Страница 114 из 141
церы могут взволноваться оказываемой им особой честью... Это потревожат их сои... Примите, однако, и эту просьбу, как приказание», [курсив наш. - Прим. К А.]
28 мая в 8.00 приказ был передан по полевой связи в подразделения корпуса и беженские станицы, В 12.45 прибыл британский транспорт ~ автобус и 4 грузовика для приема офицеров штаба Походного Атамана и комендантских частей. В 13.15. чипы штаба закончили посадку и выехшш в Шпигпыь на «конференцию» с представителями высшею брикиктоо) командования. По пути движения колонны в нее шншалиеь
новые машины из мест днс1юкатш и расположения сфосвт
частей Отдельного казачьего корпуса. Из беженского лагеря Пеггец британцы вывезли 645 офицеров (320 донцов, 261 кубанца и 64 терца), находившихся вне строя, однако 426 офицеров беженских станиц от поездки на «конференцию» уклонились по разным причинам. В строевых частях остались лишь дежурные офицеры. Все они были собраны и репатриированы на протяжении последующих 3-4 суток.
В следовавшей из Лиенца в Шпитталь колонне из 118 грузовиков, находились 14 генералов, 2359 штаб и обер-офицеров, 65 военных чиновников, 14 докторов, 7 фельдшеров и 2 священника, всего 2461 человек. Конвоировали колонну 32 легких танка и десятки пулеметчиков на мотоциклах, всего более 1 тыс. британских военнослужащих 11-й пехотной бригады 78-й моторизованной дивизии. Усиленный конвой и необычность приглашения заронили у ряда казачьих офицеров смутные подозрения еще на маршруте. Несмотря на конвой из колонны на ходу сумели бежать и тем самым избежали выдачи: подъесаул Бородкин, сотники Зайковский, Кривенко, Снежников, Турлучев, хорунжие Гура и Сыромятников, но еще 16 офицеров были расстреляны британским конвоем при попытке к бегству.
В Шпитгале прибывших офицеров этапировали в особый лагерь, предназначенный для лиц, репатиируемых в советскую оккупационную зону, где уже находилась группа генерала Шку-ро. Сюда же доставили более 140 северокавказских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Султан Келеч Гнреем и СС ваффен-штандартенфюрером К. К. Улагаем. Правда, на следующий день, благодаря мужеству и настойчивости жены Улагая, добившейся, по слухам, приема в штабе 8-й британской армии и югославскому подданству, Улагая освободили. Он благополучно окончил свои дни в Чили в 1953 г на посту атамана местной обще казачьей станицы.
Вечером 28 мая генерал Доманов после встречи с представителями британской комендатуры сообщил о неизбежности репатриации в советскую оккупационную зону и дал понять, что это ему было известно заранее. С. Н. Краснов назвал Дома-нова преступником, но тот и так пребывал в состоянии на грани истерики.
Поведение Доманова 27-31 мая оставляет много вопросов, главными из которых остаются вопросы о том, когда Походный дтаман узнал о неизбежности выдачи и почему вплоть до позднего вечера 28 мая он молчал? Один из соратников полковника С. В. Павлова обвинял Доманова в открытом предательстве. В М. Одноралов считал, что Доманов намеренно организовал выдачу и довоенных эмигрантов, надеясь спасти свою жизнь. По той же версии, поведение Походного Атамана на первых допросах в советской оккупационной зоне 30-31 мая также ос* тавдяло желать лучшего, но насколько обвинения Одноралова, имевшего с Домановым личные счеты, обоснованны, мы пока сказать не можем. С уверенностью можно сказать лишь одно: X, И. Доманов не был агентом «СМЕРШ». Если на основании документов и протоколов допросов, хранящихся в Центральном Архиве ФСБ РФ, будет когда-либо доказано, что его деятельность на посту Походного Атамана Казачьего Стана во второй половине мая 1945 г. носила негативный характер, это происходило только вследствие слабоволия и малодушия Доманова, а не в результате выполнения им агентурных заданий.
Надо отдать должное генералу от кавалерии П. И. Краснову. 76-летний генерал повел себя более собранно, чем Доманов. В ночь с 28 на 29 мая им были составлены петиции Его Королевскому Величеству Георгу VI, в Международный Красный Крест и другие высокие инстанции. На рассвете петиции получили офицеры британской комендатуры, однако естественно, что никакой роли в событиях они уже сыграть не могли. Любопытно, что, как и власовцы под Прагой, Краснов не отказывался предстать перед судом, если в том будет необходимость. Но он добивался суда гласного и состязательного, а не тисков сталинского уголовного процесса. В ту же ночь покончили с собой четыре офицера, не желавшие безоружными быть выданными на расправу. Среди них был известный журналист Русского Зарубежья, один из основателей знаменитого журнала «Часовой» Е. В. Рышков (Тарусский). Утром 29 мая на ап-нельплаце лагеря обреченные отслужили последний молебен.
Ри погрузке в транспорт, следующий в советскую оккупационную зону в Юденбург, британская полиция применяла палкй
и дубинки. Путь от Шпнтталя в Юденбург составлял 185 км. Передача казачьих офицеров началась около 14.00 29 мая на мост через р. Мур. В момент выдачи в советскую оккупационную зону покончили с собой еще пять офицеров: есаул Г. Верес кунов, подъесаулы И. Н. Гринько и И. Н. Трофимов, сотник П. К. Орехов, хорунжий Г. И. Тулаев. Из выданных офицеров Казачьего Стана не менее тысячи человек не были гражданами Советского Союза и даже по грубо нарушавшим нормы международного права Ялтинским соглашениям 1945 п, репатриации не подлежали.
По некоторым сведениям, «благородные» британские джентльмены продали несколько старших казачьих офицеров (П. Н. Краснова, С. Н. Краснова, А. Г. Шкуро и др.) в буквальном смысле слова. Бежавший в 1991 г. в Великобританию сотрудник Центрального Архива КГБ СССР Митрохин вывез с собой сотни листов, скопированных с архивно-следственных дел, находившихся в 1970-1980-е гг. на секретном хранении. По его утверждениям, сотрудники Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-го Украинского фронта, добивавшиеся персональной выдачи лидеров казачьей антикоммунистической эмиграции, предложили своим коллегам из штаба 8-й британской армии оставить у себя наличествующие в вещах казачьих генералов 15 кг золота и украшений в обмен на их репатриацию. К этому золоту (если оно существовало) однозначно не имел касательства генерал Краснов. Зато, по утверждениям одного из родственников П. Н. Краснова ииженер-механн-ка А. И. Махонина, в Лиенце лишь у одного генерал-майора
С. Н. Краснова было 25 чемоданов и «багажных мест» разного «добра», нажитого им явно не в бытность шофером парижского такси, И не на это ли обстоятельство намекал в разговоре с семьей Красновых в Москве нарком госбезопасности СССР генерал армии В. Н. Меркулов, называя англичан «историческими торгашами», готовыми «любого продать, не моргнув глазом», британскую политику -«проституткой», аФорэйн Оффис - «публичным домом»?
! июня 1945 г в 6 утра на центральной площади беженского лагеря Пеггец началось соборное Богослужение, в котором
Умствовали практически все беженцы и чины строевых час-Теи* божественную литургию совершали 22 священника, в том Числе 5 протоиереев. Деревянный помост со святым престолом многотысячную толпу молящихся окружали сцепившиеся за руки юнкера Казачьего юнкерского училища. К 12 часам подошли грузовики в сопровождении британских бронетранспортеров...
Экстрадиция сопровождалась страшными сценами избиений пассивно сопротивлявшихся, самоубийствами матерей с детьми, гибелью в Драве пытавшихся бежать казаков. Акцию по насильственной погрузке с применением холодного и огнестрельного оружия совершали солдаты и офицеры 8-го Ар-гиль ского Сутерландского шотландского и 5-го Королевского Вест-Кентского батальонов 36-й британской пехотной бригады бригадира Д. Мэссона, Ряд лиц, переживших выдачу 1 июня, указывал, что в депортации и избиениях участвовали чины еврейской добровольческой Палестинской пехотной бригады из состава 8-й британской армии. Однако командир 8-го Ар-гиль ского Сутерл андского шотландского батальона подполковник Малколм в 1956 г. в письме к В. Г. Науменко отрицал участие в репатриации не только подразделений Палестинской бригады, но и вообще британских военнослужащих еврейской национальности.