Страница 3 из 141
С этого момента в истории русской артиллерии начинается форменный беспорядок. Подчеркну, не в артиллерии, а в истории артиллерии. А учинили его советские историки — доценты, профессора, академики, а также одно-, двух- и трехзвездочные генералы. Всех оных титулованных историков объединяли два качества. Во-первых, полнейшее нежелание разобраться в устройстве орудий того времени и в еще не сложившейся и весьма сложной терминологии Артиллерийского Комитета Главного Артиллерийского управления (АК ГАУ) 50—70-х годов XIX века, а во-вторых, желание выкинуть Круппа из русской артиллерии. Результат не заставил себя ждать, и получилась полнейшая абракадабра.
Если кому не понравился резкий тон автора, то пусть любой сомневающийся возьмет в руки монографии Л.Г. Бескровного «Русская армия и флот в XIX веке» (Москва, «Наука», 1973) и «Армия и флот России в начале XX в.» (Москва, «Наука», 1986) и попробует разобраться, что написал о русской артиллерии 50—70-х годов XIX века сей доктор исторических наук, профессор и заслуженный деятель науки
РСФСР, который около полувека специализировался на русской военной истории.
А вот узкоспециализированные издания: книга А.Я. Черняка «Николай Вениаминович Капакуцкий», изданная Академией наук СССР, книга А.П. Мандрыки «Николай Владимирович Маиевский», изданная Государственным издательством технико-теоретической литературы. Но, увы, от чтения их яснее не становится.
Чтобы более менее разобраться с переходом нашей артиллерии от гладкоствольных к нарезным орудиям, мне потребовалось почти 15 лет работы в различных архивах. А теперь на нескольких страницах мне придется изложить краткое резюме.
Итак, заказанные Россией 12-фунтовая и 60-фунтовая пушки были отлиты в 1856 г. на заводе в Эссене и в том же году доставлены в Россию. Обе пушки успешно пройти испытания. Так, 12-фунтовая облегченная пушка выдержала без повреждений 4 тысячи выстрелов. По Высочайшему повелению по образцу 12-фунтовой пушки Круппа было приказано отлить 12-фунтовую стальную пушку на Княземихайловской фабрике.
Специально для производства стальных пушек в городе Златоусте на Урале Горным ведомством в 1859—1860 гг. была построена фабрика, которую назвали в честь гене-рал-фельдцсйхмейстера великого князя Михаила Николаевича, родного брата Александра II. Поскольку нам еще придется говорить об оной должности и об оном великом князе, то сейчас скажем об этом еще несколько слов. Должность генерал-фельдцейхмейстера была введена Петром Великим. Генсрал-фсльдцсйхмейстер являлся «начальником артиллерии и всего к ней относящегося»6.
Во второй половине XVI11 века генерал-фельдцейхмейстерами последовательно становились П. Шувалов, Г. Орлов и П. Зубов, бывшие любовниками или братьями любовников императриц Елизаветы и Екатерины. По мнению некоторых историков, любвеобильные царицы спали подряд со всеми братьями Шуваловыми, Орловыми и Зубовыми. Собственно, удивляться этому особенно нечего, поскольку место генерал-фсльдцсйхмейстера было одним из самых хлебных в империи.
Взойдя на престол, Павел I первый решает покончить с таким безобразием. Он отстраняет от командования артиллерией Платона Зубова и вообще упраздняет эту должность. Но через четыре года выясняется, что русская артиллерия без генерал-фсльдцейхмейстсра существовать никак нс может. Посему Павел 28 января 1798 г. восстанавливает ее и назначает генерал-фельд-цейхмейстсром великого князя Михаила Павловича — самого молодого не только генерал-фельдцейхмейстера, но и просто генерала в истории человечества: ему исполнился один день!
Всю свою жизнь великий князь Михаил Павлович провел на этом посту, за что Россия расплатилась поражением в Крымской войне. После его смерти три года должность оставалась незанятой, но в 1852 г. Николай I назначает на нес двадцатилетнего (какой про1ресс!) великого князя Михаила Николаевича. Михаил Николаевич исполнял должность генерал фельдцейхмей-стера аж до самой смерти 5 декабря 1909 г. Попять выкрутасы российского бюрократизма мне не дано, и я без комментариев приведу его послужной список.
В 1857 г. Михаил Николаевич назначается начальником артиллерии Гвардейского корпуса, то есть становится наполовину подчиненным сам себе.
9 февраля 1860 г. Михаил Николаевич назначается на должность главного начальника военно-учебных заведений.
бдекабря 1862 г. Михаил Николаевич назначается наместником Кавказским и командующим Кавказской армией. Великий князь немедленно убывает на Кавказ и остается там до 14 июля 1881 г. Замечу, что все эти двадцать лет Михаил Николаевич непрерывно руководит русской артиллерией из Тифлиса. С гороно, понятно, виднее!
Однако новый император Александр 111 пожелал иметь своего наместника на Кавказе, и Михаил Николаевич едет в Петербург на должность председателя Государственного Совета. Михаил Николаевич привык к дистанционному управлению и вскоре с радостью обнаружил, что управлять артиллерией и Госсоветом гораздо удобнее из Парижа, где он почти ежегодно и бывал. В 1903 г. генерал-фельдцейхмей-стер переезжает в город Канны на юге Франции, где и умирает через шестьлет.
Но вернемся к Княземихайловской фабрике. Там летом 1860 г. отливают копию 12-фунтовой крупповской пушки. Осенью того же года пушка доставляется в Петербург. На Волковой поле (артиллерийском полигоне под Петербургом) с 26 ноября 1860 г. по 8 марта 1861 г. ее испытывают по той же программе, что и крупповскую пушку. Златоустовская пушка выдержала четыре тысячи выстрелов, и по сему поводу в Петербурге ударяют в литавры.
Златоустовскую пушку отправляют на Лондонскую всемирную выставку 1862 года, где она получает золотую медаль. В начале 1863 года пушка возвращается в Петербург, где ее по Высочайшему повелению помешают в Достопамятный зал7. Потому же повелению в Достопамятный зал отправляют и первые стальные пушки Круппа — 12- и 60-фунтовую.
В советское время обе пушки Круппа исчезают со страниц наших исторических монографий, а 12-фунтовая Златоустовская пушка становится шедевром мировой величины, чуть ли не первой стальной пушкой в мире. Она и сейчас занимает почетное место в экспозиции Артиллерийского музея. А вот куда дели ее немецкий прототип, известно одному богу и руководству музея. Ее нет ни в залах, ни в каталогах музея. 60-фунтовую же пушку Круппа без лафета положили во дворе музея, причем, без таблички. В каталоге ее, естественно, тоже нет. Видимо, научные сотрудники не знали, что это за бутылкообразное изделие, иначе они не допустили бы такого идеологического промаха и отправили бы 60-фун-товку куда подальше.
Далее в официальной истории артиллерии говорится, что по технологии 12-фунтовой Златоустовской пушки Княземихайловской фабрике заказывают две сотни 12- (122-мм) и 24-фунтовых (152-мм) стальных пушек. И тут опять обрывается официальная история нашей артиллерии. Дело в том, что 78 серийных 12- и 24-фунтовых пушек, доставленных в Петербург, не выдерживали испытаний — стволы давали трешины, а затем разваливались. Изготовление последующих орудий отменяется, и больше Княземихайловская фабрика стальных пушек не производит. Изготовленные же пушки тихо отдают налом, в Достопамятный зал, естественно, ни одна из них не попала. Забегая вперед, скажу, что литье стальных пушек в России возобновили в апреле 1864 г., но уже на Обуховском сталелитейном заводе (ОСЗ) на окраине Петербурга.
А пока за стальными орудиями вновь обратились к Круппу. Война с горцами на Кавказе требовала создания специальных горных орудий. В 1857 г. прапорщик князь Гагарин и штабс-капитан Райский разработали два проекта однопудовой (196-мм) стальной горной мортиры. В том же году по одному образцу стволов мортир заказали Круппу.
В начале 1858 г. мортира Гагарина была доставлена в Россию и осенью того же года испытана на Волховом поле 255 выстрелами. Лафет мортиры был деревянный. При стрельбе с земли и с деревянной платформы мортира постоянно опрокидывалась назад. Поэтому Гагарин составил чертеж нового медного станка весом около 213 кг.