедельного пребывания отряда Сахарова на Одерском фронте красноречивее всего говорят боевые награды: 8 Железных крестов I класса, 24 Железных креста II класса и ряд знаков отличия для восточных добровольцев. Добровольцы А. Куслин, Ю. Иванов и В. Усько заслужили производство в унтер-офицеры.
В конце февраля отряд Сахарова возвратился в Берлин и был расформирован. Полковник И. К. Сахаров 24 февраля принял командование над двумя батальонами 714-го восточного пехотного полка, ранее входившего в состав 599-й русской добровольческой бригады в Дании. К 10 марта Сахаров сформировал на основе батальонов 1604-й русский пехотный полк и занял с ним во втором эшелоне участок фронта в районе Гарца. Оперативно полк подчинился боевой группе «Клоссек» 149
3-й танковой армии Вермахта генерал-лейтенанта танковых войск X. фон Мантейфеля. Ряд командных должностей в полку заняли его бывшие подчиненные по ударному противотанковому отряду (майор Г. П. Герсдорф - начальник штаба и др.).
Частные успехи, одержанные казаками и власовцами на Восточном фронте зимой 1944—1945 гг., в известной степени, могли лишь стимулировать, но не определять темпы формирования власовской армии. И в крупном бою на Драве, н в совершенно незначительном - на Одере специфический противник, атаковавший советские оборонительные позиции, проявил настойчивость и храбрость. В обоих случаях русские добровольцы, как их называли немцы, применяли эффективное по тому времени оружие «панцерфауст» и «панцершрек»59. Следовательно, на фронте немцы доверяли это оружие русским. Но вместе с тем, положительные результаты практического боевого использования русских добровольцев последней военной зимой реально никак не отразились на темпах развертывания пехотных дивизий. Материально-технические возможности Вермахта иссякали, а недоверие со стороны нацистской элиты к деятельности КОНР усиливалось.